Король ворон
Шрифт:
Она не спала. Она думала об отце, ставшим единым целым с деревом, и думала о Гэнси, сидящем в Камаро с опущенной головой, и думала о шёпоте тёмного спящего, на который натолкнулась в пещере. Складывалось ощущение, что конец близок.
«Спи», — велела она себе.
Гэнси спал в комнате на десять футов ниже. Это не должно иметь значение... Это не имело значение. Но она не могла перестать думать о его близости, о его невозможности. Об обещании его смерти.
Она заснула. Было темно. Её глаза не привыкли к такой темноте, а сердце наоборот. Никакого света. Было такая кромешная тьма, что глаза казались не важными. Теперь, когда она подумала об этом, то даже не была уверена, а есть ли они у неё. Странная
Прохладная влажность под ногами. Нет. Под её корнями. Звёзды, давящие сверху, такие близкие, что она, несомненно, могла бы дотянуться до них, если бы подросла всего на несколько дюймов. Тёплая, полная жизни оболочка коры.
Это была форма её души. Это было то, по чему она скучала. Вот, как она себя воспринимала в человеческой коже – древовидные чувства в человеческом теле. Что за неспешная, тягучая радость.
«Джейн?»
Здесь был Гэнси. Должно быть, он находился там всё время, потому что теперь, когда она об этом подумала, не смогла перестать его ощущать. Она была чем-то большим; он же был человеком. Он был королём, которого украли и спрятали в это дерево tir e e’lint, одной из которых была Блу. Она полностью окружала его. Радость от её предыдущего откровения медленно накладывалась на эту радость. Он был всё ещё жив, он был рядом с нею, она была к нему настолько близко, насколько это возможно.
«Где мы?»
«Мы — дерево. Я — дерево. Ты... ха ха. Не могу сказать. Это будет отвратительно».
«Ты смеёшься?»
«Да, потому что я счастлива».
Однако её радость начала медленно убывать, так как она почувствовала его учащённый пульс. Он боялся.
«Чего ты боишься?»
«Я не хочу умирать».
Это ощущалось как правда, но сложно было собраться с мыслями с любой скоростью. Это дерево было просто не приспособлено для основного качества Блу в её человеческом теле. Она стала ни то ни сё.
«Ты увидишь, если Ронан выйдет из машины?»
«Могу попытаться. Но у меня на самом деле нет глаз».
Она потянулась всеми доступными ей чувствами. Они оказались намного лучше её человеческих чувств, но их интересовали другие вещи. Было исключительно трудно сосредоточиться на делах людей вокруг основания ствола. Она до этого момента не ценила должным образом, сколько усилий требовалось деревьям, чтобы проявлять внимание к их потребностям.
«Я не знаю. — Она крепко держала его, любя и охраняя. — Мы могли бы просто остаться здесь».
«Я люблю тебя, Блу, но я знаю, что должен делать. Не хочу. Но знаю, что я должен делать».
Глава 48
Все звуки и запахи Фокс Вей усиливались после наступления темноты, когда затихали все его человеческие обитатели. Все ароматные чаи, свечи, специи становились более различимыми, каждый заявлял о своём происхождении, тогда как днём они смешивались в нечто, что Гэнси ранее идентифицировал как Фокс Вей. Теперь это ударило его, словно что-то мощное и домашнее, секретное и известное. Этот дом был местом магии, такой же, как и Энергетический пузырь, но вслушиваться в него нужно было сильнее. Гэнси лежал на диване под лоскутным одеялом, закрыв глаза в темноте, и слушал дребезжание воздуха или дыхания через вентиляционное отверстие, где-то листья или ногти царапали окно, стук треснувшей древесины или шагов в другой комнате.
Он открыл глаза, и там был Ноа.
