Контуженый

Я возвращаю предателя в гостиную. Толкаю на диван, сую ему в руки телефон и выключаю верхний свет. Освещение падает из коридора, к которому Шмель сидит спиной.

Я направляю пистолет предателю в лоб и требую:

— Твою рожу не разглядят. Звони, а то убью!

Шмель думает. Его напряженное лицо расслабляется, губы искажаются ехидной улыбкой.

— Ты не сможешь.

— Что не смогу?

— Убить не сможешь. Ты даже драк всегда сторонился.

— Звони!

— Никогда не видел порно с бутылкой. Сейчас покажут.

Его глаза становятся ледяными. Шмель ухмыляется в точности, как в тот момент, когда хвастался совращением Златы. Переступать через девчонок для него норма. Он делал это не раз демонстративно, чтобы приятели, привыкшие слушать его, стали такими же.

Я понимаю, что сейчас произойдет. Он не остановит издевательство над Машей. Наоборот, прикажет насиловать пожестче. И даже, если я его убью, Машу это не спасет.

Шмель открывает приложение в телефоне и заносит палец над значком видеовызова. Злобный взгляд мне в лицо, губы мстительно дергаются.

И в этот момент я нажимаю спусковой крючок пистолета.

Звучит выстрел. Моя рука вздрагивает от отдачи, а маленькая пуля с силой отталкивает тело предателя на спинку дивана. В его лбу черная дырка, а в распахнутых мертвых глазах безмерное удивление.

Мне удивляться некогда. Подхватываю телефон предателя. На часах 01:49. С момент отсчета времени прошло меньше двадцати минут, а я будто целую жизнь прожил. И начал новую в момент выстрела.

Хватаю ключи от БМВ, сваливаю в рюкзак из сейфа пачки денег и документы на завод.

Быстрее к Маше! Только бы успеть!

50

Мчусь в Дальск по ночной трассе на максимальной скорости. Мощная машина стремительно подминает под капот ленту асфальта. Боюсь представить, что вытворяют с Машей бандиты. Чтобы спасти девушку я должен оставаться хладнокровным. Нельзя расплескать мстительную ярость раньше времени. Сознательно забиваю голову другими проблемами.

Звоню Чапаю и докладываю:

— Чапай, я нашел предателя. Он признался. Это Шмель!

Чапай вежливо напоминает:

— Контуженый, ты не забыл, что Шмель погиб?

— В могиле не Шмель, а Русик наш оператор дронов. Шмель присвоил его документы, стал Русланом Краско, чтобы завладеть заводом!

БМВ проскакивает по шоссе добрый километр пока Чапай обдумывает информацию.

— Где он? Мы разберемся и будем судить.

— Суд состоялся. Приговор приведен в исполнение.

— Ты? Сам?!

— Выбора не было, Чапай.

— А доказательства?

— Тело Шмеля найдете в Ростове по адресу… — Я диктую адрес коттеджа. — У него была судимость. Отпечатки Дениса Шмелева есть в базах данных полиции. Сравните и убедитесь, что это Шмель, а не Русик. Вот вам и доказательство.

— Сделаем. Группа Грига приедет и зачистит, — соглашается Чапай. Он слышит шум автомобильного мотора: — Ты куда мчишься?

— В Дальск. Шмель послал за мной двух киллеров. У них моя девушка.

— Помощь нужна?

— Им ничто не поможет.

Чапай крякает в кулак и признается:

— Ты стал другим, Контуженый.

В его словах нет ни одобрения, ни осуждения. Инструктор ЧВК принимает на обучение незрелых пацанов и наблюдает, как война делает из них прямолинейных мужиков, привыкших полагаться на оружие. Чапай не знает, как относиться к таким переменам. Я тоже. Но одно мне предельно ясно, и я озвучиваю то, что думаю:

— В окопах атеистов не бывает.

— Ты это к чему?

— Раз я выжил и вернулся домой, значит нужен здесь таким, какой есть.

Мы прощаемся. На часах 02:40. Меньше часа осталось до контрольного звонка, способного оборвать жизнь Маши, а я и полпути не одолел.

Срываюсь, луплю по рулю и ору во весь голос непотребным матом. Маша из-за меня в руках бандитов. Я должен был найти предателя раньше, догадаться после первого покушения. Как ее спасти? Позвонить, запугать, приказать? Это не выход. Бандиты убьют Машу и смоются. Пока не прошло два часа, Маша жива. Это сейчас главное. Надо успеть. И я жму на газ.

Чтобы не зациклится на ужасном звоню Алене в Луганск с телефона Шмеля. Аппарат автоматически подключен к автомобилю через громкую связь.

Входящий номер записан у Алены, как Руслан Николаевич Краско, и заведующая цехом удивляется спросонья:

— Здравствуйте, Руслан Николаевич.

— Доброй ночи, Алена Анатольевна! Это Контуженый.

— Ты?! — еще больше удивляется Алена. — Что-то случилось?

Женщины предчувствуют неладное, но я сохраняю бодрый тон:

— Встретился с Русиком благодаря твоей помощи. Славно пообщались, многое вспомнили.

Я слышу, как женщина мнет одеяло, садится в постели и поправляет волосы. В голосе заинтересованность:

— Что ж, хорошо. Я рада.

— Сейчас еще больше обрадую. Руслан Николаевич решил передать завод под управление трудового коллектива. А сам возвращается на фронт. Сказал, так принято в народных республиках.

— Неожиданно.

— Медали мало, хочет орден. Он вышлет тебе документы на завод. И верит, что ты справишься.

— Я?

— Ты лучшая! Руководи, пока он не вернется.

Алена смущена:

— А почему Руслан Николаевич сам не звонит?

— Расчувствовался от нашей встречи, выпил, собирает вещи. Дал мне кучу денег, чтобы закупить квадрокоптеры, тепловизоры, приборы ночного видения и прицелы. Всем жертвует для победы.

— А он не передумает?

— Не волнуйся. Я позаботился.

Но Алену что-то смущает:

— Ночь. Неожиданный звонок с чужого телефона… Никита, это правда?

Я отвечаю искренне:

— Поверь, Руслан и его отец хотели бы, чтобы завод, если с ними что-то случится, приносил пользу народу.

На этот раз я говорю про настоящих Руслана и Николая Краско. Говорю о них в прошедшем времени, но Алена, к счастью, этого не замечает. Она верит мне. И я верю, что ничего не выдумал. Так было бы, будь их воля.

— Никита, а ты приедешь… на завод? — спрашивает Алена.

— Не могу. Важное дело.

— Очень важное?

Как тут ответить? Любое сравнение будет недостаточным.

— Самое-самое, — выдыхаю я.

Свет фар выхватывает информационный знак с надписью «Дальск». Я в родном городе. Теперь уже не могу думать ни о чем, кроме спасения Маши. Проскакиваю перекрестки, не обращая внимания на светофоры.