Короли и Звездочеты

–  Лот! Лотринаэн!

–  Лео!… Лео!!
– звук проходил сквозь «те-ле-фон» прерывисто, будто шел через десяток пластов реальности. Какая удача!
– Лео, друг, как я рад тебя слышать и видеть! Спаси меня!…

–  Лотринаэн!
– завопил обрадованный приятель.
– Где тебя демоны носят! Куда ты пропал?!

–  Я в очень странном месте, которое расположено вообще в другом мире, - скороговоркой объяснил Лот.
– Здесь очень плохо, колдовать получается через раз - попытался объяснить Лотринаэн.
– Немедленно забери меня отсюда! Я уже все продумал, значит, ты должен сделать вот что…

–  Ты не представляешь, как возмущается твоим исчезновением мэтресса Хлоя!
– Лео, который по жизни был ходячим недоразумением, разумеется, чихать хотел на важность излагаемых Лотом фактов и нес какую-то чепуху.
– Но не волнуйся, в Министерстве Чудес твоего отсутствия пока не заметили. Знаешь, твой фантом с манией трудолюбия - это нечто! Научишь меня, как делать такого же? я хочу произвести благоприятное впечатление на инспектора Клеорна.

Лотринаэн почувствовал, как кровь ударила ему в голову. Очнулся он через пару минут - понял, что орёт в «те-ле-фон» самые отвязные гномьи ругательства, которые только знает.

–  Я могу чем-то помочь?
– осторожно осведомился Лео, когда выдохшийся Лот сделал вынужденную паузу.

–  «Змея времени»!! Уничтожь «Змею времени»! И побыстрее, прошу тебя!

–  Что уничтожить?
– не понял Лео.

–  В Восточном Шумерете, где я искал Громдевура, должен был остаться артефакт - «Змея времени». Каменная змейка… она должна быть там! Уничтожь каменную змейку, ты понял?

–  Не понял… Повтори, пожалуйста! Лот, послушай…

Над головой - на первом этаже, где, по словам Гильдебрана, располагалась лечебница для всех нуждающихся в помощи, раздался какой-то шум. Голоса… Кажется, мэтр Лукин. И… Сашка?

Догадываясь, что действие странного иномирского артефакта может прерваться в любой момент, Лотринаэн крикнул в отчаянии:

–  Отправляйся в Лаэс-Гэор! Отыщи отца, он должен рассказать тебе об эксперименте мэтра Алима! Запомнил? мэтр Алим, изобретатель «Змеи Времени»?! Мой отец должен знать о нем, попроси его, он… Лео, ты слышишь меня?

Артефакт издал загадочный тихий звук и выключился.

–  Фех-та, - выругался Лот. И, чтоб восстановить самообладание, перевел гномье ругательство на понятый цивилизованный язык: - Ты - самая пустая порода, которую когда-либо добывал честный работящий гном! Ты уродливый молоток, который бьёт не туда, куда добрый гном указывает, а в эльфийские дебри! Ты бессмысленное, бесполезное сооружение, только и годное, что падать на ногу и давить работящему гному любимую мозоль! Честное слово, - «фех-та» звучит гораздо короче и благозвучнее, чем все эти цивилизованные переводы…

Так сложились обстоятельства, что практически одновременно с Лотринаэном генерал Октавио Громдевур тоже осваивал достижения цивилизации другого мира и занимался стихосложением. И если относительно первого - телефонизации всея Вселенной, - можно только развести руками и перечислить выгоды, которые несет прогресс, то относительно второго - всеобщего виршеплетства - неплохо бы поспрашивать Алексея Павловича Журчакова. Неизвестно, над какими вирусами он экспериментировал, страдая с декабря месяца пылкой влюбленностью…

Собственного таланта стихотворчества Октавио, как уже упоминалось, не имел. Зато по поместью торгаша Курезадова бродило штук тридцать юношей и дев в возрасте от шестнадцати до двадцати лет - самого что ни на есть поэтического периода жизни. Парни с собой зачем-то таскали дрянные луки и жестяные, легкие, как столовая ложка, мечи - вчера Громдевур решил тряхнуть стариной, потренировать новобранцев, и понял, что именно такого оружия все эти бледные немочи и заслуживают. Настоящий меч или копье у них и силенок не хватит поднять, и вообще… опасное это дело - доверять оружие непрофессионалу.

Исходя из соображений целесообразности и практичности, Громдевур велел временно прекратить издеваться над мишенями (честное слово, в Королевском Дворце горничные более метко подушки кидают!) и объявил поэтический турнир. Условия: сочинить классический сонет, чтоб обязательно упоминались слова «дуб», «подкова» и какое-нибудь оружие, чтоб последняя строка строфы начиналась с обращения к принцессе, и чтоб обязательно было про любовь.

Источник вдохновения таился исключительно в математических расчетах: отбывая в Восточный Шумерет, Громдевур обещал принцессе Ангелике, что вернется через тринадцать дней. Нынче, если он не сбился со счета, подходил к концу одиннадцатый день «путешествия». Надежд на то, что в оставшиеся два дня Лотринаэн, опрометчиво подставившийся под собственный файербол, выздоровеет, Октавио не питал, лояльность и точность телепортации второго мага, мэтра Сашки, нуждались в упражнении - а значит, надо было готовить Ангелике какой-нибудь приятный сюрпризец, чтоб не обижалась, не ворчала, что он так задержался.

К вечеру поэтическое состязание было в самом разгаре. Девчонки уселись вокруг большого, ярко пылающего костра и очарованно внимали виршам самозваных менестрелей. Октавио вовсю использовал благоприятное стечение обстоятельств и насколько мог быстро записывал чужие перлы, высунув кончик языка от усердия. Генерал справедливо полагал, что обвинение в иномирском плагиате в его случае совершенно не доказуемо.

Вороне удалось поймать подкову,

и вот, взлетев, как вихрь, на дуб,

с тяжелым полновесным ломом

она в засаде ждет лису.

Принцесса! Лишь взмахни хвостом

Пушистым, тявкни только мне, -

И я тебе тотчас спою,

хошь - песенку, а хочешь - две.

Октавио записал корявыми крупными рунами конспект сонета и приготовился аплодировать.

–  Фууу!
– закричали зрители.
– Принцесса должна быть в каждой четвертой строчке! С размером лажаешь!

Громдевур тут же нахмурился и оглушительно засвистел. Его поддержали; нашлись и те, кто, наоборот, выразил сочувствие автору и восторг прочитанным стихам. В центр площадки уже выталкивали другого соискателя:

Цвели сады вишневые и прочие,

цвели дубы, коль так им напророчили,