Королевская охота

Ворча под нос правильные, в общем-то, наставления, Данель вернулся на облучок и посмотрел, на месте ли наглый щенок, и удовлетворённо кивнув, чмокнул губами. Лошадь мотнула головой и бодро побежала по широкой дороге между бесконечными складами и деревянными сараями. Тью чувствовал, как краснеют его щёки. Он и в самом деле позорил своим поведением командора. Эрл Игнат всегда, сколько его знал Тью, вёл разговор с незнакомыми людьми не как грубый кондотьер или бандит, а проявляя вежливость и терпение. Проверял, что за человек перед ним, можно ли вести с таким дело или сразу прекратить отношения. И правда, надо соответствовать хозяину. Командор приблизил его к себе не как слугу, а как бойца штурмового отряда, пусть и в качестве денщика. Это ведь тоже почётная обязанность, как ему сказал однажды дон Ардио. А такой человек как командор Игнат Сирота не должен отвлекаться на мелочи вроде глажки рубашек, чистки верхней одежды и сапог. Ну да, это работа слуги, как не крути. Но никто из штурмовиков не смеялся за спиной Тью, а командор даже учит его обращаться с оружием, не жалеет для этого времени.

Постепенно успокоившись и решив для себя, что будет ещё усерднее познавать премудрости, которые даёт хозяин, он стал вертеть головой по сторонам. Из всех городов, которые Тью удалось повидать за последнее время, не считая захолустного родного Акаписа, Фарис был самым красивым. Его извилистые улочки, белые дома и особняки, разноголосые площади и рынки, толпы народа, в которых мелькали стройные фигурки южных красавиц, невероятные запахи специй, жареного мяса и рыбы, от которых приходилось глотать обильную слюну — всё это вызывало у молодого человека необъяснимый восторг. Он благодарил всех богов и даже Единого, что судьба привела его к господину Сироте, а то так бы и сгнил в ремесленных цехах за выделкой кожи или испортил зрение за пошивом башмаков. Вариантов прожить унылую жизнь было предостаточно. Зато теперь, как сказал командор, «у тебя будет столько опасных приключений, хоть жопой ешь». Ну и что? Пусть даже и так! Вон, ни один из штурмовиков не жалеет, что служит эрлу Игнату. К ним в отряд уже просятся люди, слухи о кондотте господина Сироты расползаются по всем приречным городам. В Скайдре и вовсе продыху нет. Тью слышал, как хозяин, Леон и Михель обсуждали возможность пополнения кондотты, но боялись, что из-за количества упадёт качество подготовки. Поэтому следовало сначала разработать «методику тренировочного процесса». Тью ничего не понял из сказанного, но сообразил, что скоро в Акаписе появится большой лагерь для рекрутов.

Пока фаэтон неторопливо катился по улочкам, мысли Тью перескочили на другое. Ему очень не нравилось своё имя, но штурмовики говорили, что получить «позывной» можно только пройдя рекрутский отбор. Это как награда, дающаяся бойцу за определённые заслуги. Тью тоже хотел стать штурмовиком, но командор почему-то до сих пор называет его тем именем, что дала мать. Тью! Что за имечко! Точно, как будто беззаботные птички на ветках посвистывают! Обидно!

Данель уже привычно доехал до знакомой виллы сеньоры Эскобето и остановил фаэтон.

— Тебя ждать? — спросил он Тью, соскочившего на землю.

— Конечно! Не пешком же мне обратно идти! — возмутился парень и подёргал калитку, которая оказалась, как всегда, закрытой. Яростно залаял пёс, выскочивший из своей засады, устроенной в тенистом кустарнике. Садовник, привычно копавшийся в клумбах с цветами, поднял голову. — День добрый, уважаемый! Мне бы донну Асунту повидать.

— По какой надобности? — отряхнув руки от земли, подошедший мужчина потрепал по холке пса, продолжавшего скалить зубы, но хотя бы уже не лающего.

— Есть послание от эрла Толессо, — важно произнёс Тью.

— А, ты же его слуга, — вспомнил садовник. — Дай мне письма, я его отнесу сеньоре.

— Не получится. Оно у меня в голове.

— Ладно, проходи. Уймись, Дарвиш! Проводи гостя, чтобы он не заблудился.

