Королевская стража
Шрифт:
— А ты ее глаза видела, когда она спросила, не маг ли я? — фыркнул Кайса. — Слышала, каким голосом она это "маг" сказала?
— Меня тогда рядом не было…
— Так вот, если б хоть один из тех господ, что приглашают ее на танцы, услышал свое имя, произнесенное тем тоном…
— Дротик! — внезапно прервала его Инквиль. — Он сюда не вписывается…
Охотница объяснила, что определенные подозрения у нее появились после того, как Элле-Мир упомянул о творящихся рядом с чернокнижниками ужасах. Инквиль вспомнила все случаи, свидетельницей которых была сама, и рассказы других
— Если магических покушений не было, — одна эта мысль принесла несказанное облегчение, — то откуда взялись дротики, яд и погром в ваших комнатах?
— Одно другого не исключало даже в лучшие времена, — нахмурился разведчик. — Ведь противников власти никто не сбрасывает со счетов. Просто теперь все решилось с этим гадским колдовством и большей частью покушений, которые совсем не покушения…
— А я все равно не верю, что Ройоль ее… хм, возлюбленный, — уперлась Инквиль. — У нее только и разговоров было, что о тебе!
Кейду бард и Охотница вяло препирались, потом перешли к более важным вопросам. Например, куда все же подевались и Вирхен, и Ройоль.
— Скажешь, сбежали вместе, в духе старых баллад? — поинтересовалась Охотница.
Кайса подумал и кивнул.
— Сплошная романтика! — фыркнула Инквиль.
— Вы здесь погрязли в своих интригах! — с видом мученика отозвался бард. — А такие сюжеты — вечны! И, помни, девочке шестнадцать… Самое время. Опальный маг, опасные книжки… И я не удивлюсь, если Касман скоро вернется с вестями, лишь подтверждающими мои догадки.
Инквиль прикинула: Вирхен достаточно способна, чтобы освободить колдуна из тюрьмы, особенно при наличии хода, о котором наследница вполне могла знать от отца. Но все равно это не укладывалось в голове расчетливой девушки, а потому она махнула рукой:
— Ну да, променять корону на вечные бега…
— А вы думали о Хальтене? — Риннолк потерла уставшие глаза. — Каково ему будет узнать о пристрастиях дочурки?..
Кайса вздохнул. Он искренне надеялся, что наследнице удастся вправить мозги, хотя опыт общения с чернокнижниками говорил, что дело это безнадежное.
— А там ничего не говорится о Ройоле? — решил спросить он.
— Пока что нет, — Риннолк в отчаянии уставилась на листы. — Переводить оказалось труднее, чем я думала… И здесь в основном теория маскировки чар…
Промучившись еще с ойт и с переводом и со спорами, Кайсе и Инквиль удалось заставить Риннолк поесть — наемница уже походила на упыря и только волосы на себе не рвала от попыток осилить сложный текст. Сам бард с Охотницей о еде забыли.
С Инквиль уже давно сползло наспех слепленное заклинание, и чувствовала она себя на редкость отвратительно. Вскоре она перебралась на кровать и сама не заметила, как заснула.
Кайса, за неимением собеседника, продолжил размышлять молча. Ни к чему более удачному, чем
первая догадка, не пришел.А Касман действительно явился. Вошел через шкаф. Радостный и взволнованный одновременно.
— Здесь действительно ход, — вместо приветствия сказал он. — И соединяет не только тюрьму и дворец, но и большинство комнат между собой!
— Ну а покои Вирхен? — спросил Кайса быстро. — Они тоже соединены?
— Конечно, — кивнул Охотник. — Я был в ее комнате, что за жуткий погром там?..
Его соратница проснулась, резко сев на кровати.
— Ну как?
— Я прав, — коротко ответил Кайса.
— Так, — сказал Касман под слаженный вздох наемницы и Инквиль, — а теперь объясни мне, в чем.
Бард объяснил с охотой. Такое положение дел ему вполне нравилось. Нет колдунов — нет дела, вопрос с магией решен, а значит, вполне можно убираться из Думельза. Свое дело они выполнили, виновников нашли… почти всех. С дворцовыми интригами Хальтен и сам сможет разобраться, в конце концов, не впервой.
Да, Кайса решил, что делать — уходить. Уходить и решать личные проблемы, а не государственные.
Но Касман по въедливости и упрямству превосходил Инквиль.
— А почему тогда Ройоль бежал так далеко?
— А почему бы нет? Думаешь, Вирхен не рассказала ему об Охотниках Его Светлости? И о том, чего от них можно ждать? — резонно заметил Кайса. — Радуйся, такую славу заработали… По крайней мере, в глазах наследницы.
— Касман, только не говори, что тебе нравится эта идея, — встряла Инквиль.
Охотник серьезно задумался. Видимо, что-то в словах барда его задело. На книги из комнаты Вирхен он смотрел так, как смотрят на клубок змей или, скорее, на ведро сороконожек.
— Звучит вполне разумно, — медленно признал Касман. — Многое объясняет…
— И что тогда сказать Его Светлости? — Элле-Мир заметно повеселел, заручившись поддержкой Охотника. — Вряд ли он захочет начинать охоту на собственную дочь…
— Я могу с ним встретиться… Только ночью, сами понимаете… И спросить.
— Да ничего ты у него не спросишь! — гусем зашипела Инквиль, вскочив с кровати. Подумала и добавила:
— Сейчас. У нас еще текст не расшифро… не переведен! А вдруг там что-то настолько важное, что все ваши догадки…
— Вполне возможно, — грустно откликнулась Риннолк. — И мне бы немного тишины, хорошо?
— О, прости, — Касман немедленно обернулся к девушке. — С какого языка перевод?
— Катора…
— Так это совсем просто! — удивился Охотник. Он согнал Кайсу со стула и подсел к девушке. — Давай, много еще осталось?..
Как оказалось, Касман знал катору гораздо лучше Риннолк, да вдобавок наемницу почти не раздражало, когда он обращался к ней "Ри". Может, потому что она сама когда-то так назвалась…
А Элле-Мир и Инквиль в полной мере прочувствовали собственное невежество в сравнении с бывшими пограничниками.
— Там что, всех учат мертвым языкам? — тихо поинтересовалась Охотница.
Охотник и Ри о чем-то тихо переговаривались, то и дело склоняясь к листам и едва ли не сталкиваясь лбами. Бард пожалел, что не знает катору — сейчас было бы, чем заняться.