Король и Дева

Путники один за другим перебрались через черную реку не опуская голов, не смотря на воду, кому-то дарующую забытье, а кого-то заставляющую вспомнить забытое.

Что ей хотела показать вода? Может, Жанна несет беду и смерть всем, кого любит?

Эта мысль пронзила Жанну, лишив дыхания и покоя. На привале она села поодаль — насколько это было возможно на дороге — и застыла, обняв руками колени, сжав руки и покачиваясь, как от сильной боли.

Торин тревожно посмотрел на нее. Фили подтолкнул брата к девушке.

— Жанна, да что ты там видела? — встряхнув ее за плечо, спросил подошедший Кили.

Она подняла взгляд на гнома. Кили с тревогой смотрел на побелевшую кожу с прожилками вен на висках, на синяки под глазами, на запавшие щеки и глаза без слез, но и без надежды.

— Ничего, о чем можно было бы сказать при свете дня… — еле слышно ответила Жанна и отвернулась.

========== Часть 19. Лихолесье. Отголоски прошлого и взгляд снаружи ==========

Жанна почти не спала, не ела и таяла на глазах. Прошлое, казавшееся прочно забытым, отныне каждую ночь приходило к ней. Только теперь она была тем высоким воином, зарубившим Жана. Она была солдатами, мучившими и убившими ее сестру…

Девушка вовсе перестала ложиться, забываясь коротким сном лишь под утро, изнуренная настолько, что кошмарам не было места. Жанна чувствовала, что медленно сходит с ума от мучительного чувства вины. Она всерьез думала о самоубийстве, и только данная ею клятва, как боевое знамя, которое нельзя уронить, удерживала ее от этого.

«Слово нельзя нарушить, — думала Жанна, — иначе потеряешь больше, чем жизнь, потеряешь то, что никто не может отнять у тебя — свою честь». Девушка никак не могла обрести прежнюю ясность мыслей. Хотя в свой меч и свою помощь она верила больше, чем во все зеркала на свете, но колющее сердце чувство вины и внезапная потеря надежды давили все сильнее. Черная вода, даже не прикоснувшись к ней, будто вытянула все силы и выпила саму ее жизнь.

Может, не будь Жанны, никакие умертвия и не напали бы на лагерь. Еще неизвестно, каким боком выйдет гномам ее помощь! Жанна не обращала внимания на увещевания Фили, на шутки пытавшегося развеселить ее Кили. По вечерам точила меч, не разговаривая ни с кем из гномов. Ночами сидела, бездумно уставившись в одну точку…

Через пару дней Торин не выдержал.

Гном подошел к Жанне, схватил ее за руку и, не обращая внимания на сопротивление, буквально выволок ее на дорогу, подальше от лагеря, где никто не мог их услышать. Она едва успевала перебирать ногами, пытаясь успеть за ним. Он резко остановился и развернул ее к себе.

— Что бы ни показала тебе река, — голос его был опасно тихим, — ты не виновата. Ни в том, что было, ни в том, что может случиться.

Жанна угрюмо молчала. Она не знала, как он понял, что с ней. Но его словам не верила… Она виновна. Во всем, что случилось, и во всем, что случится. Торин внимательно смотрел ей в глаза, не отпуская руку. А ей так хотелось закатиться куда-нибудь под корягу и лежать там тихо, пока не закончится третья эпоха. А потом и еще дольше, ничего не делая, но и никому не вредя. Чтобы ее оставили в покое и перестали тормошить.

— Отпусти свое прошлое, или оно утопит тебя!

Жанна упрямо опустила голову, ничего не ответив ему.

— Ты думаешь… я никого не терял в своей жизни? Ты думаешь, я не видел… как умирает мой брат?!

Жанна вскинула голову. Таким она еще никогда его не видела. Лицо его исказилось от волнения, глаза потемнели до черноты. Гном глубоко вздохнул и продолжил уже спокойно:

— Он погиб в битве при Азанулбизаре. Я не смог уберечь его. А у Даина из Железных Холмов — он пришел к нам на подмогу — погиб отец. Горе объединило нас, и мы стали побратимами. Король наш горевал в одиночестве, никого не подпуская к себе, а потом и вовсе исчез… Даин, Дис, Фили и Кили — единственные оставшиеся в живых из моей семьи. А мы очень ценим родню и стоим за своих до конца.

Девушка только кивнула. Она жадно ловила каждое слово и боялась, что он замолкнет на половине фразы, так ничего толком и не сказав ей. Своя боль меркла перед мрачным горем, которое стыло в глазах короля. Торин опустил голову, вспоминая.

—Мой дед медленно сходил с ума, его снедала жажда золота… такое случается с гномами редко. Что бы о нас не говорили, мы больше любим творения своих рук, чем просто желтый металл. Я наблюдал за ним. Видел его безумие близко… Он забросил дела страны, свой народ… Он пренебрег своим долгом! И это более всего задевало меня. Ведь он был моим дедом! Он был нашим королем… Он немного пришел в себя только после потери Эребора. Ах, как бы я хотел показать тебе великолепие нашего царства до его падения!

Он опять надолго замолк, опустившись на землю. И, когда Жанна уже перестала надеяться, продолжил медленно:

— Трора убил Азог. Убил… и прислал мне его голову. Я так и не узнал, зачем дед пошел к этим пещерам один. Может, разум к тому времени опять покинул его. Отец мой пропал без вести, и я лишь недавно узнал о его судьбе. Тоже не очень-то веселой… Трайн лишился рассудка от бесконечных пыток и умер на руках у Гэндальфа в подземельях Дол-Гулдура… Похоже, безумие у нас в крови, — он горько усмехнулся. — Ты не боишься? Ты все еще хочешь сопровождать меня?

И уставился на Жанну жестким взглядом прищуренных синих глаз.

— Ничего не поменялось! Я по-прежнему с тобой. До конца! Только не опекай меня так сильно. Иначе я не смогу тебе помочь, когда это больше всего будет нужно…

— Я обещаю.

— Что, командир, меч ходил поточить? — ехидно ухмыльнулся Фили.

Он первым встретил пару, ухмыляясь во весь рот, упершись в бока руками, перекатываясь с пятки на носок. Он просто упивался сложившейся ситуацией! И обрадовался, что Жанна хоть немного пришла в себя.

Торин в ответ на такую неслыханную дерзость ответил грозным взглядом. Но Фили почему-то не выказал испуга и лишь сильнее затрясся от смеха над собственной шуткой, рядом хохотал его брат. Жанна вздохнула — тревоги почти оставили ее.

Племянники короля для нее больше, чем друзья! Семья… Это слово, уже позабытое ею, вдруг само всплыло из глубин памяти, удивляя, как сбывшийся добрый сон.

И сила их братства, объединенного Торином, тоже восхищала и поражала девушку. Ведь именно с гномами она научилась чувствовать что-либо кроме ненависти, научилась дышать полной грудью. И даже снова научилась плакать.

Пора было в дорогу. Гномы шли вперед, до минимума сократив остановки — им незачем было останавливаться. Еды не было, догрызли даже жесткие сухие галеты. Теперь и вода почти закончилась, как они не старались ее растянуть. Пора было кому-нибудь залезть на дерево, оглядеться и разведать обстановку. Старый, необъятно широкий дуб возвышался у дороги, как властелин всего леса. Он даже был не таким темным, как остальные деревья. Гномы смогли бы обхватить его основание, только взявшись за руки все вместе. Такое дерево показалось им достаточно большим для воздушной разведки.