Корона за любовь. Константин Павлович
Шрифт:
Первые же буквы заставили её схватиться за сердце — так колотилось оно.
«Прекрасная Маргарита! Увы, счастью моему не суждено сбыться. Ваши матушка и батюшка, я не виню их, не позволили мне даже увидеть Вас, на мою просьбу Вашей руки ответили насмешками...»
Что такое, почему она ничего не знает об этом, как посмели её родители даже не сообщить ей о том, что самый её любимый человек хотел жениться? Они отказали...
Она села на коротенький диван, ухватилась за его спинку, слёзы сами часто-часто покатились из глаз.
«Я пишу Вам это прощальное письмо, не зная даже, смогу ли
Многое ещё было в этом письме, и Маргарита читала его заплывшими от слёз глазами. Почему не постарался он увидеть её, она была бы на всё готова, чтобы только видеть его, знать, что сердце его откликается на зов её любви. Она добилась бы согласия родителей, она пошла бы на всё, даже на то, чтобы бежать с ним из родного дома. Но они не уведомили её о его раннем визите на другой же день после того известного бала.
Он приехал с огромным букетом белых, как снег, роз, а они даже не сказали ей, что это от него. Розы долго стояли в гостиной, они давно увяли, и та же Агаша выкинула их. Почему она не знала, что эти цветы были от него, почему никто не разбудил её, когда тем утром она долго оставалась в постели, потому что не могла заснуть всю ночь?
Они отказали ему не только в её руке — отказали от дома, запретили видеться с Маргаритой, запретили всякие сношения. Она так и не узнала, в каких словах и выражениях объясняли они свой отказ, но много позже дозналась, как дотошно выспрашивала Варвара Алексеевна князя Хованского о его молодом свойственнике.
— Незначащая личность, — отозвался князь, — молод, ревнив к службе, да не ищет чинов, из рода Тучковых, весьма бедного, хоть и славного царской службой. Полно сестёр и братьев, все ищут выгодной женитьбы. Таков мой свойственник, а привёз я его по его сильной просьбе...
Варвара Алексеевна вспыхнула и промолчала. Значит, ищет богатую невесту, а значит, вход ему в дом будет закрыт. Правда, она думала, что взгляд его остановится на Вареньке, и тем более изумилась, когда услышала от него, что сердце его томится по Маргарите. Да на что же они будут жить — на его несчастное офицерское жалованье? Ведь и Маргарита почти бесприданница, всё её приданое осталось в руках Ласунского, хоть и хлопотал Михаил Петрович, чтобы вернуть хоть заложенное-перезаложенное имение или господский дом в Москве. Не удалось: закона не было отдавать приданое разведённой жене.
И отказали ему, этому славному молодому красавцу. Очень уж хотелось родителям устроить Жизнь Маргариты, любимицы, богато да счастливо. У них были свои понятия о браке, любви и супружеской жизни.
Гневалась на родителей Маргарита не столько за то, что отказали от дома Тучкову, сколько сердилась за то, что ни полсловечком ей не обмолвились. И выходило, что её многонедельное ожидание не было следствием холодности Тучкова, что было для неё самым
страшным, причина всего лишь хитрость Варвары Алексеевны.Маргарита вытерла слёзы, готовая на серьёзный разговор с матерью и отцом.
В её комнату вошла сама Варвара Алексеевна.
— Возвеселись, душа моя, — бросилась она к дочери, — жених выдался славный, сделал предложение по всей форме и ждёт ответа. Мы с отцом решили, что тебе надо принять его предложение, теперь от тебя зависит сказать «да» или «нет»...
— И кто же это, матушка? — сурово спросила Маргарита.
— Князь Хованский, — радостно сообщила Варвара Алексеевна. — Жених хоть куда, знатный, родовитый, богат, самый большой богач на Москве. Немножко староват, ну да ведь и ты уже в годах...
Маргарите шёл двадцать первый год.
— Никогда, — выпрямилась Маргарита, — никогда не выйду я замуж ни за кого, кроме Александра Тучкова...
Она смотрела на изумлённую мать, гневная, готовая высказать много упрёков. Но Варвара Алексеевна уже всё поняла и мягко ответила:
— Что ж, не люб, мы не неволим... А зря...
И суровые слова замерли в горле у Маргариты. Она обхватила руками полные плечи матери, прижалась к ней лицом и сквозь слёзы и накипевшую горечь прошептала:
— Зачем вы ему отказали, когда мне никто больше не нужен?
— Когда и успела полюбить, — ворчливо, но и нежно ответила Варвара Алексеевна, — вроде и виделись единственный раз...
— Да разве нужны годы, чтобы узнать любимого? — разрыдалась Маргарита. — Разве не видно в глазах, любит ли, жалеет ли, желает ли видеть рядом с собой всю жизнь?
Она долго плакала на плече у матери, и Варвара Алексеевна, растерянная и взволнованная, тоже плакала вместе с ней, утешала, говорила какие-то жалкие слова. Но горе Маргариты было так неистово, что она вскоре прикрикнула на дочь. И не хотела, чтобы вышло, что попрекает куском хлеба, да так получилось.
Маргарита успокоилась только тогда, когда мать сказала, что если ещё раз посватается Тучков, они с отцом возражать не станут, даже если умрёт дочь вместе с ним голодной смертью где-нибудь под забором.
И снова Маргарита стала ждать. Обещание матери застряло в её голове, и она ждала вестей и писем от Тучкова, чтобы выразить ему свою любовь и согласие.
Но писем не было три года...
Маргарита слегла. Белоснежное лицо её поблекло, глаза потускнели и запали, и сама она, слабая и худая, едва вставала с постели, чтобы хоть немного подышать свежим воздухом да ещё раз перечитать строки такого дорогого для неё письма.
«Прекрасная Маргарита!»
Она смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Какая же она прекрасная, если уже появились первые морщинки возле губ, руки, нежные и тонкие, стали почти прозрачными? Если Александр когда-нибудь приедет и увидит её, разве способен он будет полюбить её, постаревшую и некрасивую?
Если б могла она тогда заглянуть в дневники Александра, прочесть то, что записывал он в больших коленкоровых тетрадях!
«Прусский консерватизм, — писал он на одной стороне листа, — железные обручи на обществе, принудительное обязательство рождающихся жить в мире с существующим порядком», а на другой стороне рисовал пером профиль Маргариты.