Королевская стража

На внутренней стороне ободка был не узор, а, скорее всего, имя. Без лупы разглядеть крайне трудно. Кайса напряг зрение, прочитал, потом закрыл глаза, мизинцем провел по гравировке… "Не показалось", — стукнулась в сознание пугающая мысль.

Кайсу прошиб холодный пот.

Разведчик лежал, не шевелясь, сжимая в кулаке кольцо с гравировкой… очевидно, памятной гравировкой — именем, "редким даже для Шермеля".

Он взглянул на девушку, стараясь успокоиться. Догадка уже пришла к нему, ясная, как летний день, и страшная, как встреча с призраком.

Погибшая сестра. Кольцо, снятое с мертвой ведьмы.

"Нет, — сказал себе Элле-Мир. — Это невозможно. Ту колдунью звали Юсс, и она была чернокнижницей. К тому же, Риннолк все-таки не узнала кольцо!" Последнее никак не стыковалось с привязанностью наемницы к старшей сестре. Кайса снова взглянул на кольцо — и проклял все на свете, потому что сразу же заметил немного погнутые "лапки", держащие опал. Что стоило поменять камень? Что стоило взять новое имя… если уж свернула на тропы магии черных ритуалов?

Впрочем… Нет, точно, это невозможно! Ри ищет убийцу сестры всяко больше года, а Кайса встретился с Юсс буквально за месяц-два до появления наемницы в столице!

И все же разведчик не мог, не имел права успокоиться на этом. Помимо воли всплывали истории о том, что Белые гости, как правило, отличаются нетерпеливостью и редко какой человек, проклятый ими, живет больше пары месяцев. К тому же, смерть — в устах Ри это могло звучать и не в прямом смысле… Что для шермельцев, прирожденных защитников, чернокнижие? Нарушение всех устоев, всего самого святого, впитанного с молоком матери! Смерть три-четыре года назад — это могло означать уход Лиотто, новую стезю, избранную ею…

Для чего там искала ее младшая сестра? Образумить или… убить? Кайса не знал шермельских порядков.

И вот Лиотто умирает и Белым гостем приходит к Риннолк… Элле-Мир, наверное, и сам на ее месте пообещал бы близкому человеку все, что угодно. А уж если бы, вдобавок, испытывал чувство вины за возложенную на него миссию…

Правда, насколько понимал Кайса из случайных фраз своей спутницы и ее кошмара, который, благодаря духам Вейгской пустоши, достался барду, Риннолк получила известие о гибели сестры, будучи в Шермеле. С Пограничья до столицы ехать довольно долго… Но кто отменял шермельских магов и порталы?

Кайса искал выход и не находил. Страстно желал ошибиться, но любая неточность в построенном плане легко оправдывалась. Лиотто "умирает" для семьи, а потом — для всех остальных, уже как чернокнижница Юсс. И так выбитая из колеи предательством сестры, Риннолк получает письмо… Является призрак. Дальше… Порталы, Кадме… надежда что-то узнать о Белых гостях, возможно, ведь в столице самая богатая библиотека… Болезнь и квирр… Королевский приказ — и возможность снятия проклятья… "Глупость, даже Его Величество не способен снять его! — бард выдохнул. — Но разве я бы не стал надеяться на любую возможность?.." И разве не на короля надеялась Риннолк, соглашаясь на этот поход?

"Знать бы мне в точности, что было с тобой до нашей встречи в столице", — разведчик просил, почти молил высшие силы об ошибке и все крепче сжимал в кулаке кольцо.

— Нет, — прошептал Кайса, глядя на свою спящую напарницу. Смотрел, вспоминал Юсс — ее бледную кожу и такие же, как у наемницы, каштановые волосы. Прядь в медальоне… Самый близкий человек после сестры? Может, отец или мать? У Эдвина тоже были каштановые волосы… В голову лез разный бред, вспоминалось все когда-либо полученное через обряд барахло.

Проклятое кольцо, почему же именно его он выбрал?!

"Повезло?! — с отчаяньем, переходящим в злобу, думал бард. — Моя удача?! Выбирать…"

Выбирать. Смерть Риннолк от проклятья призрака или смерть убийцы. А кто у нас, выходит, убийца?.. Здорово, бард, правда? Сюжетец прямо как из "Легенд Севера"! Сочиняй песню, потом времени не останется…

Бард все же заснул. Истерзанное сознание потребовало отдыха, и все беспокойные мысли перебрались в сон.

Пили слезы сосен

с их зеленых лап.

Кланялись дороге,

не смотря назад.

Свой собственный голос Элле-Мир узнал не сразу. Вроде бы рта не открывает, а песня в ушах. "Ладно, — подумал бард. — Во сне чего не бывает. Надеюсь, это мне чудится, и сплю я все-таки молча". Кайса огляделся, оказавшись в знакомом месте. Сосны, жесткая, колючая трава и посеревшие мостки у озера, чья вода холодна даже на вид… Как же давно он не был здесь!

Бродят в белой дымке

тени и огни,

Марево болота

встало на пути.

Моя ладонь твою

всегда найдет.

Держись, мой друг,

идем вперед…

"Ага, и песня как раз к месту, — бард мысленно вздохнул. — И что же теперь делать с обретенной подругой?" Разведчик невольно взглянул на свои руки — снова в кольцах, и каждое с большим опалом.

Опал — камень обмана.

Мы солнечные диски

Вращали колесом.

И, упав в траву лесную,

мечтали обо всем.

Кайса пригляделся — опал стал прозрачным и сменил цвет. Теперь маленькие изящные "лапки" сжимали янтарь. И отчего-то бард был уверен — вот янтарю здесь как раз самое место!

И встают полночным

часом лютым, диким,

На пути на нашем

призрачные лики.

Моя ладонь твою

всегда найдет.

Держись, мой друг,

идем вперед…

Стягивая с пальцев ненавистные украшения, Кайса швырял их в воду по одному. Песня не заговор, конечно, но тоже подойдет… Песенная магия, чтоб ее…

Ловили эхо звезд,

ночью у холмов плясали

И рассказами своими

пугали, чаровали.

Мосты подожжены

под нашими ногами,

Пляшут саламандры

и слепят огнями.

Моя ладонь твою

всегда найдет.

Держись, мой друг,

идем вперед…

То ли пальцев стало больше, то ли кольца действительно не кончались. Кайса обернулся на раздавшийся за спиной шум, спрятав руки за спиной.

— Ри?!