Король Пиф-Паф или Про Ивана не великана

Соловьёв возьму

Я на ветви,

Пусть расскажут людям

И ветру,

Что леса Чудовище

Душит,

Что пора спасать

Наши души!

Закончив песню, Души деревьев плюнули в сторону Чудовища и удалились.

А из-под земли стали выбиваться мухоморы и чертополохи. Все снаряжённые по-походному - с заплечными мешками, в шляпах. Только у мухоморов мешки красные, в белую крапинку, а у чертополохов - из продолговатых чертополошьих листьев. И там где они не выбивались, у окрестных деревьев тотчас опускались ветви и вяли листья.

Потом распахнулся зелёный куст, и на поляну выпорхнула Злючка-Колючка модная дама в зелёных туфельках на высоких колючках, в зелёном плаще и перчатках с крагами на колючках, с пучком из колючек на голове и с веером из длинных колючек в руках.

– Кавалергарды!
– оглядев своё войско, восторженно воскликнул Чудовище.
– Как есть, кавалергады!
– И простёрши руку, торжественно произнёс:

Всё кругом переиначу, Тишиной назначу гром, Мухомора я назначу При себе боровиком...

В ответ на эту речь вверх взлетели красные, в белую крапинку шляпы, и мухоморы, все как один, склонились в благодарственном поклоне. Чудовище ещё в больший раж вошёл:

Пусть крапивные гуляют,

Пусть крапивные поют,

Все поляны заселяют

И земные соки пьют!

Хороши лишь те, что плохи,

Обещаю я всерьёз,

Что при мне чертополохи

Расцветут пышнее роз!

При этих словах чертополохи упали на колени...

А Колючку, не иначе,

Как берёзой назовём.

Это значит, я назначил!

Я - гуляю! Мы живём!

Прижав руки к сердцу, Злючка-Колючка присела в реверансе, потом послала Чудовищу воздушный поцелуй и восторженно закричала:

– Чудовищно!

– Назначаю тебя своей придворной дамой!
– продолжал распоряжаться Чудовище.
– Эй, Дикий Хмель!.. Или нет в лесу такого?

– Как не быть, как не быть!
– выскочил из чащи Хмель, на ходу застегивая зелёный ливрейный фрак с вьющимися аксельбантами.
– С приездом, Ваша Немилость!

Всё ждали, когда же к нам пожалуете, не обойдёте. Дождались!

– Что ж не вьёшься тогда возле меня?
– усмехнулся Чудовище.

– А вот и вьюсь, а вот и вьюсь!
– заюлил Хмель и поднёс ему, непонятно как появившуюся в его руках, желудёвую кружку.
– Прошу, стопочка наилучшей белены.

Особой!

Его Немилость лихо опрокинул кружку и крякнул от удовольствия:

– Повторить!

Тут откуда ни возьмись выскочила на поляну Девка-Бузина в фартуке из лопуха. В ушах серьги из гроздьев бузинных ягод, острые листики на голове в бигудях видать врасплох застали, не успела прихорошиться. В руках у неё была вторая желудёвая кружечка.

Чудовище кружку взял и Хмелю поднёс. Но тот головой замотал, стал отказываться.

– Не потребляю-с! На молочной диете-с! Только для вас, Ваша Немилость...

– Ты же Хмель!
– удивился Чудовище.

Хмель вьюном прошёлся по поляне, взмахнул рукой - и среди деревьев вспыхнула неоновым светом вывеска: ТАВЕРНА "ЛЕСНАЯ МАЛИНА". Чудовище обрадовался, ногами затопал и закричал:

– Гуляй, крапивное семя! Заводи пир горой, дым столбом, дым коромыслом! А некрапивные пусть плачут! Почему-то мне приятно, когда плачут! Почему бы это, а?

Злючка-Колючка, влюблённо глядя на него, только руками всплеснула:

– Вы же Чудовище!

– Вот!
– назидательно поднял он палец и задумчиво огляделся по сторонам.
– Надо разведать, нет ли поблизости какого царства-королевства? А то кого обижать будем?..

При этих словах царь Горох, который всё это время на пеньке сидел, встрепенулся, с пенька соскочил и быстренько улизнул с поляны. Он побежал в соседнее царство-королевство, что расположилось сразу за лесом.

Там же ни о чём знать не знали, слыхом ни слыхивали, к завтраку готовились.

Прямо перед дворцом, с витыми башенками и шпилями набекрень, накрыли огромный стол, заставили его стеклянными сулеями, заморскими высокими бокалами, графинами и кувшинами с разноцветными соками. За стол уже уселся царь-прецарь, король-прекороль, граф-преграф, барон-пребарон всея Сказки Пиф-Паф. Сам мелок и худ, едва голова над столом торчит. Рядом застыла Нянюшка-мамка-кухарка-повариха. Сигнала к завтраку ждут. Вышли из дворца Часы Золотые Усы, на пьедестал взгромоздились, бить начали. Пиф-Паф с Нянюшкой пальцы загибают, считают. Часы Золотые Усы закончили бой, с пьедестала соскочили и, забрав его с собой, ушли. А царь-прецарь, король-прекороль и прочее радостно объявил:

– Ну, вот! Раз Часы Золотые Усы возвестили царский завтрак, так тому и быть.

Нянюшка-мамка-кухарка-повариха засуетилась, стала Пиф-Пафа потчевать:

Пей, батюшка, соки, Будешь высокий!..

От сока морковного Прибавится кровушки, От сока капустного Прибудет в головушке...

Пиф-Паф тотчас обиделся и отодвинул бокал с капустным соком:

– Это что ж, качан заместо головы? Но Нянюшка-мамка не растерялась:

Капуста кудрявая,

В серёдке извилины!

Пей, батюшка, соки,

Питайся усиленно.

От сока черничного

Чёрные бровушки,

От земляничного

Сладкое словушко

Ну, а для духу

Царского, прочного,

Выпей-ка чарку

Сока чесночного!

Хватил царь-прецарь сока чесночного, да бегом к одному из дворцовых углов, на котором обозначились две зарубки: царского нынешнего росту, и, видимо, росту для Пиф-Пафа идеального. Примерился, но выше низшей зарубки не оказался.

– Вот! Соки пью, а росту не прибавляется. "Пей, батюшка, соки, будешь высокий!"

– передразнил он Нянюшку-мамку.
– Сколько лет меряюсь со своей меркой, а всё никак не перерасту! Мало меня! Нету меня почти что вовсе! Количества всё никак не наберу. Капуста, што-ль, паршивая?

Подбежал к столу, схватил табуретку, да так грохнул её об пол, что та разлетелась на кусочки.

– Ох, силушки-то в тебе сколько!
– восхитилась Нянюшка-мамка.

– "Силушки, силушки"!.. А росту? Я, царь-прецарь, король-прекороль, князь-прекнязь, граф-преграф, барон-пребарон всея сказки, а в зеркало поглядишься... тьфу! Четвертинка! При таком количестве титулов - нет во мне самом никакого количества!