Копи Царя Соломона. Сценарий романа
Шрифт:
– Споем? – говорит Копанский.
– Это обязательно? – спрашивает кто-то.
– Пусть крестьяне, – кивает Копанский в сторону, где, видимо, расположена деревня (слышится лай собак), – думают, что мы настоящие туристы.
Хор начинает петь. Причем двое держат в руках книжки. Это «Песенник туриста МССР».
– Точка, точка, запятая, вышла рожица кривая, – поют они.
– Ручки, ножки, огуречик, получился человечек! – неуверенно поют они.
Крупным планом лица, костер, огненные брызги его в ночи, звездное небо.
– Что увидят эти точки, что построят эти ручки, – поют они.
– Далеко ли эти ножки, уведут его, – поют они.
Камера
Ретроспектива первая
Ночь, байдарки плывут одна за другой, мужчины очень неумело держат весла. Одна байдарка равняется с другой, и мужчина – кто он, разглядеть невозможно, – сильно толкает веслом другого. Тот, теряя равновесие, падает, и уходит на дно моментально (у него, как у лоха, рюкзак на спине — прим. В. Л.).
Снова костер, мужчины раскрывают рты в песне, саундтрек – детский ансамбль, только мужчин у костра уже восемь.
– Как он будет жить на свете
Мы за это не в ответе:
Мы его нарисовали,
Только и всего! – поет хор.
Ретроспектива вторая
День, мужчины карабкаются по известняковым холмам, широкая часть Днестра, север. Один стоит на камне, засмотрелся – пейзаж действительно красивый. Отец Натали с силой ногой толкает его вниз, тот, нелепо кувыркаясь – показать издали, – шмякается вниз. Суета, беготня, отец Натали разводит руками.
Ночь, костер, пятеро мужчин поют, мрачно глядя то друг на друга, то в песенники.
– Что вы, что вы! Очень важно, Чтобы вырос он отважным, Сам сумел найти дорогу, Вычислить разбег. Это трудно, это сложно, –поет детский хор. Но иначе невозможно: Только так из человечкаВыйдет человек! – звонко поет хор.
Ретроспектива третья
В лесу мужчины идут один за другим в след. Внезапно замыкающий колонну, – Яков Копанский, – со всей силы бьет топором по затылку впереди идущего. Тот падает, как подкошенный. Впереди идущие идут, не оглядываясь.
Ночь, костер, четверо мужчин поют. Детский хор гремит:
– Впрочем, знают даже дети, Как прожить на белом свете; Легче этого вопроса Нету ничего! Просто надо быть правдивым, Благородным, справедливым, Умным, честным, сильным, добрым — Только и всего! – поет хор.Ретроспектива четвертая
Четверо мужчин сидят в байдарках, стараются держаться друг от друга подальше. Неприязненно косятся на товарищей по путешествию. День. Вбивают колышки и вываливают в котелок тушенку из «Завтрака туриста». Один жадно набрасывается на еду, трое почему-то медлят. Спустя минуту один – тот кто ел, – катается у костра, попадает рукой в пламя, опрокидывает на себя котелок, хватает себя за горло. Остальные трое смотрят.
Ночь, костер, трое: Эрлих, Копанский, и отец Натальи. Поют. Хор гремит:
– Как все просто удается На словах и на бумаге, Как легко на гладкой карте Стрелку начертить! Но потом идти придется Через горы и овраги… Так что прежде, человечек, Выучись ходить! – поет хор.Звенящая тишина. Потрескивание костра. Мужчины закончили петь. Секундная пауза. Переглядываются, после чего все бросаются к рюкзаку, из которого торчит топор. Быстрее всех – отец Натальи. Он выхватывает топор, и уже оборачиваясь, с размаху шмякает по макушке Копанского. Тот падает прямо в костер, и дергается в пламени. Пока идет сцена, где дерутся отец Натальи и Эрлих, на заднем плане Копанский машет руками ногами из огня. В это время отец Натальи делает выпады топором в строну Эрлиха. Тот отмахивается «Песенником туриста», отступает. Наконец, спотыкается о ногу горящего Копанского и тоже падает.
Мы – его глазами – видим, как на нас стремительно опускается лезвие топора.
Затемнение…
Палата больницы в Нью-Йорке. Мертвые тела отца Натали, матери, любовника-доктора, медсестры… Снова затемнение. Мутный свет.
Это открывает глаза Натали, которую молдаване напоили в автобусе. Показано, как девушка встает, шатаясь, с сидения, и выходит – скорее, выпадает, – из автобуса. Двери закрываются, и он уезжает.
Натали, с дикого похмелья, стоит одна на остановке в Кишиневе, у памятника Штефану Великому (центр города). К ней подбегает бродячая собака, помахивая хвостом, садится рядом.
Натали, покачиваясь, садится на скамейку, и, – жестом алкоголика, который вспомнил, что у него в кармане были деньги, – хватает себя за грудь. Вынимает из нагрудного кармана кошелек. Все на месте, украли только чемодан. Поднимает голову. Показан гигантский плакат, которыми изуродован весь Кишинев в 2000—х годах. На плакате изображен поезд, он мчится на всех парах к Солнцу, видны окна вагонов со счастливыми людьми, на плакате на трех языках – русском, румынском и английском – написано: