Королева пламени

— Отец, каждый день задержки означает больше пересудов о нас, — нетерпеливо доказывал юноша. — Бьюсь об заклад, эти ублюдки в Новой Кетии уже вовсю сплетничают о наших несчастьях.

— Пусть их, — равнодушно и устало проговорил кто-то пожилой. — Победа всегда затыкает рты злопыхателям.

— Да вы же слышали, что вчера сообщили разведчики. За одну последнюю неделю — две сотни беглых рабов. Если мы не раздавим это восстание как можно скорее…

— Это не восстание! — с внезапной злобой выкрикнул пожилой. — Это вторжение кровожадных иноземцев и ничто другое. За всю историю империи рабы не восставали ни разу. Имя нашей семьи не будет оскорблено разговорами о таком абсурде! Ты меня понял?

— Да, отец, — выдержав паузу, обиженно ответил молодой.

Старший устало вздохнул, и Френтис представил, как тот опускается в кресло.

— Дай мне карту. Нет, не эту…

Френтис с Ренсиалем выждали, пока не зайдет солнце и с южного края не прокричат тревогу. Как обычно, Винтен исправно выполнил приказ. Френтис уложил в ладонь метательный нож и сказал Ренсиалю:

— Сына не убивать.

Оба побежали к палатке, Френтис отчаянно замахал руками, указал на юг, закричал:

— Почтенный командир, мы атакованы!

Как и ожидалось, оба куритая синхронно выступили вперед, преградили путь, но тут из шатра выглянул человек с широкоскулым, морщинистым и обветренным лицом и сурово спросил:

— Что тут за галдеж?

«Не такой уж он и осторожный», — подумал Френтис, и с его ладони слетел нож, пронесся между куритаями и вонзился воларцу в глотку.

Френтис отскочил, встретил выпад правого куритая, развернулся и вспорол мечом руку противника. Тот, казалось, не заметил глубокой раны, мечом в здоровой руке ткнул в грудь, Френтис парировал, выбив сноп искр, перехватил рукоять, упал на колено и ударил снизу вверх. Меч пробил подбородок и вонзился в мозг. Рядом мастер Ренсиаль прикончил второго куритая: блокировал удар сверху, левой рукой выдернул кинжал и ткнул куритаю под мышку, в щель между панцирем и наплечником.

Мастер отступил, а из шатра выскочил высокий юноша, он держал короткий меч обеими руками и гневно и скорбно вопил. Юноша наобум размахивал своим оружием, и мастер Ренсиаль без труда шагнул под клинок, вышиб меч из рук и с разворота ударил в лицо.

Юноша попятился, закрыл лицо руками, забормотал, забрызгал кровью с разбитых губ — умолял о пощаде. Френтис встал над ним, юноша сжался, его лицо перекосилось от ужаса.

— Ты позоришь своего отца трусостью, — сурово укорил Френтис и кивнул Ренсиалю: — Мастер, нам пора.

Как Френтис и надеялся, атака Винтена отвлекла внимание, и Френтис с Ренсиалем без труда продвигались по лагерю, крича каждому встречному про нападение и про убийство командира. На варитаев не действовало, вольные мечники спешили разобраться, в чем дело. Кряжистый широкоплечий кавалерист типичного сержантского вида встал на дороге и свирепо спросил:

— Вы сами видели, как пал почтенный командир?

— Двое убийц! — изображая панику, залепетал Френтис. — Они убили куритаев, будто детей!

— Спокойно! — рявкнул сержант.

Он посмотрел на расписанные панцири, нахмурился и спросил:

— Имена и звания! Из какой вы роты?

Френтис оглянулся — никого в пределах слышимости, — перестал изображать растерянного и подавленного, выпрямился и представился:

— Брат Френтис из Шестого ордена. Здесь я по приказу моей королевы.

Кулак Френтиса врезался сержанту в челюсть.

Сержанта избили до потери возможности двигаться, но убивать не стали. Похоже, он был давним спутником и подчиненным погибшего командира, преданным ему всей душой. Его советы, рожденные злобой, верностью и жаждой мести, несомненно, помогут сыну окончательно потерять голову.

Даллин ждал, где условлено: на восточном краю скального пояса. Он с трудом удерживал лошадей, взбудораженных доносящимся из лагеря шумом.

— Гоним во весь опор, без отдыха, до рассвета, — забираясь в седло, сказал Френтис.

Воларская погоня оказалась ленивей, чем предполагали. Столбы пыли от передовых всадников появились только поздним утром следующего дня.

— Тогда, в Урлише, они бы уже кусали нам пятки, — заметил Даллин.

Френтис посмотрел в подзорную трубу на преследователей. Три десятка всадников сбились в плотную кучу.

— Подозреваю, их лучшие солдаты остались гнить в Королевстве, — заметил он.

Он послал Даллина вперед с инструкциями для Ивельды и Лекрана, а сам немного задержался. Они с Ренсиалем оставляли следы для воларцев: перевернутый камень, клочок ткани на колючем кусте. Френтис выждал, пока всадники окажутся в миле, а за ними на горизонте появится столб пыли от пехоты. Френтис с Ренсиалем заехали на вершину холма и остановились там, ясно видимые на фоне неба. Сверху открывался хороший обзор на колонну варитаев. Те бежали, но умудрялись при этом сохранять строй. Всадники ускорились. В подзорную трубу Френтис различил скачущую впереди пару: высокого юношу и коренастого сержанта с распухшей верхней губой.

— Горе и злоба — плохие советчики, — с удовлетворением отметил Красный брат, и они с Ренсиалем поехали на восток.

Спустя два часа они увидели Лекрана. Он помахал топором с вершины монолитной мощной скалы. По сторонам долины показались гарисаи.

Френтис спешился, вскарабкался на скалу.

— Все готово?

— Эта сука рохта держит южный фланг с половиной гарисаев, — ответил Лекран и указал вниз, на узкую канаву с крутыми склонами, две сотни шагов длиной и полсотни шириной. Каньон с другого края упирался в наспех сооруженный лагерь: убогие хижины между скалами, дымки от костров. — И наживка готова.

Френтис посчитал игру рискованной. Воларцы могли и не заглотить крючок. Слишком уж все топорно сработано, и лагерь в не очень подходящем месте. Но Лекран был уверен, что враг обязательно клюнет.

— Воларцы считают рабов недочеловеками, не способными последовательно мыслить, — пояснил бывший куритай. — Красный брат, поверь: они обязательно проглотят и подавятся.

— Утесник?

Лекран кивнул в сторону северного края ущелья, где среди камней стояли лучники Винтена и лежали туго связанные охапки веток утесника.

— Не забудь оставить в живых несколько вольных мечников, — напомнил Френтис и полез вниз, занимать свое место.

Он прошел к дальнему краю каньона и обнаружил там Иллиан, надзирающую за приготовлениями.

— Сестра, я приказал вам подготовить главный лагерь, — раздраженно напомнил Френтис.

— Дергач справится там, — дерзко глядя ему в глаза, сказала Иллиан. — Я тренировала этих людей. Я не хочу, чтобы они вступили в битву без меня.

Френтис едва не приказал ей убираться, но подавил злость. Иллиан с каждым днем делалась все смелей, дерзила, истолковывала приказы по своему разумению и спорила. Само по себе это не так уж плохо. В ордене новичок всегда в какой-то момент решал выйти из учительской тени. Но Иллиан могла бы и повременить. Ей еще многому нужно научиться, а последствия невежества могут быть крайне тяжелыми.