Короткая рокировка

Гермиона рассмеялась, но смех ее показался Гарри безрадостным.

– Вот я и подумала, что, если… Гарри, ты, главное, не ошибись. Если все так, как ты сказал, я за тебя рада, но всегда остается вероятность перепутать сильное чувство с признательностью и глубокой привязанностью. Ты ведь ни с кем не встречался, только с Чжоу, но это было как бы в шутку. А теперь война закончилась, и все будет иначе. Новые надежды, новая жизнь… Может статься, ты немножко поспешил, ты не думал?

– Ты так говоришь из-за того, что я выбрал…

– Глупости! Он действительно заботится о тебе, и доказывал это много раз, только никогда не выставлял свои поступки на всеобщее обозрение. Вдобавок, не думаю, что ему было бы приятно услышать твою благодарность, процеженную сквозь зубы, да и не очень-то он в ней и нуждался. Но ты стал другим. Можешь верить мне, можешь сказать, что от торчания в библиотеке у меня последние мозги ссохлись, только все те вещи, которые произошли после вашего ухода из Хогвартса, не могли пройти бесследно. Ты говорил, между вами что-то было, а что, если ты принял первое чувство за нечто большее? Одиночество достаточно страшная штука, чтобы согласиться пойти с ним на компромисс. Ты ведь не знаешь, что случилось бы, окажись на месте Снейпа кто-то другой. Тебе не с чем сравнивать.

– Нет, Герми, - Гарри устало потер виски ладонями, щурясь от яркого света: последний солнечный луч отразился от витража и теперь бил прямо в глаза.
– Если ты права, после того Упивающегося я вообще должен был шарахаться от каждого мужчины, завести себе кучу подружек, реанимируя израненную гордость, и наслаждаться жизнью. Только почему-то я пошел к нему. Может, окончательно умом тронулся, может - наоборот. Но ведь потом это чувство не пропало. Да и раньше… Нет. Не могу сказать, что это любовь, но он мне нужен. Я даже не думал, что кто-то может быть нужен до такой степени.

– Он не изменится…

– Не изменится. И мне это нравится, - Гарри рассмеялся, повергнув подругу в легкий шок.

– Тебя всегда привлекали непреодолимые препятствия. Только обычно это заканчивалось скверно, - с легким укором заметила она.

– Не спорю. Но свой лимит неприятностей я уже израсходовал. И, кажется, моя жизнь стала немножко более упорядоченной. Против этого я тоже ничего не имею.

– Слишком упорядоченной, ты не находишь? А как насчет привнести в нее немного хаоса?

– Ты о чем?
– подозрительно покосился на Грейнджер Гарри.

– Завтра мы с Роном собираемся в Нору. Не хочешь присоединиться?

Он поморщился и покачал головой:

– Нет. Это лишнее. Думаю, Рон будет не очень рад меня видеть…

– Неправда. Он хотел извиниться. Правда, хотел. Но извиняться в письме - последнее дело, а застать тебя на месте так же трудно, как поймать ветер.

Гарри неверяще взглянул на Гермиону, и та покровительственно похлопала его по плечу:

– Забудь. Просто забудь, как вы забыли о ссоре тогда, на четвертом курсе. Он не хотел оскорбить тебя. Рон решил, что ты отвернулся от нас, и ему на самом деле горько. Горько и обидно. Он всегда болезненно воспринимал твои тайны, но только потому, что слишком беспокоился.

– Ты знаешь, что некоторые вещи я не смогу ему рассказать. Даже после стольких лет дружбы.

– Некоторые - да. Но кое-что он уже понял. Например, то, что ты доверяешь Снейпу гораздо больше, чем когда-то. Он не в обиде. Он знает, как тяжело тебе пришлось. И ты не представляешь, насколько Рон сожалеет о своих словах.

– Герми, я все равно не смогу делать вид, будто все осталось как раньше.

– Не делай. Мы все изменились. Сделались немного, но старше. Не из-за возраста, а потому что начали свою жизнь. Это ведь многое значит. Попробуйте подружиться заново. Принять друг друга такими, какими вы стали.

– Я попробую.

– Вот и хорошо. Так тебя ждать?

– Во сколько?

