Корона Рико-Сантарио

– А она выдержит? – засомневался Даниэль, рукой проверяя прочность конструкции.

Вайолет молча сделала круг из большого и указательного пальцев и кивнула для большей убедительности.

Подъем был начат без всяческих сомнений со стороны гостя. Вайолет, убедившись, что конструкция все же выдерживает, и, поразившись на секунду мелькнувшей мысли, что сама себе она наверняка бы не стала так слепо доверять, с завидной скоростью метнулась к тумбочке и взяла в руки то, что осталось от банана. Как назло, в ее комнате не было ничего, куда можно было бы выкинуть эту несчастную шкурку, поэтому, немного посомневавшись, не нашла варианта лучше, чем закинуть ее под кровать.

Не прошло и минуты, как на подоконнике показалась рука Даниэля, а потом и он сам, не самым грациозным образом попросту ввалился в оконный проем.

– Добро пожаловать! – тихо проговорила она и протянула руку, предлагая помощь. – Так все же, чем обязана?

Даниэль замялся, не зная, как лучше будет описать цель его визита.

– Мне просто захотелось тебя увидеть.

– Настолько, что ты четыре часа не мог подождать, чтобы мы встретились в университете?

Ей очень хотелось поверить в моментально рисовавшуюся в голове романтичную картинку того, что рыцарь может пересечь несколько континентов ради лишь одного короткого взгляда на свою даму сердца, но ей мешало несколько несостыковок, первой из которых было осознание реальности мира, где рыцарям порой сложно оторвать свои латы от дивана, а второй – она не была его дамой сердца.

«Не мог, он не мог дождаться утра. Из всех вариантов, куда он мог пойти, она выбрал меня!» – кричал в голове, посылавший всю ее логику в долгое путешествие, голос.

– Там невозможно поговорить. В университете не только у стен есть уши, а даже у столов и табличек перед аудиториями.

– Ну что ж, раз уж ты решил, что разбудить меня на рассвете лучшее решение,– Вайолет села на угол кровати, жестом приглашая Даниэля сделать то же самое. – Выкладывай.

Даниэль присел рядом, и не сводя с нее глаз, перевел дыхание, словно набираясь смелости для рассказа, отчаянно пытаясь найти ее во взгляде Вайолет.

– Ты меня пугаешь, – призналась она на одном выдохе, пытаясь прогнать зарождающееся беспокойство.

– Я расстался с Кристиной, – наконец выдал Даниэль.

– Мне очень жаль…

«УРААААААА!» – ликовала она в своих мыслях.

– А мне вот нет, – он пожал плечами. – Это изначально не могло привести ни к чему хорошему.

– Почему? Она очень красивая девушка. И вы отлично смотритесь вместе.

– Ты думаешь мне надо только это?

Вайолет непонимающе прищурила глаза, хотя прекрасно понимала, о чем он говорит, даже если на самом деле лукавит: Кейси был из числа тех людей, которые умрут, но не признаются, что можно начать встречаться с кем-то исходя исключительно из внешних данных, наплевав на пресловутый богатый внутренний мир.

– Я догадывался, но только сегодня понял окончательно, – он на секунду задумался. – Ты как ешь сладкую вату?

Вайолет удивилась неожиданному вопросу, но в глазах Даниэля читалась крайняя заинтересованность, и, решив отложить язвительный комментарий, ответила:

– Отрываю руками и ем.

– Хорошо, – не в силах усидеть на месте, он взволновано встал с кровати. – После этого у тебя останутся липкие руки, что ты сделаешь?

– Так, ты меня пугаешь все сильнее, – Вайолет, последовав его примеру, тоже встала и в попытке успокоить ночного визитера, взяла его за руки.

– Ты облизнешь пальцы, – Даниэль выдохнул и многозначительно посмотрел на Вайолет, словно теперь она должна была понять все. – А она вытерла их салфеткой.

Связь между сладкой ватой и самообманом все никак не находилась, и все что оставалось – медленно моргать, в попытке запустить мозг, бодрость которого в начале разговора была явно переоценена.

