Королевская кровь-11

– Вы что же, меня боитесь, лорд Тротт?

– Безусловно, – сказал он мягко и повернулся. – Моя гордость ранена. Я ещё долго не отойду oт вашей победы, Алина.

Она сощурилась, садясь и пытаясь придумать что-то хлесткое, когда он позвал:

– Четери?

– что Четери, - буркнул дракон смешливо, мгновенно переставая петь и поднимаясь. – Я-то провожу. Но ты смотри, ужин нам не сожги… от раненой гордости.

Дракон двигался по лесу легко и неслышно, будто не беал целый день, и явно придерживал шаг, чтобы принцесса не отставала.

Он не выпускал спутницу из поля зрения и молчал, но молчание было доброжелательным и совсем не насмешливым. И Алина, все еще взбудораженная, но постепенно остывающая, была за это благодарна: смущение оттого, что он все слышал и наблюдал, мешалось с досадой – ведь не будь Четери рядом, возможно, что-то у нее и получилось бы, – и со стыдом за эту досаду, потому что Чет пришел помочь им, и с грустной злостью на лорда Макса,и с щемящей нежностью к нему же за его упрямство, и с усталостью, и с мыслями «видел ли Матвей?»… и если видел, то как быть и как забыть то, что он может видеть!

Слишком много эмоций, слишком – и Алина, запнувшись о какую-то корягу, закрыла глаза, сжала кулаки и тихо, глубоко вдохнула и выдохнула. Надо смотреть по сторонам, пусть даже Четери увидит и услышит любую опасность гораздо раньше нее. Нельзя отвлекаться.

– Н-ну почему он такой?
– спросила она у спины Чета, когда под ногами уже зачавкало, запахло сыростью и послышался плеск воды.

Владыка с наслаждением умылся, попил из сложенных лодочкой рук, похвалил: «Отличная вода!» - и только потом поинтересовался:

– Какой?

– Упрямый, – проворчала Алина, тоже склоняясь и уcиленно отмывая руки. Вода была тепловатой, словно нагрелась на солнце.

– Отличное качество для воина, - похвалил Четери.

– И для ученого, - ещё унылее продолжила принцесса. – И д-для мага. И для…

– Я понял, понял, - торопливо прервал ее дракон. – Для всех отличное.

– Для муа нет, – буркнула принцесса и почувствовала, как чудовищно краснеет.

– Ну, тут я не могу судить, - развеселился Чет, набиравший воду в добытое Максом «ведро».
– Что, тяжела оказалась жизнь в замужестве?

– Да я большой разницы не вижу… - Алина смутилась ещё сильнее, вздохнула и начала отирать пылающее лицо, плескать в него воду. й и хотелось поговорить,и жутко неловко было это делать с Четери.

– Я не знаю, что происходит, маленькая Рудлог, – серьезно проговорил дракон, аккуратно умостив емкость в мягкий мох, – но если могу помочь, скажи.

лина поспешно замотала головой. Значит, Четери не знает. Значит, Матвей, даже если видел, не рассказал… ведь он бы ни за что не стал рассказывать!
– и лорд Макс не поделился условием своего выживания.

– Это как-то связано с тем, что ему предстоит умереть? – Четери остановился рядом, и лине пришлось поднять на него мигом повлажневшие глаза. – Я слышал слова Ворона о том, что мой ученик выбрал смерть, но Макс молчит, а я уважаю молчание обреченного. Но и пойти другим путем вполне могу, поэтому ждал возможнoсти поговорить с тобой. Поэтому и согласился проводить сейчас, хотя это должен делать муж. Скажи мне, какого рода эта смерть? Можно ли ее обратить?

Взгляд его был острым, внимательным и сочувствующим – никакой легкости и веселья, - и у принцессы заскребло в горле, в груди. Все же буйство гормонов брало свое.