– Завтра часа в три можешь приходить. Мы с Джинни как раз успеем испечь пирог. Если… у тебя не обнаружится других планов, рассчитывай остаться на ночь: Фрэд с Джорджем вернулись из Испании, так что намечается веселье. Ну так что? Идет?

Гарри задумался. Последний раз он видел Джинни во время бала в честь Победы, не считая посадки на Хогвартс-экспресс. Они даже протанцевали пару вальсов, но Гарри не особенно хорошо помнил эти минуты. Веселье его угнетало. Если для всех приглашенных праздник был освобождением, то для него - напоминанием о том, чего стоила его победа. Джинни веселилась, сыпала шутками, открыто флиртовала, а он даже во время танца постоянно искал глазами Снейпа, черной тенью застывшего в углу. Тогда для студентов сделали исключение: старшекурсникам разрешалось пить вино, преподаватели налегали на пунш, а Снейп пил скотч. Гарри знал, что это именно скотч. Он не перепутал бы ни с чем цвет напитка, наполнявшего бокал, замерший в пальцах профессора зелий. Но эти воспоминания больше не вызывали ощущения безысходности, тупой тоски и горечи.

– Идет!
– Гарри встал, собираясь было пожать Гермионе на прощание руку, а потом наклонился и чмокнул девушку в щеку:

– Обещаю не опаздывать. И… спасибо.

– Не за что. Все, а теперь не отвлекай меня. Иначе придется просить директора, чтобы он позволил мне остаться на ночь, а перед завтрашним сумасшествием я рассчитывала нормально выспаться…

Гарри вернулся раньше обычного, и, прикинув, где следует искать Снейпа, направился в лабораторию. Дверь оказалась приоткрыта, подтверждая, что он не ошибся. Спустившись по шаткой лестнице, юноша остановился на самой нижней ступеньке и прислонился плечом к стене, забыв о том, что на мантии останутся следы от осыпающейся побелки. Профессор не обернулся, хоть был прекрасно осведомлен о нарушении границ его территории. Каждый раз, приходя сюда, Гарри поражался тому, что, как бы тихо он ни ступал, обманывая скрипящие при любом удобном случае ступени, Снейп узнавал о его присутствии быстрее, чем он оказывался внизу. Наверное, на двери стояло опознающее заклятье.

– Я был в Хогвартсе, - сообщил Гарри, наблюдая, как мужчина, одетый в свою рабочую мантию, покрытую следами зелий и порядком потрепанную, переливает густое темное варево из маленького котелка в стеклянную реторту.

– Поздравляю, - не особенно любезно отозвался Снейп.
– Старый хрыч еще не лишился последних зубов, поедая свои леденцы?

– Ему это не грозит, - Гарри прищурился, привыкая к полумраку лаборатории. Профессор приложил много усилий, чтобы создать и здесь привычные условия, граничащие с аскетизмом его подземелий в замке.
– Подозреваю, Дамблдор знает парочку заклятий на этот счет, иначе ему давно грозила бы вставная челюсть.

Он подождал, пока Снейп закончит возиться с очередным малопривлекательным снадобьем, и, подойдя к столу, уселся на свободный угол:

– Помочь чем-нибудь?

– Только своим отсутствием, - буркнул Снейп, отодвигая котелок и оборачиваясь к юноше.
– Поттер, ты прекрасно осведомлен, что меня раздражают бездельники, мешающие мне работать.

– Потому я и предложил помощь. Не хочу, чтобы ты меня выставил, как в прошлый раз.

Профессор вскинул бровь, нехорошо ухмыльнулся и указал в сторону банки с заспиртованными слизнями:

– Нарежь десять штук, - мстительно предложил он.

Гарри обреченно вздохнул, сполз со стола и придвинул доску для нарезки ингредиентов. Некоторое время он работал молча, но вскоре ему это надоело. Сбросив малопривлекательные последствия своей деятельности в подставленную Снейпом миску, Гарри достал палочку и пробормотал очищающее заклинание, не желая ощущать на руках остатки скользкой массы, в которую превратились и без того малоаппетитные слизни.

– Завтра я собираюсь к Рону, - сообщил он, продолжая наблюдать, как Снейп уверенно измельчает какие-то корешки в ступке.
– Наверное, задержусь до утра. Ты… не против?