Ехидные нотки в голосе садовника не насторожили Тью. Денщик пожал плечами и по гравийной дорожке направился к вилле. Дарвиш неожиданно потрусил рядом, высунув длинный розовый язык. Но перед ступеньками из бело-розового мрамора резко сел, не пропуская его внутрь. И громко залаял, но не зло, а как будто вызывая кого-то.

— Дарвиш! Хватит уже! — в арочном проёме входа показались трое молодых людей, один из которых был Эстеван Эскобето.

— Добрый день, сеньоры! — весело воскликнул Тью, помахав рукой.

— Это же Тью! — рассмеялся внук донны Асунты. — Ты как здесь оказался? Смотрите-ка, друзья, он на фаэтоне раскатывает, как будто господин какой!

— Что-то в мире изменилось, — с серьёзным лицом произнёс молодой человек с длинными волосами, волнами падающими на плечи, на что остальные рассмеялись.

— Так зачем ты здесь? — спросил Эстеван. — Что-то с эрлом Игнатом случилось?

— С ним всё в порядке, — поспешно заявил Тью. — У меня сообщение для донны Асунты. Срочно.

— Тогда идём, — посерьёзнел парень. — Она как всегда во внутреннем дворике. Сеньоры, прошу прощения, мы должны вас ненадолго покинуть. Не скучайте. Можете вычесать у Дарвиша блох.

В ответ раздался смех. Тью показалось, что в этом доме уныние и скука нежелательные гости. Пройдя через анфиладу комнат, продуваемых тёплым ласковым ветерком, они очутились во внутреннем дворике с фонтаном. Донна Асунта благосклонно кивнула, когда посыльный эрла Игната согнулся в поклоне.

— Подойди, мальчик мой, присядь рядом.

Тью с некоторой робостью примостился возле хозяйки виллы, но тут же обрёл уверенность.

— Командор просил передать для вас сообщение. Очень важное.

— Ну, говори, — улыбнулась донна, уже догадываясь, о чём будет идти речь.

— Наедине, — замялся Тью, кинув взгляд на Эстевана. Тот возмущённо засопел. Как так? Он проявил гостеприимство, а тут ему не доверяют. — Прости.

— Мой внук уже знает достаточно, поэтому можешь смело говорить при нём. Он не скажет ни слова даже перед королевским палачом.

«Ну, это вряд ли, — с сомнением подумал Тью. — Палач и не таким языки умеет развязывать. Боль никто не вытерпит. А дворянин ничем не отличается от обычного рыбака или башмачника, поэтому не заливай, Эсти».

Свои мысли он, конечно же, оставил при себе, и негромко, словно пытаясь найти оправдание нарушению приказа, произнёс:

— Командор просил подготовиться к завтрашнему вечеру. Приходящих слуг нужно отправить домой, оставить только самых верных.

— Поняла, — кивнула донна Асунта. — Значит, завтра. Передай эрлу Игнату, что комната для важного гостя уже готова. Будем молить богов за благополучие намеченного дела. Эстеван, завтра постарайся не оставлять никого из своих друзей на ночь. Понимаешь, чем это грозит всем нам?

— Да, бабушка, — посерьёзнел юноша.

— Тогда я побежал, — заторопился Тью. — Командор просил не задерживаться.

На самом деле он хотел побродить по Фарису, по его площадям и рынкам. Когда ещё удастся сюда приехать? А после того, что они замышляют, вряд ли им здесь будут рады… если узнают, кто похитил герцога. Хоть бы удача не отвернулась от командора!

Когда Данель столь же неспешно доехал до главной площади Фариса, Тью попросил его остановиться.

— Ты можешь ехать в порт, — сказал он и дал две мелких монеты вознице, чему тот несказанно удивился. — Только не говори моему хозяину, что я гуляю по городу. Я быстренько погляжу одним глазком и вернусь.

— Гляди, парень, не загуляйся, — предупредил его Данель, пряча деньги в кошель. — И деньгами не сори. Прирежут среди бела дня. Я не пугаю. Такое частенько с пришлыми происходит.

Тью понимал, что сильно рискует. Командор никогда не запрещал прогулки по незнакомым городам, но всегда требовал от своих штурмовиков соблюдать дисциплину. «Вы не банда разбойников, которая решила напасть на город, ограбить его и сжечь дотла, — говорил он. — Вы штурмовики, псы войны. Поэтому ведите себя как подобает, не обижайте гражданских, и сами не валяйтесь в грязи как свиньи, дорвавшиеся до вина. Надо защищаться — бейтесь в кровь, но не посрамите честь кондотты».