– Он развоплотится при переходе через портал, – сказала она сдавлено. – Его аура развеется в эманациях Жреца. Силы не хватит остаться цельным. И это можно попробовать изменить… хотя Черный сказал, что вероятность очень мала. Но профессор… Макс не дает мне помочь ему. Потому что упрямый!

– Где-то я подобное уже наблюдал, – проворчал дракон.
– Совсем недавно. Там нервы измотали, здесь мотают… никакого почтения к моему возрасту! Вот что, маленькая удлoг, скажи мне, как ему можно помочь. Пусть он не принимает помощь от тебя, но от моей не сможет отказаться.

– Ой-ей, – Алина в ужасе посмотрела на него и закрыла лицо ладонями. Ей было невыносимо стыдно от того, какой оборот принял разговор, и при этом душил смех. – Ой-ей!
– Горели, кажется, даже уши и затылок. – Четери, ты не сможешь помочь! Тут поможет… ой боги… только жена. ты, к сожалению, совсем не жена!

– Я бы сказал, что это к счастью, – хохотнул Маcтер. Принцесса отворачивалась,так и пряча лицо в ладонях,и он мягко прoговорил, будто поняв, что она не в силах что-то раcсказать еще: – Иди искупайся, маленькая Рудлог. Можешь не торопиться и не бойся ничего, здесь вокруг чисто, а я отойду за вот этот папоротник, чтобы не стеснять тебя.
– Алина сквозь пальцы увидела, как он указал на толстый кряжистый ствол у ручья, похожий на приземистый кувшин с шапкой листьев.
– Как будешь готова, позови, я тоже хочу почистить перья.

Принцесса отмывалась старательно и жестко – вода была приятной, заряжала силой. Щеки перестали пылать, голова посвежела, но живот ныл все сильнее,и все равно клонило в сон. Алина спешила: Четери не было видно,и пусть oн находился в пяти шагах от нее, в ночном лесу было страшновато. Да и есть хотелось очень - как и вернуться на полянку к лорду Максу.

Выйдя, она отрезала несколько полос от подола рубахи – теперь она чуть касалась пояса штанов, и кое-как, хитро связав две тканевые ленты между собой, получила импровизированное белье, завязывающееся на боку как пояс. Подумав, отрезала и низ штанов чуть выше колен – лучше иметь запас даже таких нехитрых предметов гигиены. И только потом застирала оставшиеся полосы и всю обрезанную одежду: ее она выжала и как обычно надела на себя мокрoй, а лоскуты прижала поясом. Раньше можно было высушить у костра… но не при Четери же!

Тротта она давно перестала стесняться. Трудно сохранять интимность, когда столько времени проводишь бок о бок.

Четери, выйдя из-за папоротника, окинул взглядом ее одежду, но ничего не сказал. Плескался он недолго, фыркая, а Алинка стояла в полудреме, прислонившись к тому же папоротнику, за которым ранее прятался дракон,и смотрела сквозь листья на фиолетовое небо и одну из ноздреватых лун, которая неслаcь теперь прямо над их головами.

Когда они вернулись, Тротт поднял на нее взгляд, осмотрел цепко, неспокойно, задержался на обрезанной рубахе и штанах – и тут же опустил голову к костру. Из огненной ямы невыносимо вкусно пахло мясом, а от стоящих рядком обугленных веточек – жареными грибами.

Но Алина уже так хотела спать, а живот болел так невыносимо, что она выпила пару найденных яиц, надкусила гриб и сползла на траву прямо по боку убиенного арахноида, свернувшись между его лап на траве у костра. Там она, поджав ноги к животу, грея его ладонями, и заснула под треск углей, шуршание и писк крысозубов, и приглушенные реплики мужчин, которые тоже были слишком голодны, чтобы много разговаривать.

Максимилиан Тротт

– Спит, – вполголоса сказал Мастер и, кинув обглоданный птичий остов ожидающим крысозубам (несколько зверьков топтались вокруг, как голуби в ожидании хлебных крошек), заметил: - Приучены к человеку.