Королева Теней

У других танцоры не было никаких татуировок.

Прежде чем он смог увидеть больше, между одним вздохом и следующим, массивные дамы в бальных платьях загородили ее, и она исчезла за зашторенным дверным проемом, идя прямо, мимо охранников с глуповатой улыбкой, как будто она потерялась.

Когда она появилась снова, минутой позже, только он знал, что это все еще она. Макияж исчез, и ее струящаяся юбка тоже.

Нет, не исчезла, он понял это, когда она пробралась обратно через дверной проем, уже без охранников. Юбка была вставлена в шелковый плащ, ее капюшон прикрывал коричневые волосы, и она двигалась ... двигалась, как самодовольный мужчина, напоказ для дам вокруг нее.

Придвинулась к нему ближе. На сцену. Танцоры по-прежнему бросали повсюду свой черный порошок, кружа вокруг и порхая по мраморному полу.

Ни один из охранников не заметил, как танцор повернулся, благородно крадясь к нему. Один из придворных заметил, но не пробил тревогу. Вместо этого он выкрикнул имя — мужское имя. И танцовщицы в масках повернулись, подняв руку в приветствии в сторону человека, который дал им нахальную ухмылку.

Она была не просто в маскировке. Она стала другой, полностью.

Ближе и ближе, она кралась, музыка оркестра росла в дисгармонии, яркий финал, каждая нота выше, чем предыдущая, танцоры подняли стеклянные розы над головами: дань королю, дань смерти.

Замаскированный танцор остановился за пределами кольца охранников Эдиона, на сцене, похлопывая себя, словно проверяя платок, который исчез, и бормоча строки проклятий.

Обычная, правдоподобная пауза — не повод для тревоги. Охранники вернулись, наблюдая за танцорами.

Но она посмотрела на Эдиона под опущенными бровями. Даже будучи переодетой в аристократичного человека, в ее бирюзово-золотых глазах был злой, порочный триумф.

За ними, по всему залу, танцоры обрушили свои розы на пол, и Эдион улыбнулся своей королеве, словно весь мир пошел к черту.

Глава 18 Не только стеклянные цветы были начинены реактивным порошком, тайно купленным Аэлиной на Теневом Рынке. Каждая из сверкающих пылинок, разбросанных танцорами повсюду, была им заполнена. И это стоило каждого проклятого серебренника, потраченного ею, поскольку дым распространился по комнате, сжигая порошок, который они повсюду распыляли.

Дым был таким плотным, что она с трудом могла видеть дальше чем на шаг, и он удачно сочетался с серым плащом, который она также использовала, как юбку в костюме. Как и советовал Аробинн.

Крики заглушили музыку. Аэлина уже двигалась в сторону сцены, когда часовая башня - башня, которая спасёт их или погубит - пробила полдень.

На шее Эдиона не висел чёрный ошейник, и это все, что ей нужно было увидеть, даже если у неё от облегчения затряслись колени. Прежде чем закончился первый удар часов, она достала кинжалы, встроенные в корсаж костюма - серебряные украшения и нити бус маскировали оружие - и ударила одним поперёк горла ближайшего к ней гвардейца.

Аэлина развернулась и толкнула его на другого мужчину, стоявшего рядом с ним, и одновременно вонзила другой клинок глубоко в живот третьего.

Голос Флорины возвысился над толпой, подгоняя танцоров:

Прочь-прочь-прочь.

Прозвучал второй удар часов, и Аэлина вытащила кинжал из живота стонущего гвардейца, ещё один бросился на неё из дыма.

И вдруг она исчезла из поля зрения Эдиона, так что о происходящем он мог только догадываться, затем они были замедлены толпой, и внезапно она оказалась достаточно близко.

Гвардеец - один из этих монстров в чёрной униформе - сделал выпад мечом, целясь ей в грудь. Аэлина парировала удар одним кинжалом, метясь в незащищенный торс. Горячая, дурно пахнущая кровь выплеснулась ей на руку, когда она вонзила второй клинок ему в глаз.

Он все ещё падал, когда она пробежала пару последних шагов до деревянной платформы и запрыгнула на неё, двигаясь вперёд, пригибаясь к земле, пока она не оказалась около двух других гвардейцев, все ещё пытающихся отмахнуться от дыма. Они кричали, когда Аэлина прикончила их за два удара.

Раздался четвёртый удар часов, и она увидела Эдиона и трёх гвардейцев вокруг него, проткнутых обломками стула.

Он был огромный, даже больше вблизи. Гвардеец напал на них, выскочив из дыма, и Аэлина выкрикнула "Сволочь!", прежде чем бросить кинжал ему в лицо. Эдион мог с трудом двигаться, чтобы уклониться от удара, и кровь гвардейца забрызгала тунику двоюродного брата.

Она бросилась к цепям вокруг лодыжек Эдиона, пряча оставшийся клинок.

Волна шока прошла сквозь неё, синее свечение обожгло зрение, когда Глаз вспыхнул (прим. переводчика: Глаз Элианы).

Она не допустила паузы, ни на миг. Какие бы чары не наложил король на кандалы Эдиона, горящие синим огнём, она рассекла воздух заранее приготовленным кинжалом и своей кровью написала заученные ранее символы на цепях: Откройся.

Кандалы с глухим стуком упали на землю.

Седьмой удар часов.

Крики переросли в нечто более громкое, дикое, и голос короля прогремел над испуганной толпой.

Один из гвардейцев бросился на них, обнажив меч.

Ещё одно преимущество дыма: слишком рискованно стрелять из луков. Она только заработает для Аробинна похвалу, если выберется отсюда живой.

Она обнажила другой клинок, спрятанный в подкладке серого плаща. Гвардеец упал, схватившись за горло, теперь разрезанное от уха до уха. Аэлина повернулась к Эдиону, сняла длинную цепочку и набросила Глаз Элианы ему на шею. Она открыла рот, но он произнёс, задыхаясь:

Меч.

И только тогда она заметила меч, выставленный напоказ позади его стула.

Меч Оринфа.

Клинок её отца.

Она слишком сосредоточилась на Эдионе, гвардейцах и танцорах, чтобы понять, что это был за клинок.

Держись рядом, - только и сказала она, схватив меч с возвышения и бросив ему в руки. Она не позволила себе думать о весе этого меча, или о том, как же он всё-таки попал сюда. Она просто обхватила Эдиона рукой и побежала через платформу к окнам, ведущим во внутренний двор, возле которых люди вопили от страха, а гвардейцы пытались установить порядок.

Часы прозвенели в девятый раз. Она освободит Эдиона от наручников, как только они выберутся в сад; они не могли оставаться в этом удушающем дыму ни на секунду.

Эдион шёл покачиваясь, прямо за ней, до того, как она спрыгнула с платформы в дым как раз туда, где, по словам Брулло, должны были стоять на посту два гвардейца. Один был убит кинжалом в спину, другой - ударом в шею. Она сильнее сжала рукояти кинжалов из-за скользкой крови, теперь покрывавшей их, как и каждый дюйм её тела.

Сжав меч обеими руками, Эдион спрыгнул прямо за ней, и его колени подогнулись.