Король ворон
Шрифт:
— Дик.
Гэнси не дышал.
«Вообще-то, шансы быть ужаленным насекомым удивительно малы. Думай об этом», — часто говорил Гэнси волнующийся друг семьи, пока они стояли снаружи, а насекомые ярко виднелись в сумерках. Когда в последний раз его жалили? Он не мог обработать мысль, почему Генри сделал такое. Он не знал, что должен был думать. Должен ли он вспомнить всё, что с ним случалось? Всё хорошее и плохое? Потому что если так, то плёнка застряла, проигрывая только этот момент.
— Гэнси, — окликнул Генри. — Дыши.
Гэнси видел маленькие огоньки
Генри коснулся тыльной стороны руки Гэнси, а затем накрыл его ладонь другой своей рукой. Насекомое оказалось пойманным в ловушку, устроенную Гэнси и Генри, внутри сферы из пальцев.
— Вот чему я научился, — сказал Генри. — Если не можешь не бояться...
Существовало место, где ужас останавливался и становился небытием. Но сегодня в этой яме с насекомым на его коже, с обещанием, что скоро он умрёт, небытие так и не приходило.
Генри закончил:
— ...бойся и будь счастлив. Думай о своей малышке-подружке и времени, что мы провели вместе прошлым вечером. Думай о том, чего ты боишься. Вес сказал тебе, что это пчела? Это должно быть что-то, что тебя убьёт? Нет. Это просто маленькая штучка. Она может быть чем угодно. Наоборот, она может быть чем-то прекрасным.
Гэнси больше не мог задерживать дыхание, ему нужно было падать в обморок или как следует вдохнуть. Он выпустил неровный поток воздуха и втянул другой. Темнота снова стала темнотой, танцующие огоньки пропали. Его сердце всё ещё грохотало в груди, но уже замедлялось.
— А вот и он, — произнёс Генри так же, как делал это на День Ворона. — Ужасно видеть кого-то другого испуганным, ведь так?
— Что у меня в руке?
— Секрет. Я собираюсь доверить тебе этот секрет, — сообщил Генри. Теперь его голос звучал немного неуверенно. — Потому что я хочу, чтобы ты доверял мне. Но чтобы доверять, если мы станем друзьями, ты должен знать правду.
Генри глубоко вдохнул, а затем убрал свою руку, накрывающую сверху ладонь Гэнси, открывая пчелу необычайного размера.
Гэнси едва успел среагировать, когда Генри снова коснулся его пальцев.
— Спокойно, мистер Гэнси. Посмотри снова.
Теперь, когда Гэнси успокоился, он смог увидеть, что это была совсем не обычная пчела, а прекрасное роботехническое насекомое. Возможно, прекрасное – не самое лучшее слово, но Гэнси не мог сразу придумать другое. Крылья, усики и ноги были однозначно выполнены из металла с мелкими шарнирами и тонкими проволочными крыльями, но это было так утончённо и изящно раскрашено, как лепестки цветка. Насекомое было неживым, но оно выглядело жизнеспособным. Он видел это в темноте, потому что у него было крошечное сердце, излучающее янтарное свечение.
Гэнси знал, что семья Генри владела бизнесом по созданию роботехнических пчёл, но он не представлял такое, когда размышлял о роботехнических пчёлах. Он был совершенно уверен, что видел изображения роботехнических пчёл, и тогда они были внушительным подобием нанороботов, они были совсем не похожи на настоящих пчёл, имея больше общего с крошечными вертолётами,
чем с живыми насекомыми. Пчела Генри же была дьявольски и невероятно сконструирована. Она так сильно напомнила ему нагреженные предметы Ронана, что стало трудно отделаться от этой мысли, как только она пришла в голову.Генри достал свой телефон из кармана. Быстро коснувшись его пальцами, он включил украшенный радугой экран, на который почему-то было странно смотреть.
— Робопчела взаимодействует с Ченгфоном через приложение. Оно работает по отпечатку пальца, так что, как видишь, я прижимаю палец сюда и говорю, что хочу, чтобы она нашла — робопчела, найди клёвые волосы — о, и смотри, она ищет.
Гэнси резко вздрогнул, когда пчела взлетела с тем же звуком, что и раньше, поднимаясь в воздух и приземляясь на его волосы. Её вес ощущался ещё хуже, чем на ладони. Он скованно попросил:
— Ты можешь её убрать? Она заставляет меня чувствовать себя очень неуютно.
Генри снова прижал палец к экрану, и пчела опять поднялась в воздух, с жужжанием передвигаясь к его плечу.
Гэнси заметил:
— На этот раз ты ничего не сказал.
— Нет, я и не должен ничего говорить. Она читает мои мысли через отпечаток пальца, — пояснил Генри. Он не отрывал глаз от экрана, пока это говорил, но Гэнси видел в свете телефона, что тот оценивает его реакцию. — Так что я только говорю ей, что делать, и — опа! — она летит, спасибо, спасибо, маленькая пчёлка.
Генри протянул руку, и пчела, зажужжав, вспорхнула на неё, словно подвижный цветок, свет погас. Он сунул её назад в карман. Конечно, такое было невозможно, и Генри ждал, что Гэнси скажет, что такое невозможно. Вот почему это был секрет, потому что такое не могло существовать.
Сеть опутывала Гэнси, он чувствовал это.
— Твои родители делают роботехнических пчёл, — аккуратно начал он.
— Мой отец. Компания моего отца, да. — Тут была проведена черта, хотя Гэнси этого не понимал.
— И они делают таких пчёл. — Гэнси не старался, чтобы это прозвучало, будто бы он поверил.
— Гэнси, чувак, думаю, мы должны решить, доверяем мы друг другу или нет, — заявил Генри. — Думаю, это момент нашей молодой дружбы.
Гэнси обдумал его слова:
— Но доверять кому-то и довериться ему — не то же самое.
Генри одобрительно рассмеялся.
— Нет. Но я уже и доверяю тебе, и доверился тебе. Я храню секрет о том, что было в твоём багажнике, и секрет об Адаме Пэррише, которого не убило черепицей с крыши. Тут доверяю. И я доверился тебе: я показал тебе робопчелу.
Всё верно. Но Гэнси знал достаточно людей с секретами, чтобы не прельститься лёгким использованием их в качестве валюты. И б'oльшая часто того, с чем сейчас жил Гэнси, подвергала риску жизни других людей, не только его собственную. Было достаточно доверия для вечеринки в тогах и для ямы в земле. Он сказал:
— Есть принцип в психологии, который используют продавцы автомобилей. Они покупают тебе кока-колу в автомате за их деньги, и ты потом чувствуешь, будто должен купить у них автомобиль.