– Так, – Вайолет снова села на кровать и потянула Даниэля за собой. – Давай еще раз. Ты расстался с Кристиной, потому что она вытерла руки салфеткой?

Он закатил глаза.

– Да нет, мы расстались потому, что хочу есть эту чертову сладкую вату не с ней!

Судя по его осуждающему взгляду, это была финальная и самая очевидная подсказка, но ответной реакции, помимо все того же напряженного выражения лица, не последовало и он решился:

– Так, Лети, проснись, пожалуйста, потому что я сейчас признаюсь тебе в любви, а ты совсем не можешь этого понять.

Вайолет еще несколько раз непонимающе похлопала глазами. Без всякого объявления боевых действий, в ее голове рванул снаряд, оглушивший всю команду, ответственную за логическое мышление и адекватную реакцию на происходящее. Часть сознания, которая успела осознать происходящее, хотела пуститься в пляс, но, видимо, решила подождать, когда праздник коснется всего организма в целом.

– Скажи, пожалуйста, хоть слово, – сказал Даниэль с тихим надрывом.

Щеки его раскраснелись, чего никогда не происходило в обычной жизни, а грудь взымалась от частых вдохов. Вайолет понимала, что он сконфужен, ее молчанием, когда она рассматривает каждую черточку его лица. Он даже попытался тряхнуть головой, чтобы разорвать визуальный контакт и механически тут же поправил прядь волос, упавшую на его лоб, рукой.

Такое привычное движение, которое она видела миллионы раз и тайком посмеивалась над ним, совершенно неожиданно сработало как спусковой крючок. Где-то между ребер раздался почти реальный взрыв, сносящий все преграды и условности на своем пути.

– К черту! – беззвучно сказала Вайолет одними губами, и мгновенно сократила расстояние между ними.

Сколько продолжался поцелуй никто бы не сказал точно. Ее мозг активно протестовал, генерируя вопросы, основным из которых был «Что дальше?», чувства же, напротив, не задавали вопросов, а лишь порхали где-то в районе ребер роем бабочек, и, вопреки здравому смыслу, их безмолвие было аргументированно больше. Противоборствующие силы были, казалось бы, равны, но вот Даниэль, сам того не подозревая, был сильным союзником чувств. Когда здравый смысл, сдав позиции, принял решение пустить тяжелую артиллерию вопросом «Что скажет мама?» и Вайолет хотела было отдалиться, но Даниэль обхватил ее за талию, заставив все рациональное внутри капитулировать.

– Я так боялся, что ты скажешь нет, – облегченно выдохнул он.

Словно завершающий мазок кистью на законченном полотне, он ставил легкий, почти невесомый поцелуй на ее губах и уткнулся носом в ложбинку за ухом.

«А уж как я этого боялась»– пронеслось у нее в голове то, что она справедливо решила не говорить вслух.

– Вот и сейчас ты молчишь.

Вайолет запустила руку в темные волосы Даниэля, перебирая пряди, надеясь, что это движение будет красноречивее всего, что она могла сказать в этот момент.

– Не знаешь, что сказать, да? А я вот целый монолог придумал, пока шел к тебе. И еще один, пока решался бросить камень в окно. Я там два часа с этим камнем стоял. А когда тебя увидел, все забыл, – он беззвучно рассмеялся, лишь выдыхая горячий воздух в ее шею. – Сладкая вата, какая глупость. Но ты и это поняла…Ну попыталась хотя бы.

Вайолет аккуратно сглотнула, надеясь прогнать образовавшийся в горле ком. Ей не верилось, что хоть один человек в мире испытывает такие эмоции по отношению к ней. Что она достойна этого. Что кто-то может желать ее объятий, прикосновений, поцелуев и не решаться ей сказать об этом. Стоять под окном, пускай даже не ее, и вглядываться в темноту комнаты. Что мысли хоть одного человека могут быть заняты только ей, хотя бы какие-то пару часов. Осознание самой возможности такого подкашивало ноги и пускало по спине целые армии мурашек.