Конвой

— Тогда что предлагаешь? — спросил Волк.

— Ничего. — Егор обвел взглядом присутствующих. — Я ухожу.

В зале взорвался гул возмущения.

— Ты не можешь! — кричали одни.

— Предатель! — вторили другие.

— Ты наша единственная надежда!

Егор дождался, пока шум стихнет.

— Я понял одну вещь, — сказал он тихо. — Системы не меняются. Меняются только люди внутри них. Мазай был не причиной зла — он был его следствием. Уберите одного, появится другой. Потому что люди хотят, чтобы ими правили.

— А что же тогда делать? — в голосе Волка звучало отчаяние.

— Принять правду. — Егор подошёл к окну. — Война никогда не меняется. Меняются только знамёна, под которыми люди идут убивать друг друга. Мазай, Дьякон, кто-то ещё — все они лишь разные лица одной сути.

— И ты просто сдаёшься?

— Я делаю единственное, что в моих силах. — Егор обернулся. — Меняю себя. И отказываюсь быть частью этой машины смерти.

Он направился к выходу. В зале царило ошеломлённое молчание.

У дверей Егор остановился.

— Знаете, в чём была главная ошибка Мазая? Он думал, что может изменить природу человека силой. Но люди меняются только сами. По своей воле. И пока они не захотят — никто за них это не сделает.

Дверь закрылась, отрезав его от мира большой политики навсегда.

***

Через неделю Егор стоял у некрополя Нулевого форта. Дождь, как всегда, барабанил по крышам и надгробиям. Серые капли смывали надписи на камне, словно время стирало память о мёртвых.

Могила Кардинала была скромной — просто памятная табличка с выжженным именем. Никаких пышных эпитафий, никаких слов о героизме. Просто имя.

— Прости, — тихо сказал Егор. — Не получилось. Я думал, мы можем изменить мир. А получилось только хуже.

Ветер шелестел листьями немногих уцелевших деревьев. Где-то вдалеке грохотала техника — жизнь продолжалась, несмотря ни на что.

— Знаешь, что самое страшное? — продолжал Егор, словно Кардинал мог его слышать. — Я начинаю понимать Мазая. Когда видишь, как люди убивают друг друга за ерунду, хочется их остановить. Любой ценой.

Из кармана он достал мятый лист бумаги — предложение о работе. Нашелся караван, которому нужен опытный водитель. Обычная работа, обычная зарплата.

— Возвращаюсь к истокам, — сказал он могиле. — Буду водителем. Не Проводником, не героем. Просто человеком, который умеет водить машину.

Воздух вдруг сгустился, наполнился едва уловимым озоном. Егор почувствовал покалывание в затылке — знакомое ощущение, которое когда-то предупреждало о присутствии тварей.

— Привет, Броня.

Он обернулся. Рядом с могилой Кардинала стояла Химера. Не совсем материальная — сквозь её фигуру просвечивали надгробия, но узнаваемая. Те же разноцветные глаза, та же плавная походка хищника.

— Ты... — Егор отступил на шаг. — Но ты же растворилась...

— Растворилась в Мешке. Стала его частью. — Химера подошла ближе, и воздух заискрился мелкими вспышками. — Но иногда могу... концентрироваться. Ненадолго.

Она коснулась таблички Кардинала. Дерево заледенело под пальцами.

— Он был хорошим человеком. Лучше нас.

— Что ты здесь делаешь? — Егор всё ещё не мог поверить своим глазам.

— Прощаюсь. — Химера улыбнулась печально. — И предупреждаю. То, что началось с нашей революцией, ещё не закончилось.

— Как и предсказывал.

— Мы не свергли диктатора. Мы устроили конкурс на его место. — В её голосе звучала горечь. — Люди не хотят свободы. Хотят хозяина.

Они стояли молча. Где-то в городе раздавались выстрелы — очередная стычка между группировками.

— Что будешь делать? — спросила Химера.

— Вернусь к началу. Буду водить караваны. — Егор показал предложение о работе. — Медикаменты для удалённых фортов. Честная работа.

— Водитель... — Химера почти улыбнулась. — Помнишь, как мы везли чёрные камни? Спасали мир.

— Спасли. На несколько недель.

— А потом мир снова стал нуждаться в спасении. И будет нуждаться всегда. — Её фигура начала размываться. — Знаешь, в чём была наша главная ошибка? Мы думали, что люди хотят быть лучше. А они просто хотят выжить.

— Не все такие.

— Нет, не все. Но большинство. А большинство определяет правила игры. — Химера протянула руку, но не коснулась его. — Удачи тебе, водитель.

Она растворилась, оставив лишь лёгкий запах озона. Егор остался один.

— Я попытался, — сказал он. — Честно попытался. Но Мешок оказался сильнее.

***

Месяцы превратились в рутину. Рейс за рейсом, груз за грузом. В караванном агентстве его стали называть Дальнобой — за готовность брать самые опасные маршруты к удалённым фортам. Старое имя Броня осталось в прошлом, вместе с мечтами о том, что мир можно изменить.

Дальнобой возил медикаменты, продукты, иногда почту. Познакомился с водителями других караванов, выучил новые маршруты, освоился в новой роли. Три года честной работы, три года рутины — и впервые за долгое время он чувствовал что-то похожее на покой.

Изредка встречались неприятности. Раз попали в засаду — бандиты блокировали дорогу. Пришлось отбиваться. Один из нападавших узнал Егора.

— Ты же... ты Проводник! — крикнул он, опуская оружие. — Тот, что Мазая свергнул!

— Ошибаетесь, — спокойно ответил Егор. — Я водитель.

— Но ведь...

— Водитель Дальнобой. Везу лекарства для больных. — Он показал документы. — Можете проверить.

Бандиты переглянулись. В Мешке уважали тех, кто лечит, а не калечит.

— Проезжай, — сказал главарь. — И... передай больным наши лучшие пожелания.

— Передам.

Такие случаи были редкими. Обычно его никто не узнавал. Дальнобой, водитель медицинских грузов, был неприметным человеком. Именно таким, каким он хотел быть.

Но Мешок не отпускает. Никого. Никогда.