Корона Рико-Сантарио

«И что это было, Ви? – отчитала она сама себя. – Никаких отношений. Потеряешь единственного друга».

– Я заберу пакеты. Привет! – крикнул сзади знакомый голос.

Это был Лео.

Вайолет не могла припомнить, когда в последний раз настолько радовалась появлению брата на горизонте, и радовалась ли вообще, но теперь она была безумно благодарная, взявшемуся словно из ниоткуда, и легкой походкой прошагавшему к ним брату.

– Вот, одной загадкой меньше, – она никоим образом не собиралась игнорировать спасительную родственную соломинку. – Мой брат Леонид, семнадцать лет.

– Очень приятно! – Даниэль торопливо протянул руку, вглядываясь в лицо Лео.

Брат Вайолет улыбнулся, пожав ему руку в ответ.

– Мы не похожи, она приемная.

Даниэль от удивления открыл рот и ошарашено взглянул на Вайолет, которая, закатив глаза, быстро взглянула на брата и цокнула языком:

– Дани, он шутит…

Лео усмехнулся, поднимая пакеты с асфальта:

– Бедняжка, никак не может смириться! – сказал он Даниэлю тем особым шепотом, который можно было услышать через три квартала.

В ответ он лишь растянул губы в неуверенной улыбке, очевидно, все еще сомневаясь, кому из них можно верить, сделав это так искренне, что Вайолет невольно залюбовалась им.

«Ей он так же улыбается, поверь, а может даже чаще и шире. И ямочки его она видит раз в сто чаще тебя!» – заскрипел противный голос ревности у неев голове. Сердце предательски кольнуло, уже который раз за этот день. Возможно, Ви надо было просто сесть в тишине и подумать, что делать с этими чувствами, которые в последнее время так и норовили вырваться наружу, доставляя ей огромные неудобства. Вот и сейчас, словно оглушенная ревностью, она пропустила пару реплик, которыми перекинулись Лео и Даниэль между собой.

«Да, стоит разобраться в себе, все же ревность говорит моим голосом», – Вайолет слегка кивнула, соглашаясь сама с собой, но Лео, спросивший у нее что-то, принял кивок за ответ. К сожалению, вопрос, заданный им, предполагал чего-то большего, или же вовсе полярного, поэтому она, воспользовавшись мудростью Адмирала Хэлси, не стала дожидаться необходимости обороняться и напала первой:

– И чего стоишь, как истукан? Пойдем значит пойдем.

Небольшую паузу удивленного молчания с большой натяжкой можно было бы назвать удачным моментом для прощания, но другой могло и не представиться, поэтому Вайолет воспользовалась, ей:

– Удачи! – покривила она душой.

– До завра, Лети! – Даниэль, развернувшись, не торопясь пошел в сторону остановки автобуса, а Вайолет, не отрываясь, смотрела ему вслед.

– Если надо, я могу дать тебе платочек, чтобы ты его провожала еще драматичней. – недовольно и очень тихо возмутился Лео.

– Я не…

– Спокойно, принцесса, расслабься. Тут никого нет. Можешь становиться собой.

Вайолет выдохнула. Прямо перед ней стояла ее совесть и якорь в этом мире, и только ему, пожалуй, не имело смысла даже пытаться врать. Глаза ее наполнились неожиданными слезами.

– Ой, все так серьезно? – Лео внимательно смотрел в ее глаза. – Вечером расскажешь?

Вайолет кивнула, пытаясь усмирить подрагивающий подбородок, сама удивляясь тому, что эмоции настолько взяли вверх.

Лицо Лео стало серьезнее.

– Так, спокойно! – парень поймал костяшкой пальца слезинку, скатившуюся по щеке Вайолет. – Не при маме и бабушке. Хочешь еще одну лекцию о тяжести груза беглой королевской семьи и важности выполнения долга? Я лично нет. Так что приводи себя в чувства, пожалуйста, и вперед, тебя ждут две королевские особы.

– Мама тоже там? – всхлипнула она, потирая нижнее веко в попытке высушить слезы.

– Да, вдвоем с бабушкой копаются на чердаке. И я нарушил правило номер один в нашей семье – не называть бабушку бабушкой на улице. – Лео притворно нахмурив лоб, как бы намекая, кто именно повинен в нарушении правил.

Вайолет усмехнулась. Ком, вставший поперек ее горла, как булыжник времен ледникового периода, ушел.

– Ты путаешь. Правило номер один – не называть бабушку бабушкой в принципе. – Вайолет шмыгнула носом, прогоняя последние следы слез.

– Именно. Ну-ка глянь на меня, – Лео предельно внимательно осмотрел ее лицо на предмет явных признаков недавних слез. – Видно, что глаза на мокром месте.

– Я что-нибудь придумаю.

***

– С ума сошел? – Вайолет ошарашено округлила глаза. – Немедленно убери пакеты со стола! Хочешь пасть смертью храбрых?

Лео недовольно хмыкнул, но все же аккуратно переставил пакеты на пол, и убедился, что на столе не осталось следов от этого акта вандализма.

Бабушка славилась своей неиссякаемой и непоколебимой любовью к порядку и крайней непереносимостью бактерий, которых, к слову сказать, действительно скопилась целая цивилизация на дне пакета, однако, засилье их на обеденном столе мало интересовало ее внука, кажется, до конца не осознавшего масштаб кары, которая могла свалиться на его светлую голову, если бы не предупреждение Вайолет.

– Умница! Инстинкт самосохранения все же есть.

Он хмыкнул:

– И что бы она со мной сделала?

– Застрелила бы, – Вайолет кивнула в сторону висевшего на стене ружья.

Леонид перевел глаза на оружие и вздохнул, то ли завистливо, то ли огорченно.

–Знаешь, а быть застреленным из Винчестера тысяча восемьсот девяносто седьмого года – не самая худшая смерть. Как думаешь, из него хоть раз в жизни стреляли?

Вайолет задумалась. Известных ей случаев использования винчестера по назначению она вспомнить не могла, но учитывая, что он висел в столовой ровно столько, сколько она себя помнила, а историей его появления никогда не интересовалась, вполне могло случится так, что для бабушки оно является памятным сувениром, доставшимся ей от родственников, или даже от дедушки.

– Я почти уверена, что да, – наконец ответила она.

– Откуда знаешь?

– Ну помнишь того сантехника, который случайно положил разводной ключ на стол и немного его поцарапал? Беднягу ведь больше не видели, – Вайолет посмотрела на брата, подняла бровь и пожала плечами.

– Вайолет, это ты? – донеслось откуда-то сверху. – Поднимайся, мы тут.

Настроение, успевшее хоть немного перешагнуть отметку «плюс», снова упало на самое дно, покинув ее организм, от греха подальше, вместе с удрученным выдохом.

– Уже иду! – прокричала она вверх, а потом обратилась к брату. – Ты со мной?

Вопрос был, скорее, риторическим. Лео в плеяде своих талантов имел один, за который Вайолет готова была отдать все, что у нее было, включая внутренние органы: умение не лезть на рожон и не ходить на моральное заклание, если это не входило в его планы или же была хотя бы призрачная надежда улизнуть.

– О нет! – ожидаемо отмахнулся он. – Давай сама!

Кивнув, в подтверждение своих мыслей о собственной бесхребетности, что Леонид воспринял как возможность улизнуть, она неохотно побрела в сторону лестницы, которая, минуя нежилой второй этаж (бабушка уже давно перестала утруждать себя подъёмом по крутым ступеням, переделав кабинет в собственные покои), вела наверх, к чердаку.