Коробейники

Подошел автобус, Надя и Игорь вскочили в него. Юшкову было неловко идти по улице с бубликом. Он втиснул его в карман мокрого плаща. Вдали огни проспекта сливались в зарево, там угадывалась гостиница. Нужно было бы пройти туда, свернуть влево на темную улочку, подняться на пятый этаж и посидеть с тестем. Должен же был тот с кем-нибудь отвести душу. Юшков решил, что время для этого уже позднее.

Через несколько дней Хохлов уволился. Он не захотел идти на приготовленное для него местечко. Бывший главный инженер, Свет­кин отец, взял его к себе в НИИ. Хохлов бодрился, говорил Юшкову: «Ничего, Юра, я там осмотрюсь и тебя перетяну, будем вместе науку двигать». Однако он похудел и постарел, сказались последние недели, и теща это понимала. Когда сидели в воскресенье всей семьей за сто­лом, она, как обычно, посмеивалась: «Теперь вот будешь как человек приходить, пора уж и для себя пожить, пусть молодые себя покажут. Вот Бутову шестьдесят три, а он с пацанами в бассейн ходит».

Глава шестая

Еще только рассветало. Морозная мгла, жесткая, как наждак, царапала щеки и горло. Над фонарями дальних литейных цехов начинало розоветь. В холодных пролетах огромного склада висели над головой, уходили под крышу, петляли там и снова спускались черные цепочки автомобильных шин. Они словно бы замерзли на не­подвижном конвейере. Грузчики и кладовщики попрятались по теп­лым комнатушкам, обогревались перед сменой. Однако неподвижность и пустота на складе были обманчивыми. Тут все было в порядке. О шинах думать не приходилось.

Напротив заиндевели ребристые алюминиевые стены нового скла­да, а дальше на деревянных козлах вдоль железнодорожной ветки лежали серебристые тела дизелей. Юшкову не нужно было считать их, чтобы понять, что двигателей за ночь не прибавилось. Их остава­лось на неполные сутки работы.

Лестница и коридор испятнались белыми следами: он затеял ремонт. Побелили потолки в кабинете Игоря. Дверь туда была рас­пахнута, в пустой комнате Кацнельсон в пальто и шапке звонил по телефону. Аппарат стоял на полу возле стремянки. Юшков прислу­шался: все то же, двигатели. На эти дни Кацнельсон переселился к нему и, чтобы не занимать телефон, звонить бегал к себе. Он уже с утра наволок меловую дорожку между кабинетами.

У Юшкова сидели четверо, ждали оперативки. Следом за ним влетела Фаина.

На столе стояло сразу три перекидных календаря: один новый, семьдесят пятого года, второй, старый, был открыт на последней странице. Год кончался. Третий календарь притащил с собой Игорь.

Люди все подходили. Лениво болтали, сидя на стульях вдоль стен. Позвонили из Бобруйска, из сбыта: их оштрафовали за резину, опоз­давшую на двое суток. Юшков передал трубку заведующему секто­ром: разбирайся сам. Он на расстоянии слышал резкий женский голос в трубке: «Вы с ума там посходили?» Завсектором, высокий парень в джинсах, веско сказал: «Есть договор, надо его соблюдать».— «А на­ши поставщики соблюдают? Или вы думаете, мы резину из воз­духа делаем?» — «Это меня не касается. Наказывайте и вы своих».

«Зарвешься, парень»,— неожиданно сказала женщина. Он рассмеял­ся: «С наступающим вас Новым годом». Трубка запищала в его руках.

Фаина недовольно глянула: легко хорохориться, если у тебя не­дельный запас, а ей что делать, когда двигатели кончатся? Парень смотрел победно: это, мол, работа, не то что раньше — унижаться из-за каждого сальника. «Позови Игоря Львовича,— сказал ему Юш­ков.— Начинаем». Он услышал, как лысеющий завсектором электро­оборудования сказал Фаине как бы шутливо: «Эх, хорошо бы про­ехаться куда-нибудь в Киржач через Москву или Ленинград, там уж меня и забыли, наверно. Посидеть в ресторане с мужичками, пошу­тить с бабоньками... Сидячая жизнь не по мне».— «А к Белану ты не хочешь проехаться?» — спросила Фаина. Завсектором электрообору­дования ответил: «Это нам с тобой не грозит, мы начальники неболь­шие».

Вошел Чеблаков, стянул шапку-пирожок, потер уши. «С наступа­ющим вас... Э, оперативка?» Словно не знал, что она всегда в десять. По заводу он ходил не в шикарной своей дубленке, а в скромном сером пальто с воротником под каракуль. Чувствовал стиль. Фаина поторопилась заверить: «Еще не начинали. Посидите с нами, Алек­сандр Павлович». Сегодняшний дефицит двигателей сделал ее льстивой.

