Король ворон

Блу описала обыкновенный день на Фокс Вей 300 с гораздо меньшим удивлением и недоумением, нежели тогда, когда она описывала Гэнси в машине необыкновенный опыт своего отца по исчезновению в дереве. Она перечислила: экстрасенсорная горячая линия, очистка домов, медитационные круги и раскладывание карт. Её поверхностный метод описания только ещё больше очаровал родителей Гэнси; но если бы она попыталась продать им это, то у неё бы ничего не вышло. Но она просто рассказывала, как оно было, и не просила, чтобы им это понравилось.

Находясь вместе с Блу там, Гэнси мучительно осознал, как все они, должно быть, выглядят в её глазах: старый мерседес на ходу, отутюженные штаны, даже кожа, ровные зубы, солнечные очки Барберри, шарфы Гермес. Сейчас через её объектив он мог видеть даже школу. В прошлом он не думал, что она выглядит очень дорогой – школа была скудно украшена, и он списывал это на строгость заведения. Но теперь, после общения с Блу, он замечал, что именно скудность заставляла школу выглядеть дорогой. Семье Гэнси не нужно было много вещей в доме, потому что каждый предмет, что у них был, служил конкретной цели. Не было дешёвой книжной полки, вынужденной служить подставкой для посуды. Не было и стола, на котором лежали документы, наряду со швейными принадлежностями и игрушками. Не было груды горшков и кастрюль в буфетах или вантузов в дешёвых пластиковых ведрах. Вместо этого, даже в таком разваливающемся школьном здании всё было эстетично. Именно это позволяли деньги. Помещали вантузы в медные ведёрки, лишнюю посуду убирали за стеклянные дверцы, игрушки — в резные сундуки, а сковородки развешивали на специальном креплении.

И ему стало не по себе при мысли об этом.

Гэнси старался перехватить взгляды Блу и Генри, чтобы понять, в порядке ли они, но трюк «действуй тонко» в комнате, полной Гэнси, не мог увенчаться успехом. Все Гэнси говорили на языке тонкости. Не было возможности скрыто попросить о спасении – все сообщения будут перехвачены. И, таким образом, лёгкий разговор продолжался, пока обед не переместился на крыльцо на заднем дворе. Генри с Блу сидели на стульях сишком далеко от него, чтобы он мог сбросить им с воздуха помощь.

Хелен решила сесть рядом с ним. Он съел целое ведро ванили.

— Директор Чайлд сказал, что ты припоздал со своими заявлениями в колледж, — объявил мистер Гэнси, наклонившись вперёд, чтобы зачерпнуть ложкой кинвы с тарелки.

Гэнси занялся отпугиванием комара от своего чая со льдом.

Миссис Гэнси из солидарности отмахнулась от невидимой мошки.

— Кажется, уже должно быть слишком холодно для насекомых. Наверное, где-то здесь проточная вода.

Гэнси тщательно стёр мёртвое насекомое с края стола.

— Я всё ещё в контакте с Дромандом, — сказал мистер Гэнси. — У него связи во всём историческом факультете Гарварда, если тебе ещё это интересно.

— Господи, нет, — отмахнулась миссис Гэнси. — Ну конечно, Йель.

— Что, как Эрлих? — Мистер Гэнси негромко рассмеялся только ему понятной шутке. — Пусть это послужит всем нам уроком.

— Эрлих – отдельная тема, — произнесла загадочный тост миссис Гэнси, и они чокнулись бокалами.

— Ты уже подал заявление? — спросила Хелен. В её голосе сквозила опасность. Не поддающаяся идентификации для тех, кто не был Гэнси, но достаточная, чтобы их отец нахмурился.

Гэнси, моргнув, поднял глаза.

— Ещё нет.

— Всё никак не могу запомнить сроки для таких вещей, — заметила миссис Гэнси. — Вроде уже скоро, да?

— Время пролетело незаметно. — Это самая простая из возможных теоретических версий. «Я должен буду умереть, прежде чем это станет важно, так что я растратил мои вечера на другое».

— Я читал о рассмотрении вопроса оформления академического отпуска, — сказал Генри. Он улыбнулся, когда миссис Гэнси поставила перед ним тарелку, и в этой улыбке было понимание того, что он свободно говорил на языке утонченности. — Предполагается, что подобное идёт на пользу людям вроде нас.

— Что за «люди вроде нас»? — спросила мама Гэнси, которой, похоже, понравилась идея общности между ними.

— О, ну, знаете, сверхобразованные молодые люди, которые доводят себя до нервных срывов в достойном стремлении к совершенству, — выдал Генри. Родители Гэнси рассмеялись. Блу ковырялась в своей салфетке. Гэнси был спасён; Блу попала в затруднительное положение.

Однако мистер Гэнси заметил это и перехватил мяч, прежде чем тот упал бы на землю.

— Блу, а я хотел бы почитать что-нибудь, написанное тобой, человеком, выросшим в доме экстрасенсов. Ты могла бы преподавать или написать мемуары, в любом случае, вышло бы потрясающе. У тебя такой неповторимый голос, даже когда просто говоришь.

— О, да, я тоже заметила модуляцию Генриетты, — тепло отозвалась миссис Гэнси; они были отличными командными игроками. Мяч пойман, очко в пользу Гэнси, победа за командой «Доброжелательность».

— Чуть не забыла про брускетту, как бы не сгорела, — вмешалась Хелен. — Дик, не поможешь её принести?

Команда «Доброжелательность» была внезапно расформирована. Гэнси собрался выяснить, почему у него неприятности.

— Конечно, — ответил он. — Могу ещё кому-нибудь что-нибудь принести, пока буду внутри?

— Вообще-то, было бы замечательно, если бы ты принёс мне каталог «мебель Элли», спасибо, — попросила мама. — Мне нужно позвонить Мартине, чтобы убедиться, что ей хватит времени.

Брат и сестра Гэнси направились внутрь, где Хелен сначала вынула подрумяненный хлеб из духовки, а потом повернулась к нему.

— Помнишь, когда я просила: «Скажи мне, какую грязь я могу узнать про твоих братанов и дружбанов, чтобы можно было придать ей лоска, прежде чем мама к тебе выберется»? — требовательно спросила она.

— Надеюсь, это риторический вопрос, — вздохнул Гэнси, украшая брускетту.

— Ты не дал мне никакой информации с того фронта, — сказала Хелен.

— Я же отправил тебе вырезки приколов Турецкой Недели.

— И всё же ты не упомянул о подкупе директора школы.

Гэнси перестал украшать брускетту.

— Ты, и правда, это сделал, — поняла Хелен, без усилий читая его. Сестра и брат Гэнси были настроены на одну и ту же волну. — Ради кого ты это сделал? Которого друга? Из трейлерного парка?

— Не обижайся, — сухо сказал Гэнси. — Кто тебе рассказал?

— Делопроизводство мне рассказало. Тебе, знаешь ли, нет ещё восемнадцати. Как тебе вообще удалось убедить Брулио написать тот документ? Я думала, он должен быть адвокатом отца.

— Это не имеет никакого отношения к отцу. Я не трачу его деньги.

— Тебе семнадцать. Откуда у тебя возьмутся другие средства?

Гэнси посмотрел на неё.

— Я так понимаю, ты прочла только первую страницу документа.

— Это всё, что получилось открыть на моём телефоне, — заявила Хелен. — А что? Что на второй странице? Боже правый. Ты отдал Чайлду свой склад, да?