Корни ненависти

– Ты сказала «защитный механизм». От чего?

– Ранее считалось, что за ДРИ кроется какой-то травмирующий детский опыт или дезорганизованная привязанность [50] в первые десятилетия жизни. Столкнувшись с невыносимым уровнем стресса, личность расщепляется, и у пациента возникают разные идентичности: спаситель, преследователь и жертва. Одна из идентичностей подавляет травматические воспоминания и живет обычной жизнью, в то время как альтер или альтеры фиксируются на этих переживаниях и предпринимают защитные действия. Некоторые предполагают, что у людей с ДРИ личность делится на три части: агрессивную, избегающую и покорную. И что эти трое ненавидят друг друга. Я бы воздержалась от подобных заявлений. Не уверена, что детская травма – обязательный фактор, хотя это встречается в большинстве случаев. Тем не менее я согласна, что стрессовое событие, если оно имеет особую важность для пациента, способно вызвать или усугубить диссоциативное расстройство.

50

Дезорганизованная привязанность характеризуется нестабильными и непредсказуемыми отношениями с близкими людьми, включает частые колебания между стремлением к близости и отталкиванием.

– Если я приведу его к тебе, ты сможешь поставить диагноз или, по крайней мере, сказать, притворяется он или нет? Мне нужно выяснить, что происходит, Марина. У меня есть зацепки, но судья сочтет их недостаточными. И хотя все указывает на него, не помешало бы услышать профессиональное мнение.

– Случай весьма любопытный, и при должной терапии прогноз вполне обнадеживающий. Поговори с Рамиро Альваром. Наш священник Альвар будет избегать меня любой ценой.

– Почему? Разве он не хотел бы вылечиться?

– Ты так и не понял, Унаи. Альтеры идут на любые уловки, чтобы выжить. Если Рамиро Альвар согласится на лечение, Альвар перестанет существовать… и, поверь, уж он-то всеми силами постарается этого не допустить.

23. Владелица замка Унаи

Октябрь 2019 года

С утра пораньше я приехал в Лагуардию. Мои дамы сидели на террасе отеля и мирно завтракали. Альба расслабленно откинула голову на спинку стула, подставив лицо солнцу, будто вбирая в себя энергию теплого осеннего утра.

Краем глаза я заметил газету, оставленную одним из ранних клиентов, и помолился, чтобы Альба ее не прочла.

– Пойдете со мной на башню? – спросил я, поцеловав обеих.

Затем посадил Дебу на плечи, и мы поднялись по восьмиугольной винтовой лестнице на самый верх и вышли наружу.

– Что у тебя на уме? – осторожно спросила Альба, словно опасаясь в очередной раз услышать плохие новости.

Подражая фокуснику, я извлек из внутреннего кармана куртки три красных шелковых шнурка, завязанных простым узлом-удавкой на манер браслетов. Я знал обхват запястий Альбы и Дебы. Обе выглядели слегка разочарованными.

– Я хотела кастаны, – вздохнула Деба и тут же отвлеклась на стрекозу, пролетевшую слишком высоко.

– Я расскажу тебе одну легенду, которую поведала мне бабушка. – Я сел на каменный выступ и посадил дочку себе на колени. – Видишь гору Толоньо? Ты пришла оттуда. Ты и твоя мама провели несколько дней с богом Тулонио под защитой Матери-Земли. Она еще одна богиня. Вообще-то самая главная из всех. Сначала в этих землях ее звали Лур. Она любит прясть по ночам, сидя на убывающей луне. Лур – прядильщица, плетущая нити судьбы.

– Что такое нити суть бы? – заинтересовалась Деба.

– То, что связывает нас троих и делает семьей, – объяснил я. – Эти нити можно растянуть, укоротить или завязать узлом, но нельзя разорвать: Лур этого не допустит. Сейчас каждый наденет браслет, и эти нити навсегда нас объединят. Никогда его не снимай. Если однажды тебе станет грустно, дотронься до него и вспомни, что мама и папа тоже носят такие и что мы все будем заботиться друг о друге. Для того и существуют семьи.

Альба с улыбкой посмотрела на меня. Думаю, она была тронута. Я надел им браслеты и с удовольствием отметил, что теперь наши запястья выглядят одинаково.

– Как тебе удается меня растрогать даже ранним утром? – прошептала мне на ухо жена.

Мы поцеловались, и Деба захлопала в ладоши; я находил эту ее шумную привычку очаровательной.

– Пойдемте вниз, – весело сказала Альба, – у меня тысяча дел. Я организую несколько мероприятий с городским советом Лагуардии, и сегодня утром у нас встреча. Хочу устроить туристические экскурсии по подземным винным погребам с последующей дегустацией вин в отеле. А также прогулки на сигвеях по виноградникам. И еще думаю принять в этом году участие в Фестивале средневековых пинчос [51] .

51

Традиционная баскская закуска в виде канапе.

Я последовал за ней по лестнице. Альба излучала ту же лидерскую энергию и целеустремленность, что и всегда, но в конторе она никогда столько не улыбалась и я не чувствовал той позитивной энергетики, которая исходила от нее сейчас, после переезда в Лагуардию.

Катастрофа разразилась через несколько минут. Я нарезал яблоко для Дебы, когда в кухню ресторана влетела Альба с газетой в руке.

– Что это? – спросила она, указывая на фотографию, где мы с Тасио разговариваем на кладбище. Заголовок гласил: КРАКЕН И ТАСИО – КЛЮЧ К РАЗГАДКЕ ДЕЛА «ПОВЕЛИТЕЛЕЙ ВРЕМЕНИ»?

– Ну-ка, Деба, почему бы тебе не сбегать в комнату за своими раскрасками и не показать их мне? – предложил я дочери.

Деба с радостью подчинилась. Как только она вышла из кухни и мы остались вдвоем, Альба подошла ко мне. Я заметил тревогу в ее глазах.

– Тасио Ортис де Сарате вернулся, а ты мне ничего не сказал?

– Из уважения к твоему горю, – объяснил я. – Это только напугало бы тебя. Я не хочу, чтобы ты жила в страхе.

– Слишком поздно. Как я могу не бояться, когда Тасио лезет в жизнь Дебы?

– Он приехал на похороны Самуэля Матураны. Мы не можем ему запретить, они были очень близки. А написанное в газете не имеет никакого отношения к делу «Повелителей времени». Я поговорил с ним, посоветовал держаться подальше от Дебы. Надеюсь, он отнесется к моей просьбе серьезно, – вздохнул я.

Альба, сама того не осознавая, в ярости сжала газету, затем, повернувшись к окну, уставилась на палисадник.

– Все опять повторяется, – наконец произнесла она.

– Что повторяется?

– Ты подвергаешь опасности жизнь окружающих. Тем, что водишь компанию с убийцами.

Было бы так легко обидеть ее. Причинить боль. Напомнить, что в прошлом инстинкт самосохранения подвел ее и что как раз она, будучи полицейским, водила компанию с убийцей.

Но я этого не сделал. Думаю, подобные решения показывают нам, словно лазерная указка, в каком направлении мы стремимся развивать наши отношения. Я не хотел быть подонком, который во время перепалки исподтишка наносит удар ниже пояса. Это было легко, а я не искал простых путей.

Я сделал глубокий вдох, пытаясь расслабиться, представляя воду, текущую из горного источника где-нибудь в удаленном месте.