Это был Ноа без дневного света, который покрывал то, кем он в действительности стал. Он стоял очень близко, потому что забыл, что живые не могут фокусироваться на предметах, расположенных ближе, чем на расстоянии в три дюйма[39]. Он был очень холодным, потому что сейчас ему требовалось огромное количество энергии, чтобы оставаться видимым. Он был очень
напуган, и, потому что Гэнси был напуган, их мысли переплелись.Гэнси скинул одеяло. Он зашнуровал ботинки и надел пиджак. Тихо, с огромной осторожностью ступая по старому полу, он направился за Ноа из гостиной. Не включал никакого освещения, потому что его разум всё ещё был переплетён с разумом Ноа, и он использовал глаза Ноа, которые больше не волновало, темно было или нет. Мёртвый мальчик, вопреки ожиданиям, не вывел его на улицу, но шёл по лестнице на второй этаж. На первой половине ступенек Гэнси думал, что его завлекают в любимое место Ноа где-то в округе дома, на второй половине он решил, что его доставляют к Блу. Но Ноа миновал её дверь и ожидал его у подножия лестницы на чердак.
Чердак был заряженным местом, оккупированным сначала Нив, а потом Гвенллиан, двумя по-разному сложными женщинами. Гэнси не рассматривал ни одну их них в качестве плана дальнейших действий, но Ноа привёл его сюда, и теперь Гэнси колебался, удерживая ручку двери. Он не хотел стучать, он бы разбудил весь остальной дом.
Ноа подтолкнул дверь.
Та слегка приоткрылась – она не была заперта – и Ноа двинулся вверх по ступеням. Тусклый свет прибывал с крыши в сопровождении едкого прохладного аромата дуба. Казалось, открыто окно.
Гэнси последовал за Ноа.
Окно было открыто.
Гвенллиан превратила комнату в ведьминский хаос, здесь в настоящее время было полно очень странных вещей, но её самой не было, кровать оказалась пуста. Прохладный ночной воздух дул сквозь круглое отверстие, похожее на иллюминатор.
К тому моменту, когда Гэнси через него вылез, Ноа исчез.
— Привет, маленький король, — поздоровалась Гвенллиан. Она находилась на одном из дальних небольших несочетающихся углов крыши, ботинками упираясь в кровлю. Тёмный и необычный силуэт в заколдованном мерцающем свете уличных фонарей, льющемся снизу. При этом было в ней что-то величественное, в доблестном и высокомерном наклоне подбородка. Она похлопала по крыше рядом с собой.
— Это безопасно?
Она вскинула голову.
— Вот как ты умираешь?
Он присоединился к ней, осторожно проложив себе путь, пыль и сор с деревьев крошились под его ногами, и сел рядом. С этого наблюдательного пункта обзору предстали деревья и ещё больше деревьев. Дубы, которые были просто безликими стволами на уровне земли, представали запутанными мирами восходящих ветвей на уровне крыши, их узоры делали тени, отбрасываемые оранжевым свечением внизу, ещё более многосложными.
— Хай хо хай хо[40]! — запела Гвенллиан тихо и надменно. — Ты пришёл ко мне за мудростью?
Гэнси покачал головой.
— За смелостью.
Она его оценивала.
— Ты пыталась остановить войну своего отца, — пояснил Гэнси. — Заколов его поэта за обеденным столом. Ты должна была быть почти уверенной, что это не закончится для тебя хорошо. Как ты это сделала?
Её героический поступок свершился сотни лет назад. Глендовер не воевал на валлийской земле уже на протяжении веков, и человек, которого Гвенллиан пыталась убить, мёртв уже много поколений. Она старалась спасти семью, которая уже давно не существовала; она потеряла всё, чтобы сидеть на крыше Фокс Вей 300 совершенно в другом мире.
— Ты до сих пор не усвоил? Король действует так, как будут действовать другие. Ничего не приходит из ничего не приходит из ничего. Но что-то образует что-то. — Она рисовала в воздухе своими длинными пальцами, но Гэнси не думал, что то, что она рисовала, предназначалось для чьего-либо взора, кроме её собственного. — Я Гвенллиан Глен Дур, я дочь короля и дочь древесного светоча, и я сделала что-то так, чтобы другие что-то делали. Это по-королевски.
— Но как? — спросил Гэнси. — Как ты с этим управилась?