Копи царицы Савской
Шрифт:
У Лаврова пропал дар речи. Через два часа? Но он сохранил на губах саркастическую ухмылку.
Он проводил Глорию взглядом. Как она все-таки красива... какая у нее изящная походка, какие соблазнительные формы, подчеркнутые темной одеждой. Строит из себя деловую женщину, а у самой поджилки дрожат. Видно невооруженным глазом.
Лавров заерзал на сиденье, представляя выражение ее лица, когда Санта скажет пару ласковых. Редкостный обормот.
– Сама захотела! – буркнул он, чувствуя, тем не менее, угрызения совести.
Он же несет ответственность за Глорию, а его самолюбие тут ни
С одной стороны, не мешало бы проучить Глорию, с другой – ни Санта, ни его покойный хозяин не могли догадаться, что ее понесет в Черный Лог. Следовательно, Варвара что-то перепутала и отдала письмо не в те руки.
Тем временем Глория и Санта стояли друг напротив друга: он – на пороге квартиры, она – на лестничной площадке. Эта встреча столько раз происходила в ее воображении, что и теперь казалась нереальной. Глория боялась идти сюда, но не идти было еще страшнее. Она должна узнать все... иначе неизвестность сведет ее с ума.
– Узнаешь меня? – севшим от волнения голосом спросила она.
– Ну...
– Так и будем здесь разговаривать?
Великан молча окинул лестницу подозрительным взглядом и посторонился, пропуская гостью в типовую прихожую, оклеенную дешевыми обоями оливкового цвета. В этой съемной квартире не было и намека на изысканное смешение стилей в «пещере тролля». Обыкновенная мебель, видавший виды телевизор и замусоленный ковер на полу.
– Он знал, что ты придешь... – вымолвил Санта, усаживаясь на тахту, которая жалобно скрипнула под ним. – И ты пришла. Он все знал наперед.
И, предвосхищая ее вопрос, добавил:
– Он приказал мне оставить у фельдшерицы письмо с адресом. Я не мог ослушаться. Я... любил его.
Глория вспомнила намеки Варвары на нетрадиционные отношения между Агафоном и его слугой и невольно смутилась.
– Это не то, что ты подумала! – побагровел Санта. – Он подобрал меня на улице, приютил, избавил от страшной болезни... Я служил ему не за деньги, а по дружбе.
– Ты был болен? Чем?
– Циррозом печени... Такой диагноз мне поставили в больнице. Я много пил, загубил печень. Лекарства, которые мне выписывали, давали только временное облегчение. Я ведь продолжал пить, у меня случались приступы белой горячки. Я был на грани отчаяния! А он... не отвернулся от меня, как другие.
При этих словах у Глории мороз пошел по коже. Санта показался ей психически больным человеком, способным на все. Возможно, его хозяин тоже был шизофреником. При таком диагнозе они могли считать себя кем угодно – колдунами, алхимиками, звездочетами, самим сатаной и его подручным.
– Он вылечил меня! – продолжал Санта. – Без уколов и таблеток. Он заставлял меня повторять цифры... в определенном порядке. И буквы. Я поверил ему от безысходности, от полного упадка духа. Я был отверженным! А он возвысил меня до себя.
Глория столько раз представляла себе этот разговор, что почти не обдумывала вопросов. Они слетали с ее уст легко, словно лепестки увядшего цветка.
– И ты стал помогать ему?
– Да... это было мне в радость.
– Ты лжешь про письмо?
– Нет! – искренне возмутился Санта. – Я никогда не лгу!
– Но ведь Агафон... умер.
– Он знал, что умрет, – с жаром заявил великан. –
Он заранее написал завещание... и распорядился насчет письма.– Его дом унаследуешь ты?
– Да... но я не стану там жить. Без него мне в том доме будет невыносимо одиноко.
– А письмо? Зачем надо было его оставлять Варваре?
– Хозяин сказал, что ты захочешь прийти... поэтому я должен оставить для тебя свой адрес. Только для тебя. Ни для кого больше!
– Зачем мне приходить?
Санта улыбнулся кончиками губ, но его глаза были грустными.
– Но ведь ты же пришла! Значит, тебе что-то нужно. Что?
Глория смешалась. У нее язык не поворачивался спросить о том, ради чего она решилась встретиться с Сантой.
– Зачем вы с Агафоном меня похитили?
– Мы спасли тебя! Вырвали из рук бандитов!
– А потом заперли, посадили под замок?
– Ради твоей же пользы!
– Как вы меня нашли в чужом подвале? Следили за мной?
– Нет! Он знал, куда ты поедешь, и собирался ждать тебя на повороте в Прокудинку. Ему было видение...
– Ах да! Он же колдун! Все видит наперед!
Санта воспринял ее слова не как иронию, а всерьез.
– Не все, – вздохнул он, – но многое. Он не думал, что мы опоздаем. В нашей машине пришлось менять колесо по дороге. Оно оказалось пробитым. На гвоздь напоролись. Пока я возился с колесом, хозяин ужасно нервничал. Он говорил, что надо торопиться... Я и без того спешил. Когда мы подъезжали к повороту, то увидели только хвост черного внедорожника. Он мчался как бешеный...
– А где была моя машина? Серебристая «Тойота»?
Санта закрыл глаза, припоминая.
– Не знаю. Наверное, они решили перегнать ее в другое место. Должно быть, один из бандитов уехал на ней чуть раньше. Все было предопределено, – сказал он, явно повторяя слова своего покойного хозяина. – Все! Даже наше опоздание.
– Значит, внедорожник вы не догнали.
– Почему же? Догнали, только не сразу. На загруженной трассе не разгонишься. Вот и ему пришлось сбавить скорость. Потом вообще пошла грунтовка. Мы ехали следом, но поодаль... и при въезде в коттеджный городок потеряли его. Хозяин, правда, не огорчился и сказал, что теперь черный джип от нас не скроется. Так и вышло. Мы вычислили его без труда...
Глава 25
– Твоего хозяина называли Гномом?
– Гномом? – переспросил Санта и нахмурился. – Это оскорбительно. Ты намекаешь на его физический недостаток?
– Нет... прости, я...
– Его никто никогда не называл Гномом! Никто и никогда. Он был гораздо красивее всех ваших хваленых красавцев. А то, что ростом не вышел... так всем нам внешность дал творец.
– Прости, Санта, я не хотела обидеть твоего хозяина. Просто я ищу человека, который называет себя Гномом... Это что-то типа прозвища. Понимаешь?
– Хозяин не нуждался в прозвищах.
– Да, наверное. Скажи... он приказал убить тех подонков?
– Если бы он хотел убить их, то убил бы там же... на месте.
– На каком месте?
– В том недостроенном доме, где они держали тебя. Когда мы уезжали оттуда вместе с тобой, бандиты были живы. Мы их просто оглушили.
– Но... я же сама видела по телевизору их трупы. Мне Агафон показывал.
– Их убил кто-то другой. Я не знаю кто.
– А... почему погиб мой муж?
– Об этом мне ничего не известно, – важно произнес Санта.