Корабль поколений

— Слишком радикально! — выкрикнул один из инженеров.

— Может быть и радикально. Но если есть хоть один, самый ничтожный шанс, что с увеличением скорости будет еще хуже, то мы не имеем права рисковать. Наша миссия очень важна.

Тут вмешался другой инженер:

— Скажите, товарищ Леберман, когда вы в своих лекциях говорите о разуме Вселенной, который якобы везде в пространстве, и что он выражается в самих законах физики, вы что имели в виду? Бога? Вы верующий?

Нависла напряженная тишина. Это было серьезное обвинение.

— Я, прежде всего ученый, — ответил профессор, — для меня факты важнее идеологии. Если существование Бога будет научно доказано, я признаю это. Но пока это не доказано, я придерживаюсь атеистических позиций.

— Иж ты, вертится как уж на сковородке, — проговорил тот, что задал этот вопрос и поймал на себе несколько осуждающих взглядов.

— А чтобы ответить на ваш вопрос, товарищ Синицын, нужно сначала определиться с понятие «разум», — продолжал Леберман, — под разумом я предлагаю понимать сложный комплекс когнитивных способностей, позволяющий субъекту воспринимать, интерпретировать, понимать и взаимодействовать с окружающим миром, а также моделировать его, прогнозировать будущее и решать проблемы, используя символическое мышление, абстракцию, обучение и адаптацию. Под когнитивными способностями…

— Стоп! — вмешался командир, — мы не это сейчас обсуждаем. Напомню: наша повестка дня: выбор дальнейшего режима работы маршевых двигателей.

— Если человек на полном серьезе верит в Бога, как с ним вообще можно что-то обсуждать? Может быть, его стоит… обследовать?

— Кого обследовать — это я решаю, — жестко ответила ему Эрика.

— А не слишком ли ты много на себя берешь? — спросил все тот же инженер, что обвинил Лебермана в религиозности.

— Синицын, перестань, — сказал ему кто-то из присутствующих.

— Что значит «перестань»?! — возмутился тот, — дееспособность ключевых членов экипажа — важный вопрос.

— Это не тебе решать!

— Вообще-то у нас власть советов. Разве мы не для этого собрались, чтобы принять коллективное решение?

— Принятие коллективного решения не значит, что ты можешь бросаться голословными обвинениями!

— Это не голословное обвинение! Его лекции! Они говорят сами за себя!

Синицын, продолжал спорить и обвинять Лебермана, несмотря на гневные реплики коллег. Нашли и те, кто поддержал его, и вскоре все совещание стало похоже на собрание жильцов многоквартирного дома конца XX-ого века.

— Стоп! Тихо! — рявкнул вдруг командир.

Снова в кают-компании воцарилась тишина.

— Давайте уже уважать друг друга и наше время, — уже гораздо спокойнее сказал он.

— Времени и нас, как раз предостаточно, — почти шепотом произнес кто-то.

— И так, выслушав ваши доклады, я пришел к выводу, что маршевый двигатель нужно отключить на некоторое время в порядке эксперимента. Так как вы не можете между собой договориться, я принимаю это решение единолично, и оно имеет силу приказа. Инженерам приступить к выполнению. Все свободны.

Присутствующие начали расходиться. Михаил догнал в коридоре Синица и спросил:

— Гриша, ты что учудил?

— А что я учудил? Я правду в глаза сказал. С Леберманом происходит что-то неладное. Не знаю, почему Эрика бездействует… А вообще, ты хоть понимаешь, чем чревата остановка маршевого двигателя?

— Конечно. Мы продолжим лететь по инерции с достигнутой скоростью.

— Да, и прилетим не через сорок лет, а через четыреста!

— Нас же предупреждали, что возможен такой исход.

— Да, но это не значит, что мы должны с этим смириться. Мы не должны снижать скорость только из-за того, что кому-то мерещатся «боги в космосе».

— Эй! Мы не снижаем скорость. Командир приказал лишь на время перестать ускоряться. Чтобы посмотреть, что из этого выйдет.

— Надеюсь, он убедится, что дело не в ускорении и снова включит двигатель, — буркнул Григорий, направляясь к своей каюте.

Глава 59

2612 год, межзвездное пространство,

расстояние от Солнца 433 а. е. (примерно 0.007 св. года),

борт звездолета «Красная стрела»,

с момента старта прошло 1 год и 1 месяц

— Как прошло совещание? — спросила Ульяна, когда Михаил вернулся.

— Да опять все в балаган превратили, — махнул рукой Самсонов, — командир принял единоличное решение выключить маршевые двигатели.

— Серьезно? Мы теперь реально стали кораблем поколений?

— Не факт. Это пока эксперимент. Возможно, потом ускорение продолжится.

— Надеюсь… А как была воспринята твоя идея с эмерджентным поведение самоорганизующихся алгоритмов?

— Я не успел озвучить свой доклад. Судя по всему, пока никому не до этого.

— Но разве исследование темной материи — не важно?

— У меня пока только безумная гипотеза. Боюсь, она так и останется безумной гипотезой. Я говорил с Леберманом. Он настроен очень скептически.

— Ну… как бы то ни было, у тебя достаточно времени, чтобы доработать идею.

— Да, более чем, — согласился Михаил.

Глава 60

2612 год, межзвездное пространство,

расстояние от Солнца 435 а. е. (примерно 0.007 св. года),

борт звездолета «Красная стрела»,

с момента старта прошло 1 год 1 месяц и 1 день

Когда отключили маршевые двигатели, Михаил это сразу ощутил. Как будто мозги прояснились.

— Выходит, все дело именно в микрокачке, — сказал он Ульяне.

— Поживем — увидим, — философски заметила та.

Они лежали на кровати в своей каюте и созерцали экран внешнего обзора. На нем зияла чернота, усеянная бриллиантовой пылью далеких звезд, самая яркая из которых — покинутое ими Солнце. Будут течь дни, недели, месяцы, годы, и его блеск тоже станет слабый, как и у всех остальных звезд. Зато Альфа Центавра станет ярче, но это в далеком-далеком будущем, через четыреста лет, если двигатели снова не включат.