Корона от обороны

– - Чаще всего -- действительно кокетничают, -- подтвердила Белинда, -- но некоторые могли и правда боли не выносить. Это и у мужчин, и у женщин бывает, просто мужчины ни за что в таком не признаются.

– - Да уж, надо думать! Не признаются, пока не окажутся на больничной койке, как этот Шмидт. Но Белинда, каким образом вы его успокоили?

В этот момент женщины как раз проходили под факелом, освещающим выход на лестницу, и юная спутница Мафальды чуть отвернулась от нее, пряча глаза. Что окончательно убедило первую фрейлину в возникших у нее еще в келье подозрениях.

– - Признайтесь, Белинда, вы колдуете?
– - спросила она напрямик, остановившись перед девушкой и доверительно наклонившись к ней.

– - Можете мне довериться, я об этом никому не скажу.

Фон Фалькенхорст тоже остановилась и еще ниже опустила голову, но уже в следующую минуту выпрямилась и посмотрела Мафальде в глаза.

– - Видите ли, я...
– - она замялась, но, как показалось ее собеседнице, не от того, что хотела что-то скрыть, а потому, что ей сложно было подобрать нужные слова.
– - Мне сложно объяснить, как это делается...

– - А скажите, Белинда, вы сегодня что-нибудь ели?
– - поинтересовалась фон Шиф и тут же ответила за девушку сама.
– - Нет, конечно. Пойдемте-ка пообедаем... вернее, уже поужинаем, сядем там в уголок, и вы сможете спокойно все рассказать. Кстати, а где госпожа Люсинда? Она не будет вас ругать за то, что вы наедине с мужчинами остаетесь?

Бледное личико девушки тут же залилось краской.

– - Люсинду кто-то из монахов попросил помочь с перевязкой, в другом здании, -- ответила она.
– - А я тогда ассистировала господину настоятелю... Ну а потом решила зайти к лейтенанту Шмидту, чтобы ему повязку сменить, а то других он стесняется...

– - Белинда, не волнуйтесь, об этом я вашей компаньонке тоже ничего не скажу!
– - заверила ее Мафальда.
– - Скажем ей, что после того, как вас отпустил настоятель, вы все время были со мной.

– - Ох... это так любезно с вашей стороны!
– - обрадовалась Фалькенхорст, и ее собеседница едва сдержала ликующую улыбку. Теперь Белинда расскажет ей о себе все!

Расчет первой фрейлины и на этот раз оправдался. Они начали спускаться по лестнице, и ее юная спутница, помедлив еще немного, тихо заговорила:

– - Госпожа фон Шиф, скажите, что вы знаете о Войне Падения, когда магия покинула наш мир?

– - Ммм… -- не сразу отозвалась Мафальда.
– - Честно говоря, не очень много.

В детстве учитель, конечно, рассказывал им с Эрвином и об этой эпохе, но те уроки Шиф помнила плохо. Ей всегда было очень обидно, что мир остался без магии и что сама она не родилась на четыре века раньше, до того, как это случилось, а потому и слушала девочка рассказы о том времени не особо внимательно. Вместо этого она представляла себя, как бы стала колдовать, если бы все-таки жила в те далекие времена, когда магия была доступна многим людям, и насколько ее жизнь была бы интереснее. Что ж, зато теперь ей представилась возможность восполнить этот пробел в знаниях.

– - ...после того, как война окончилась, лишь некоторые люди смогли сохранить в себе магические способности, не очень большие, -- рассказывала, тем временем, Белинда.
– - И оказалось даже, что эти способности могут, как и прежде передаваться их детям.

– - Это я знаю, -- кивнула Мафальда, -- фамильные заклятия, достояние старых аристократических родов. Но они же всегда передаются только от отца к сыну, женщины ими не владеют...

– - Чаще всего, но не всегда, -- улыбнулась фон Фалькенхорст.
– - В моей семье способность к целительству передается от матери к дочери. Хотя первым в роду, у кого они были, был мужчина -- Ганс Виртел. Приемный сын Сокрушителей магии.