Чеблаков сел на место Кацнельсона. Тот, появившись, остался стоять в дверях, чуть приоткрыв их: ждал звонка в своем кабинете. Увидел Чеблакова, вытаращил глаза: тот приехал с технической кон­ференции, с того самого моторного завода, куда Кацнельсон пытался сейчас дозвониться. «Александр Павлович, что там на АМЗ?» — «Очень дяди на вас сердиты,— сказал Чеблаков. Он не собирался начинать разговор при подчиненных Юшкова, а теперь, начав, пробовал шут­ливый тон, чтобы не затеять при них спора.— Оченно сердиты. Их там всех премии лишили. Угрожают. Может быть, пожалеть их не­много? Все-таки плевать против ветра...» — «Как же пожалеть? — уди­вился Игорь.— Тут или штрафовать, или водку с ними пить! Или и то и другое вместе?» — «Ну уж,— сказал Чеблаков.— Там водку не пьют. А штрафовать проще всего. Гибче надо, ребята. В каждом конкретном случае надо такт проявлять».

Игорь развел руками. Что Чеблакову объяснять... Тот и сам все понимает, и раз говорит так — значит, больше ему нечего сказать. Не просто было им остановить инерцию прежнего, но остановили, повер­нули, теперь маховик раскручивается в другую сторону, набирает скорость. Его не удержишь, даже если видишь, что неприятности приближаются.

Юшков рассердился. Не хватало еще, чтобы ему людей расхола­живали. Спросил прямо: «Ты посидишь у нас?» Чеблаков понял, поднялся: «Нет, я мимоходом заскочил». Вовсе не мимоходом. Пре­дупреждал. Волновался. Ему первому достанется от директора, если из-за двигателей остановится конвейер. В кабинете Игоря затрещал междугородный звонок, и Чеблаков с Игорем вышли вместе.

Юшков начал оперативку, прислушиваясь к телефонному раз­говору за дверью. Связь была плохая, Кацнельсон кричал. Сглаживая впечатление от слов Чеблакова, Юшков повторил: «У нас только один путь — штрафовать поставщиков немилосердно за каждое нарушение договора. Не прощать ни суток опоздания. Они должны нас бояться».

Игорь медленно стягивал пальто и шарф, ожидая, пока все вый­дут. «Не докричался. Новый год уже празднуют, что ли? Вроде бы, говорят, выслали двигатели».— «Кто говорит?» — «Не понял. Закажи еще раз по срочному начальника сбыта».

Новый начальник сбыта АМЗ боялся штрафов больше, чем другие поставщики. Когда его оштрафовали впервые, он позвонил Юшкову: «Совести у вас нет? И так стараемся для вас как не знаю для кого!» И вот он подводил.

Кацнельсон развернул на столе совещаний просторную, как про­стыня, таблицу на миллиметровке, карандашом отмечал на ней сегод­няшние поступления. Юшков взялся за бумаги. Сверху лежало заявле­ние. Увольнялся водитель Качан. Юшков велел секретарше вызвать его.

Тот и в морозы ходил в синенькой болоньевой курточке. Усажи­ваясь, распустил «молнию», и толстый шарф вылез из ворота. Качан конфузился. «Ты ж все время порядка хотел,— сказал Юшков.— Теперь как будто порядок. Так что ж ты?» «Вроде бы больше поряд­ка.— Качан виновато улыбался.— Но это ведь разве порядок, с дру­гой стороны?» — «А что не нравится? Новый начальник?» — «Та нет, у нас с Игорем Львовичем,— покосился Качан на Кацнельсона,— претензий друг к другу вроде нет. Он с человеком свое «я» не ставит...» «Так в чем же дело?» — спросил Юшков. Качан решился: «Раньше я в Бобруйск съезжу, так и леваки в оба конца будут и какую-нибудь десятку Витольдович выпишет, тоже на дороге не валяется. Меня назад на такси зовут. Теперь не то что раньше, но свое я там иметь буду». Юшков подписал заявление.

Соединили с АМЗ. Кацнельсон схватил вторую трубку. На этот раз у телефона оказался начальник сбыта: «Ну что вы там опять, то­варищи? Мы же вам все дали». «Как все дали?! — Схватили, сминая, простыню из миллиметровки, считали, сверялись.— А сотня сверх­плановых?» «Какие еще сверхплановые? — злорадно сказали на АМЗ.— Мало ли какие вы себе обязательства берете. Это мы не обя­заны давать. Вы, товарищи, извините, совсем это самое... У нас тут в приемной сидят, ждут, понимаешь, а вы, извините, уж совсем... Сверх­плановые...»

Юшков и Кацнельсон переглянулись. К концу года завод должен был дать сто сверхплановых машин. Они разослали всем поставщи­кам телеграммы об этом. Конечно, по договорам им не обязаны были давать сверх плана. Начальник сбыта теперь отыгрывался. «Дайте мне телефон секретаря парткома,— сказал Юшков.— Я передам ему ваши слова. Если вы считаете это необязательным для себя... Вы знаете, куда идет сто сверхплановых машин?» По тишине в трубке он понял: собе­седник испугался. Уже другим тоном ответил: «Что ж я сделаю, если нету?.. Между прочим, кое-что мы вам вчера отгрузили, ловите там у себя».— «Быстро он разбаловался,— сказал Игорь.— Теперь его на испуг не возьмешь».— «Сбегай посчитай, сколько все же на заводе дви­гателей,— попросил Юшков.— Только бы до конца дня дотянуть, а там новые придут». Фаина тем временем звонила на железнодорож­ный узел, на сортировочную, искала отправленную платформу. В половине третьего Юшков отпустил ее домой: был короткий день.