Королевская кровь. Книга третья

— А у нас тоже ведь были богатырки, — напомнила девушкам Зара. — Тоже воевали. Помните? Песня о деве Горяне и войске императора?

Девушки наморщили лбы, а Зара, этот ходячий сборник фольклора Песков, прочитала отрывок:

Как с высоких гор тучей черною Дева грозная спустилась, Кулаки ее как кувшины винные, По земле идет — и дрожит земля Стали воины над ней насмехаться, Не судьба, говорят, девке с нами тягаться, Не узнали они в деве издали Не простую селянку — Горяночку…

— Только потом, — добавила Зара смущенно, — когда она половину войска положила, прискакал огромный воин, и дрались они три дня и три ночи, пока она не устала и не решила, чтобы не склоняться перед врагом, воткнуть себе в грудь нож. От ее крови земля заплакала, и небеса зарыдали, и воин тоже залился слезами, взял ее на руки, вытащил нож, вылечил, и пообещал, что никогда больше войско в землю Горяны не придет. А ее увез к себе за горы, и там они жили долго и родили много крепких сыновей…

Нани-шар вздыхали мечтательно. Глупые. Сказка хороша, когда она на бумаге. А каково этой деве было проиграть завоевателю? Который не дал ей даже умереть с достоинством? И увез туда, где она была чужой и где должна была признать то, что он сильнее ее? Позволил ли он ей быть воином, а не просто — женщиной?

Ангелина так же рассеянно пила чай в своей комнате, когда пришел Нории. Внимательно посмотрел на нее и снова предложил слетать на море.

И она согласилась.

В этот раз дракон летел невообразимо быстро, так, что ей пришлось согнуться, уцепиться обеими руками за выступающий шип гребня — только под бедрами было тепло от огромного тела, а воздух, сквозь который они неслись в сторону побережья, холодил, несмотря на накинутый плащ и палящее солнце. Впереди, на белоснежной шее ящера были привязаны сумки с полотенцами и наспех собранной слугами едой, и она все боялась, что потоком воздуха сорвет их и шмякнет об нее. И она упадет.

Потянуло уже морским горьковатым запахом, и дракон стал замедляться. Сел на знакомый пляж, стряхнул сумки с шеи. Повернул голову — Ани стало не по себе от взгляда немигающих зеленых глаз, распахнул огромную пасть, аккуратно подцепил зубами плащ и потянул на себя.

— Дай мне спуститься, — сказала принцесса недовольно, развязывая завязки под горлом и скидывая плащ на землю.

Он отвернулся. И взлетел. Сделал круг над морем, почти касаясь его брюхом, взмыл ввысь и плавно спланировал в воду, нырнув вместе с взвизгнувшей наездницей.

Плотная вода, мгновенно заглохший звук мира, парение в лазурной толще воды, соль, щиплющая глаза и горечью ощущающаяся во рту, изумленные разноцветные рыбки, стайками брызнувшие прочь, и вот уже не хватает воздуха — и, словно чувствуя, дракон выныривает к солнцу, лениво плывет по поверхности, давая отдышаться и прийти в себя. И снова ныряет, уже глубже — и ты крепко держишься за гребень, зло колотишь его по спине. Рядом проплывает невозмутимый гигантский скат, но ты пугаешься, прижимаешься к медленно скользящему в воде телу — и снова он выныривает.

— Нории, хватит!

Снова нырок, но ты уже угадываешь его движения и успеваешь набрать воздуха. И теперь внимательно рассматриваешь окружающую красоту — дно неровное, пестрое, цвета приглушенные и в то же время очень чистые, яркие — тут и странные, огромные сиреневые цветы с лепестками-иголками, лениво колышущиеся в толще воды, пронизанной почти осязаемыми лучами солнечного света, и колонии разноцветных кораллов, растущих вверх причудливыми наростами и веточками, похожими то ли на ветви деревьев, покрытых розовым и лиловым инеем, то ли на красные кровеносные сосуды, пьющие кровь моря. И трепещущие тонкие водоросли — ржавых и ярко-зеленых оттенков, в которых прячутся радужные рыбки. И медленно движущиеся полупрозрачные медузы, от маленьких, с ноготок, до гигантских, пульсирующих куполов с длинными фиолетовыми и синими нитями. И целые террасы из белоснежных коралловых «игл», похожие на заснеженные поля с неубранной замерзшей травой, в которых вдруг показываются глаза сердитых крабов. И фиолетовые, синие, зеленые краски кругом — дивный подводный сад, хрупкий, полный жизни мир.