Женщины вышли в монастырский двор и зашагали в сторону трапезной. Им навстречу шли несколько фрейлин гроссгерцогини, одетых в «форменные» платья с эполетами. Правда, на единый отряд, как хотелось бы Эвелине, эта группа была мало похожа: половина фрейлин была в разных оттенках розового, половина -- в не менее разнообразных оттенках зеленого. По всей видимости, каждая из них выбрала повседневную или парадную «форму» в зависимости от того, какой цвет был ей больше к лицу.

В трапезной же, как и предполагала первая фрейлина, никого не оказалось -- даже дежурившие там монахи куда-то ушли, и Белинда с Мафальдой сами положила себе в тарелки немного пшенной каши. Фон Шиф выбрала место в самом дальней углу от двери и в упор посмотрела на устроившуюся напротив девушку.

– - Расскажите же, что позволяет вам ваше фамильное заклятие, -- сказала она, чуть ли не дрожа от любопытства.

– - Наследие, госпожа Мафальда.
– - ответила девушка.
– - Наследие. Наш род идет от Сокрушителей... Только мало кто знает, что Сокрушительница Клархен и Тевтонская Травница Клархен -- это один и тот же человек.

– - Вы...
– - пораженно произнесла фон Шиф.
– - Они же канонизированы. Вы можете использовать Святую Силу, как в старые времена?!

– - Ах, если бы.
– - Белинда горько рассмеялась.
– - Мы бы тогда не похоронили столько наших солдат. Нет, госпожа Мафальда -- просто в нашей семье фамильное заклятие, это... это... назовем это Великим Исцелением. И передается это лишь по материнской линии. Я могу... могу... Я могу немного помочь страждущим, госпожа Мафальда.

– - И уже едва себя не убили!
– - раздался за спиной камер-фрейлины обвинительный голос Кальмари.

Белинда испугано вспорхнула со своего места и широко раскрыла глаза, а Мафальда, услышав такое, просто окаменела.

– - Мадонна, прекратите изображать из себя испуганную голубку, барышня -- подобные случаи, как большую редкость, еще Конрад Гесснер описывал, а какие-то полвека тому назад и Карл Линей упоминал. Но -- подумать только!
– - Абеле шумно фыркнул.
– - В кои-то веки появляется не дешевый фокус, а действительно полезное фамильное заклятие, к тому же там, где оно нужно более всего -- в госпитале, -- а вы себя до могилы довести пытаетесь, норовите надорваться на всяческих пустяках.

Кальмари тяжело облокотился на столешницу, смерил мрачным взглядом трепещущую Белинду, и неожиданно ласковым голосом добавил:

– - Вожжами бы вас хорошенько отходить, синьорина, за такое.

– - Так вы все знали, доктор?
– - спросила Мафальда.

– - Подозревал кое-что, догадывался. А сейчас побеседовал с этим неженкой Шмидтом и уверился в своих выводах окончательно.
– - кивнул Кальмари и вновь перевел взгляд на фон Фалькенхорст.
– - Брысь отдыхать, фрейлейн! С сего дня целительствовать будете только там и тогда, когда вам это укажу я.

– - Господин доктор...
– робко попыталась возразить девушка, но наткнувшись на суровый взгляд медика, стушевалась и послушно кивнула.
– - Конечно, извините меня.

Она встала из-за стола и, пробормотав, что желает всем доброй ночи, выскользнула из трапезной. Проводив ее взглядом, Абеле повернулся к Мафальде, и ей сразу же вспомнилось, как в детстве, натворив что-нибудь вместе с братом, она готовилась к выволочке от родителей.

– - Хотел бы я, чтобы вы не впутывались в это дело, -- проворчал Кальмари.
– - Очень вам советую -- идите тоже отдыхать и держитесь от всего этого подальше.