Королевская кровь. Книга третья

— Да, моя госпожа, — сказал он, вставая и кланяясь.

Начальник разведуправления, вернувшись в свой кабинет, покормил подросших уже рыбок. Достал из сейфа, настроенного только на него, пухлую папку с делом дурного виконта, ставшего в один день предметом интереса сразу двух монархов. Пролистал, вспоминая шесть лет совместной работы, хмурясь и качая головой. Ну куда Ее Величество лезет? Ведь будет оценивать безумного в своей жажде острых впечатлений Кембритча не как профессионал госбезопасности — как обыватель. И как впечатлительная женщина, голова которой все еще забита идеалами, которые рассыплются только после долгого времени, проведенного у власти. И что она увидит? Разве увидит она его героем, поддерживающим безопасность страны? Разве сможет оценить?

Точно нет. Драки, гулянки, алкоголь, гонки, обман, предательство, наркотики, злачные места, шлюхи и порядочные женщины, чередой прошедшие через его постель. И всего несколько строчек после каждого дела с блестящим результатом. На которые вполне можно не обратить внимания.

Он вспомнил запись с камер, сделанных в коридоре семейного крыла — как будущий герцог наносит визит в покои третьей принцессы, как туда же через некоторое время заходит королева, как снова появляется Кембритч и нарывается на драку. Вспомнил донесения о разгроме в покоях принцессы Марины. И с досадой захлопнул папку.

Нужно быть идиотом, чтобы не догадаться, что на этот раз безбашенный виконт замахнулся на рыбку, которая ему не по зубам. И пока он не получит свое — или не расшибет голову — не отступится. А, судя по тому, что королева затребовала досье — вероятность проигрыша очень велика.

Так что, может, и хорошо, что Луциус прибрал его в Инляндию. Если Кембритча догадаются завалить делами под завязку, если переключат внимание — есть небольшая надежда, что он не сорвется.

Хотя… кого он обманывает? Сорвется, конечно, и так, что мало не покажется никому.

Но он, Тандаджи, пока придержит папку. Хотя бы несколько дней, раз Ее Величество не оговорила сроки предоставления материалов дела. Пусть королева остынет, отвлечется немного — чтобы воспринять содержимое разумно.

Если бы кто-то сказал Майло, что он искренне переживает за своего бывшего подчиненного и даже где-то сочувствует ему, начальник разведуправления бы очень удивился. Но смельчаков, могущих подсмотреть и подслушать мысли грозного тидусса, вокруг не было. И он мог сколько угодно размышлять о том, как трудно работать с эмоциональной королевой — и при этом неосознанно хмуриться, просматривая подробные отчеты о подвигах титулованного адреналинового наркомана и понимая, что вряд ли он сумеет найти второго такого самоотверженного агента.

Глава 19

Светлана Никольская попросила отца не выбрасывать стекло с каракулями Чета. И теперь, ложась спать, подолгу слушала звуки с улицы — а вдруг он прилетел? Иногда вскакивала ночью, потому что ей чудился скрип, подходила к окну и расстроенно глядела на проезжающие машины и качающиеся фонари.

Легко сказать «жди», трудно ждать.

Во снах Четери больше не приходил, и она скучала, кутаясь в теплое одеяло, и каждый раз, засыпая, надеялась — может, сегодня?

К концу второго месяца беременности ее мутило по утрам, хотелось мела, меда и маринованного имбиря. Она могла подолгу облизывать алюминиевые ложки, не выносила теплую воду — только ледяную или очень горячий чай! — и, самое печальное, ее стало укачивать в собственной машине. Автомобиль был отправлен на долгосрочную стоянку, а Света приобщилась к длительным прогулкам.

Иногда они встречались с Сережкой Федотовым, который периодически таскал для нее копии найденных упоминаний о стране драконов. Вот и сегодня они пересеклись у метро, и одногруппник торжественно вручил ей очередную папочку.

— Карты, — сказал он довольным голосом, — из Йеллоувиньских архивов. Состояние оставляет желать лучшего, но есть и удачные экземпляры. Надеюсь, тебе это поможет.

Она, завершив к вечеру проверку контрольных, намазала тягучим прозрачным солнечным медом кусочек батона, налила чаю и стала просматривать принесенное домой богатство.

Карты были сфотографированы. Очень старые, неточные — очертания Песков они повторяли лишь отдаленно, с кучей непонятных пометок. И, на удивление хорошо сохранившаяся карта Тафии, с улочками, которые она хорошо изучила за время своих путешествий во сне, с широкой рекой с указанным течением, со смешными нарисованными корабликами в порту.

Река, если судить по масштабам города, была огромной. Она просмотрела другие карты, нашла более-менее четкую, пригляделась. Много водоемов, мелких речек. Но вьющаяся изгибами, как толстая, отползающая от гор змея, река была одна. Она тонкой нитью начиналась от огромного предгорного озера и, пройдя через половину страны, набирала силу, расширялась, разливалась у Тафии и затем снова собиралась в узкое русло. И через много километров впадала в море.

У озера была сделана маленькая надпись на йеллоувиньском, и она полезла в словарь. И, переведя, долго соображала, значит это что-то для нее или нет. Потому что там было написано «ключ великой неру море белое».

Три из десяти городов Песков стояли на реке Неру, но Светлана была уверена, что Тафия — это ее город. Не зря же она зарисовывала то, что видела во снах. И теперь она с волнением находила на карте более чем полутысячелетней давности и дворец, и храмы, и знакомые улицы.

Задачка, заданная ей Синей Богиней, никак не решалась — но Света была упорной и со студенчества уяснила главный постулат гуманитария: хочешь решить проблему — изучи ее. Вот и изучала, как могла, надеясь, что ответ забрезжит в голове. Но пока ничего лучше, чем дождаться Чета и отдать Ключ ему в голову не приходило. С другой стороны, если бы Богиня хотела сделать его Владыкой, она бы, наверное, отдала символ власти ему? Или нет?

Так ни до чего не додумавшись, Светлана легла спать. Укрылась двумя одеялами, привычно уже погладила живот — под пальцами было тепло, и ей казалось, что там, в золотистом свете, парит маленький, свернувшийся в клубочек, спящий белый дракончик. Потрогала Ключ на шее, поглядела в окно, и так, наблюдая за мягко качающимся светом от уличных фонарей, за гаснущими окнами в доме напротив, уснула.

И, конечно, проснулась в том городе, карты которого изучала перед сном. Он был все так же тих и пустынен, засыпан песком и залит лунным светом. Света, поглядывая по сторонам, прошла к воротам города, выглянула наружу, спугнув парочку верещащих ящериц. Впереди едва заметной выемкой в барханах шло русло реки, и она стала вспоминать карты — где там исток? Кажется, справа.

Делать все равно было нечего, куда приложить Ключ в городе она не нашла, так почему бы не проверить фантастическую идею о том, что замок для Ключа находится где-то у истока реки, на дне большого озера? Не зря же такая надпись сделана. Может, там артефакт какой — засунешь ключ Владыки, повернешь — и польется вода, как из крана?

Она уже шагала по теплому песку русла и хихикала, представляя себе гигантский кран, наполняющий пустыню.

Шла, пока не сообразила (все-таки беременность влияет на мыслительный процесс), что до озера несколько сотен километров, и идти она туда будет ну очень долго. Расстроилась, остановилась, оглянулась назад. Город был уже далеко, да и возвращаться не хотелось. Тут хоть какая-то цель есть, а там опять бродить и скучать.