Королевство пепла

Но это заняло много времени. Солнце было полностью скрыто за горизонт, грязный лагерь бросался в глубокие тени среди огней очагов, к тому моменту, когда он приблизился к палатке Киллиана.

Элган, один из капитанов Беспощадных, хлопнул его по плечу, когда он прошел, лицо седого мужчины было мрачным.

— Неплохой первый день, малыш, — проворчал Элган. Он называл так Эдиона, потому что с тех первых дней в рядах Беспощадныа Элган был одним из первых людей, которые относились к нему не как к князю, который потерял свое королевство, а как к воину, борющемуся за его защиту. Большей частью его тренировок на поле боя он должен Элгану. Наряду со своей жизнью, учитывая бесчисленные разы, когда мудрость и быстрота меча спасали его.

Эдион ухмыльнулся старшему капитану:

— Ты хорошо сражался для дедушки.

Дочь этого человека родила сына прошлой зимой.

Элган проворчал:

— Я бы хотел, чтобы ты владел мечом так хорошо, когда ты достигнешь моего возраста, малыш.

Затем он исчез, направившись к костру, около которого находились несколько других старших командиров и капитанов. Они заметили внимание Эдиона и подняли свои кружки в знак приветствия.

Эдион только наклонил голову.

— Эдион.

Он узнал бы этот голос из тысячи.

Лисандра шагнула из-за палатки, ее лицо было чистым, несмотря на ее грязную одежду.

Он остановился и, наконец, почувствовал тяжесть грязи и крови на себе.

— Как ты…

Она проигнорировала его тон:

— Сегодня вечером я должна лететь к Дэрроу. Сказать ему то, что он хочет.

— Он хочет, чтобы мы вернули армию к нему, а затем в Оринф, — сказал Эдион, и попытался продолжить путь в палатку Киллиана. — Немедленно.

Она встала на его пути.

— Я могу пойти, сказать ему, что этой армии нужно время, чтобы отдохнуть.

— Это какая-то попытка вернуть мою благосклонность? — он слишком устал, слишком устал, чтобы беспокоиться об истине.

Ее изумрудные глаза стали такими же холодными, как зимняя ночь вокруг них.

— Мне наплевать на твою доброту. Мне не все равно, что эта армия изнашивается ненужными движениями.

— Как, ты даже не знаешь, что было сказано в палатке? — он знал ответ, как только озвучил вопрос. Она была в какой-то небольшой, незаметной форме. Именно поэтому так много королевств и судов выслеживали и убивали любых оборотней. Непревзойденные шпионы и убийцы. Она скрестила руки на груди.

— Это может быть для наших союзников. Для жителей Террасена. — она не отступила ни на мгновение. — Иди и накажи меня на всю оставшуюся жизнь. Тысячи лет, если ты завершишь Превращение.

С Гавриэлем, это могло бы случиться. Он старался не останавливаться на возможностях. Он едва общался с фейскими королями или их солдатами, кроме того, что было необходимо. И они в основном держались за себя. Но они не усмехались над ним за его статус полуфэйца; казалось, они не заботятся о том, какая кровь текла в его венах.

— У нас достаточно врагов сейчас, — продолжила Лисандра. — Но если ты действительно хочешь сделать меня одним из них, это нормально. Я не сожалею о том, что сделала, и никогда не буду.

— Хорошо, — сказал он.

Она проницательно посмотрела на него. Словно взвешивая человека внутри.

— Это было реально, Эдион, — сказала она. — Все это. Мне все равно, веришь ли ты мне или нет. Но это было реально для меня.

Он не мог этого слышать.

— У меня встреча, — солгал он и обошел ее. — Иди в другое место.

В ее глазах промелькнуло хмурое, быстро спрятавшееся горе. Для него самого он был худшим ублюдком. Но он продолжил путь в палатку Киллиана. Она не пошла за ним.

…

Она была глупой дурой. Глупой дурой, чтобы что-то сказать, и теперь чувствовала что-то, что сдавливало её сердце.

У нее было достаточно достоинства, чтобы не просить. Не смотреть, как Эдион входит в палатку Киллиана и задаваться вопросом, было ли это для встречи или потому, что он пытался напомнить себе о жизни после стольких убийств сегодня. Не дать одному дюйму ярости отразиться в ее глазах.

Лисандра направилась к удобной палатке, которую Сол из Сурии поставил ей рядом с ним. Добрый, остроумный человек, который не интересовался женщинами. Младший брат, Рави, смотрел на нее, как и все мужчины. Но он держал почтительное расстояние и разговаривал с ней, а не с ее грудью, поэтому он ей тоже нравился. Она не против, чтобы у них были палатки рядом.

Она ушла от необходимости ползать в кровати лордов, делая все, что они просили у нее с улыбкой, чтобы сражаться рядом с ними. И теперь она была самой леди. Той, которую оба лорды Сурии и Владыки Альсбрука признали, несмотря на то, что Дэрроу плевал на нее. Возможно, это наполнило бы ее радостью, когда битва не мотала ее так, что даже прогулка в палатку казалась бесконечной. Если бы генерал не показывал свою злость так тщательно.

Каждый шаг — это усилие, грязь хлюпала в сапогах.

Она отвернулась от переулка в палатках, переходящего от белого оленя на изумрудно зеленом поле Беспощадных к серебряной рыбе на яркой бирюзе тех, кто принадлежал к Дому Сурии.

Только пятьдесят футов от ее палатки отделяли от желания лечь здесь. Солдаты знали, кто она, кем она была. Нет, они дважды взглянули в ее сторону, но не крикнули ей так, как это делали мужчины в Рафтхоле.

Лисандра поплелась в свою палатку, вздыхая от облегчения, когда она пробиралась сквозь заслонки, направляясь к своей койке.

Сон, холодный и пустой, нашел ее, прежде чем она вспомнила, что надо бы снять ботинки.

Глава 11

— Ты в этом уверен?

Его сердце колотилось, Шаол положил руку на стол в комнате, которую делил с Ирэн, и указал на карту, которую Несрин и Сартак разложили перед ним.

— Солдатам, которых мы допрашивали, приказали встретиться в этом месте, — сказал Сартак, находящийся, с другой стороны стола, все еще одетый в одежду для полетов на ракине. — Они были достаточно далеко от других, чтобы добраться.