Контур забвения

— Что-о-о-??? — выдержка все-таки изменила Кудасову, и он сорвался на крик. Планшет в его руках жалобно скрипнул и треснул. — И я узнаю об этом только сейчас???

— Но… Вы же знаете… Эдем нам не отчитывается…

— Знаю!!! — Кудасов гаркнул так, что бокал из тонкого стекла, стоявший на столе, возмущенно завибрировал. — Прекрасно знаю! Знаю, что лучшие, драть их, умы, не могут справиться с компьютерной, драть ее, программой! Знаю, что эта долбанная, драть ее, программа, вертит ими, словно они ее обслуживающий персонал! Хорошо хоть не заставляет поклоны бить и на «вы» к себе обращаться! Пока не заставляет…

Кудасов швырнул сломанный планшет в урну и заговорил спокойнее. Вот только от этого спокойного тона бедный инженер пошел красными пятнами. Он слишком хорошо знал, что за ним скрывается.

— Вы меня уверяли, что 348–15 мертв. Получается, что это не так?

— Получается, что так, — инженер кивнул. — Мы были уверены… Мы опознали его, анализ ДНК дал положительный результат…

— И тем не менее, он снова здесь. И снова пакостит, — Кудасов тяжело вздохнул и покачал головой.

— Я не понимаю, как так вышло, господин Кудасов, — вскинувшись, быстро затараторил инженер. — На этот раз осечки не будет. Объект назначен приоритетной целью для ликвидации. Новая директива уже отправлена на все ретрансляторы…

— Ликвидация? — голос мужчины стал холодным, как жидкий азот. — Ты… идиот?

Он шагнул ближе, и инженер инстинктивно отшатнулся, будто от хищника.

— Отмени приказ. Немедленно.

— Но… Но мы только раскатали свежее обновление… — инженер выглядел искренне растерянным.

— Значит, накатите еще одно, — в голосе Кудасова лязгнула сталь. — Неужели мне нужно учить вас работать?

Инженер торопливо кивнул, пятясь к двери. Кудасов жестом остановил его.

— Живым. — отчеканил он. — 348–15 нужен мне живым. Передай это всем, кто отвечает за исполнение. И своему гребаному Эдему это растолкуйте! Еще одна ошибка — и ты отправишься дежурить на мясную станцию! Ты меня понял?

Инженер сглотнул, несколько раз кивнул и почти бегом выскочил из зала.

Оставшись в одиночестве, Кудасов подошел к столу, налил себе вина в бокал, и, зажав высокую ножку между пальцами, подошел к панорамному экрану. Камера, установленная где-то на верхних ярусах разрушенной башни, продолжала транслировать вид на Москву — мертвую, утонувшую в вечных сумерках, со скелетами небоскребов и вспышками пожаров на горизонте.

Он отхлебнул из бокала и тяжело вздохнул.

Как же сложно работать с идиотами… И с идеалистами тоже.

Ну, ничего. Если все пойдет, как надо, триста сорок восемь, драть его, пятнадцать, проклятый Антей, ручная собачка покойного Плесецкого, скоро будет в его руках. А вместе с ним… Вместе с ним у него в руках окажется ключ ко всему. И, в первую очередь — к долбанному взбесившемуся Эдему…

И уж он, Кудасов, точно знает, как этим ключом воспользоваться правильно.