Королева Теней. Пенталогия
Шрифт:
— Во имя Семерых, Бастельеро! Неужто за время военной службы вы позабыли, что производство и применение подобных артефактов без личного позволения его величества, канцлера, либо главы Синей Гильдии строжайше запрещено уставом Ордена?! И, между прочим, карается солидным штрафом!
«Об этом я как раз прекрасно помню, — мрачно подумал Грегор. — А вот о том, чтобы такая мелочь, как возможный штраф, кого-то останавливала, слышать еще не доводилось. Тем более что не имея амулета на руках, установить мастера практически невозможно… но я все же попробую. В конце концов, все артефакторы столицы в той или иной степени знакомы, и с одним из них мне, помнится,
— Благодарю, магистр, — сказал он вслух и сухо поклонился — ровно настолько, насколько предписывал этикет. — Прошу прощения, что побеспокоил.
Развернувшись почти на месте, Грегор направился к выходу, и уже у самой двери его остановил недовольный оклик.
— Послушайте, Бастельеро! Если вы вдруг найдете этого мерзавца…
— Вы имеете в виду убийцу? — с ледяной любезностью уточнил Грегор, не оборачиваясь.
— Разумеется, нет! — сварливо буркнул Адальред. — Мастера! Так вот, если вы вдруг его найдете, то сообщите мне, будьте так любезны. Он у меня получит такой штраф, что забудет, как продавать маскировочные амулеты! Заморочил голову бедным малышкам…
«Бедные малышки» прозвучали с такой нежностью, что Грегор, только выйдя из мастерской и уже почти дойдя до дверей во двор, понял, что речь шла о горгульях.
«Однако, — подумал он, в мельчайших деталях вспомнив облик охраняющих академию каменных статуй: черных, горбато-крылатых, с редкостно уродливыми клыкастыми мордами. — Теперь я, пожалуй, знаю, отчего Адальред так и не обзавелся семьей! Ни одна горгулья не способна ответить ему: „Да!“ — а среди дам столицы не нашлось бедняжки, достаточно похожей на… гм… „бедную малышку“».
Карета, поставленная по зимнему времени на полозья вместо колес, легко скользила по снегу, а Айлин, обняв Пушка и честно поделив с ним правое окошко, смотрела на пробегающие мимо дома и лавки. Магистр Роверстан рассказывал, что когда Три Дюжины великих предков только перешли через горы и основали Дорвенну, то первой постройкой будущей столицы стала именно Академия! И только потом, через целых полсотни лет, они возвели королевский дворец далеко на востоке. То есть далеко это было тогда, многие столетия назад, а теперь столица разрослась, вокруг Академии появились целые кварталы магов: лавки, мастерские и даже дома! Где-то здесь стоит и дом их с Артуром деда, милорда Морхальта…
Айлин невольно вздохнула и рассеянно почесала за ухом обеспокоенно зашипевшего Пушка. Все-таки нехорошо получилось, что они так больше и не увиделись. Может быть, попросить у родителей разрешения навестить дедушку у него дома? Солнцестояние — это же праздник семей, в него примиряются даже те родственники, что давно враждуют, а дедушка им ничего плохого не сделал…
Она выглянула в окно, пытаясь рассмотреть нарядную улицу, украшенную венками из еловых ветвей, магическими огнями и длинными гирляндами, протянувшимися от дома к дому. На Солнцестояние все стараются перещеголять соседа в богатстве убранства, и город становится похож на картинку в книге сказок или шкатулку с безделушками. Ой! — в кармане у нее что-то хрустнуло.
Айлин сунула руку в глубокий внутренний карман плаща и с изумлением вытащила оттуда одну из тех самых конфет, что остались в лазарете. Конфета сломалась, но блестящая обертка уберегла ее содержимое, и Айлин развернула бумажку, радуясь неожиданному подарку судьбы. Только странно, откуда конфета взялась у нее в кармане? Сама Айлин ее точно туда не клала, это же некрасиво — припрятывать
сладости… Она сунула темный, чуть помятый шарик в рот и зажмурилась от удовольствия — м-м-м-м! Чуть горьковатая оболочка, нежнейший крем и сладкая ягода с приятнейшей кислинкой. Полный набор вкусов!Пушок требовательно поддел ее руку с бумажкой, словно хотел лизнуть, и Айлин вдруг вспомнила! Все конфеты в коробке были в серебряных, золотистых и зеленых обертках, красная оказалась только одна, и ее совершенно точно взял Дарра Аранвен! Ой, это что же получается, он кинул ей в карман свою конфету? Когда?! Разве что… разве только в тот момент, когда целовал ей руку, проводив домой. Точно, Айлин ведь была в плаще поверх мантии…
Она не покраснела, но щекам стало немного теплее, да и внутри все словно залило приятным ласковым жаром. Всего лишь конфета, но дело ведь совсем не в этом, правда? У них дома к столу обязательно подавались сладости, но ни матушке, ни Артуру в голову не пришло бы отдать Айлин свое лакомство. Зачем, ведь и так всем всего хватает. Ровно в меру, как и положено.
Пушок снова лизнул ее руку с бумажкой кожаным языком, сухим и мягким, и постучал по полу кареты хвостом. Наверное, ему нравился запах конфеты, а может, он одобрял поступок Дарры? Айлин бережно расправила чистую ароматную обертку, сложила ее и спрятала обратно в карман — потом сделает закладку в книгу. На память, вот!
Мягкий ход кареты убаюкивал, и Айлин, не выспавшаяся из-за дурного предутреннего сна — что же ей все-таки снилось такое отвратительное? — сама не заметила, как задремала.
Проснулась она оттого, что скольжение остановилось. Заскрипели ворота, и карета въехала во двор, где и замерла уже окончательно. Айлин потерла глаза, дважды шлепнула себя по щекам, чтобы прогнать сон, а заодно не выглядеть излишне бледной, накинула капюшон и поспешно заправила под него косы.
Ее ожидали прямо во дворе. Бодрый, румяный от мороза отец стоял вроде бы в совершенно естественной и непринужденной позе, своей любимой: слегка расставив ноги для устойчивости и едва заметно, на какой-то волос, наклонившись вперед — и Айлин удивленно опознала в ней первую защитную позицию боевого мага! И вспомнила, что и сама принимает в точности такую позу, отвечая урок кому-нибудь из преподавателей!
Отец держал под руку матушку, напротив, бледную более обычного и усталую, словно она долго не могла уснуть. Рядом с матушкой стоял Артур, притопывая и глядя на карету с явным нетерпением, и Айлин затопила солнечная радость: брат все-таки рад ее приезду! Рад, несмотря на их ссору месяц назад!
Она еле дождалась, пока Руперт откроет ей дверцу кареты и подаст руку. Подобрав подол, спрыгнула с подножки и, только увидев, как отец удивленно вскинул брови, а выжидательный матушкин взгляд заметно похолодел, осознала, что непростительно оплошала! Леди следовало бы спуститься медленно и чинно, придерживая подол платья так, чтобы были видны лишь кончики туфелек, а вовсе не сапоги по самую щиколотку!
Но матушка ничего не сказала, а отец, переложив трость в левую руку и протянув правую, приветливо улыбнулся.
— Добро пожаловать домой, дочь моя.
Айлин почтительно поцеловала жесткие, пахнущие табаком пальцы, украшенные двумя рубиновыми перстнями, родовым и магическим.
— Ты, кажется, подросла! — заметил отец с каким-то осторожным удивлением, словно не знал, чего от нее ожидать.
Или словно ждал чего-то, но пока не дождался…
— Добро пожаловать домой, — с терпеливой усталостью молвила матушка.