Дракон выныривает, дает ей отдышаться и снова уходит под воду — Ани срывается с его спины и зависает в беззвучной мерцающей прозрачной синеве в нескольких метрах от поверхности. Платье парит вокруг куполом, волосы колышутся вокруг головы, внизу расстилается коралловый рай, а огромный белый ящер медленно, завораживающе кружит вокруг нее — невероятно большой, такой, что она кажется себе маленькой рыбкой рядом с акулой, чуть голубоватый в толще воды, со сложенными по бокам крыльями. Он внимательно следит за ней, мягко подныривает под нее и движется вверх.

И снова поднимаются они к поверхности, принцесса лежит без сил, раскинув руки и дышит, дышит, и мир снова прекрасен и ярок, несмотря на то, что мокрая одежда липнет к телу, волосы слиплись от соли и растрепаны — гребни остались в подарок подводным богам, а до берега далеко.

Дракон поплыл к берегу, обернулся прямо в воде, подхватил ее на руки и вынес на песок. Ангелина закрыла глаза, слушая звук шагов и биение сердца под прохладной влажной кожей, ощущая эту кожу пальцами — как хотелось впиться в нее ногтями, но сил не было вообще. И только когда Нории поставил ее на землю и потянулся раздеть, принцесса сверкнула глазами, отступила и ушла за чахлые пальмы — снимать промокшую одежду.

— Я полью тебя, — сказал он, подходя сзади, — иначе неприятно будет от соли. Не бойся.

— Я тебя вообще никогда не боялась, — сухо ответила принцесса. На волосы и спину полилась вода, дракон держал кувшин одной рукой, другой легко касался ее тела, обмывая. Большая ладонь двигалась по спине, плечам, вслед за потоком воды оглаживала руки. Он взял другой кувшин, присел — прохладная вода потекла по ягодицам, ладонь едва коснулась их, спустилась на бедра, прошлась вниз, к лодыжкам. Она стояла, не шевелясь. Две недели назад на этом же пляже она не позволила коснуться ее руки, а сейчас принимает его прикосновения и даже желает их.

— Повернись, — пророкотал он глухо, и принцесса развернулась, с вызовом взглянув на него сверху вниз. Он стоял на коленях и смотрел на нее темными вишневыми глазами, и столько было в этом взгляде, и во всей его позе — сильнейший мира сего служит своей госпоже — что она задохнулась, сжала зубы, чтобы не потянуться к нему тут же.

Дракон отодвинулся, наполнил кувшины водой из огромного бурдюка и снова подошел к Ани. Встал близко, глядя ей в глаза, и снова стал обмывать ее тело, не отводя взгляда. Рука двигалась медленно, аккуратно, не прикосновение — познание, узнавание, и тело слабело, а она сжимала кулаки и чувствовала, что пошевелись она сейчас, даже просто моргни — и все случится прямо здесь, на этом песке, в тени развесистых пальм. Либо она просто убьет его. В его лице появилось что-то нечеловеческое, хищное, и воздух стал потрескивать, покалывать их крохотными иголочками разрядов.

— Дай мне полотенце и одежду, — сказала она неровным голосом, разрывая чудовищное напряжение, сковавшее их и пространство вокруг них.

Нории шагнул назад, резко втянул ноздрями воздух и отошел.

В этот вечер он больше не прикасался к ней. Оделся сам. Отворачивался, когда она шла к воде и снимала одежду. Накрыл на покрывале простой ужин и тихо рассказывал про свою страну — какой она была, какие люди в ней жили. Спрашивал о ее жизни, и принцесса неожиданно для себя рассказала, как они жили после переворота и как их нашли. А Нории поделился тем, как ее искали.