Корреспондент Рива Блюм 2

– И не менее важно было бы обеспечить возможность портов проводить погрузку и разгрузку стандартизированной тары,- негромко сказал Чечель.

– Генерал, я наполняюсь уважением к вам все в большей и большей степени,- удовлетворенно произнес Покотилов,- Теперь, когда вы примерно представляете масштабы и цели задачи...

– Вот кстати!- чересчур резко перебил Чечель, так, что старик Покотилов поморщился,- О масштабах еще не вполне себе представляю. Цена вопроса?

– Ну представьте себе. Ежели размещение тонны обычного груза на судне среднего размера, скажем на моей 'Шилке' или на 'Даурии' обходится в пять рубликов восемьдесят три копейки, то аналогичная операция с контейнерами обойдется...,обойдется... всего в шестнадцать копеек за тонну. Это предварительные цифирьки, конечно же...

– Ого!- уважительно и шумно вздохнул шеф контрразведочного отделения штаба Приамурского военного округа.

– Дух захватывает, генерал? Как говорят американские шалопаи от бизнеса- оцените дивиденды!
– рассмеялся Покотилов.

– Да, дух захватывает,- поцокал языком Чечель.

– Вадим подсчитал: на загрузку и разгрузку одного моего парохода виргинским хлопком потребовалось 126 рабочих, которые управились за 84 часа. А это большие деньги, выбрасываемые на американский ветер. Да при копеечном интересе. Накладно.

– Да уж,- улыбнулся Чечель,- Разорение...

– Крах с копейки зачинается,- назидательным тоном произнес старик Покотилов,- Ну да ладно. Потом о деньгах. Сперва дело!

– От меня что требуете, Алексей Дмитриевич?

– Не совсем уж сущие пустяки, генерал. Необходимо обеспечить .скажем так, конфиденциальность предстоящих работ, кои я намерен развернуть в Порт-Артуре.

– Почему там?

– База флота, закрытый городок. Верфи, мастерские, судоремонт. Старая пристань пароходного общества КВЖД... Периферия, которая не привлечет пристального внимания акул мирового капитала к кое-каким работам, способным в обозримом времени произвести мировую транспортную революцию и отобрать лавры первой мировой торговой державы у надменных бриттов и американских шалопаев. Нужно время. Для окончательной 'доводки' проэкта до ума, до предварительных моделей и опытных образцов, для испытаний в конце концов! За этот период я отберу и подготовлю опытнейших юристов для оформления патента европейского уровня, подготовлю также промышленные мощности для того, чтобы сразу, с размахом, начать изготовление стандартной тары, судов и прочего. А то, чего доброго, американцы опередят, шалопаи, да палец в рот им не клади. Работают широко, с ориентиром сразу на общемировые потребности. Понимаете причины для соблюдения конфиденциальных условий проэкта?

– Вполне.- кивнул генерал.- С военным и морским ведомствами договорились?

– Насчет Порт-Артура? В необходимой мере- да. Вы прекрасно знаете, что мои интересы небезразличны нескольким славным русским генералам и адмиралам. А кое-кто из них является акционерами моих предприятий и обществ. И значит-предполагает свой 'антирес' в моем деле...

– Неплохо вернули, Алексей Дмитриевич,- насмешливо сказал генерал Чечель.

– Предположения как обеспечить сию секретность какие-нибудь имеются?

– Пока наметки, пока вероятия, Алексей Дмитриевич. Но вы не сомневайтесь, коли я пришел на встречу с вами, немного владея предметом и сутью разговора, значит и кое-какие шаги на перспективу уже сделал.

– Отлично, Сергей Петрович. Даете мне лишний повод вновь похвалить вас и вновь же констатировать- не ошибся я ,выбрав именно вас в агенты задуманного предприятия.

– Приблизительно когда начнете реализацию проэкта?- спросил Чечель.

– Она уже начата,- улыбнулся старик Покотилов.- Месяц назад я приобрел для нужд КВЖД полторы сотни грузовиков фирм 'Студеббекер', 'Макк' и 'Мореланд'. Их уже доставляют во Владивосток, на Первой Речке, в старых железнодорожных мастерских будут переделывать под стандартизированные двадцатифутовые тарные контейнеры. Через неделю я загоняю в Восточный бассейн Порт-Артура два судна: одно старое, 'Инкоу', второе- купленный у японцев танкер 'Широтоко', якобы под нужды Общества КВЖД. 'Инкоу' будем нарочито чинить, а танкер- постепенно переоборудовать под судно для тарной перевозки. Там же, в Порт-Артуре, будем корпеть над особой конструкцией замков, скрепляющих между собой контейнеры, и кронштейнов. Ну и сама тара. Надо крепко думать. Я поручил Ижорскому заводу, под видом особого заказа на перевозки в интересах военного ведомства...Мол предполагают военные чины везти во Владивосток двенадцатидюймовые орудия на железнодорожных платформах, и для них снаряды, заряды, да запасные части и принадлежности. Мол, надо бы сие скрыть от любопытствующих глаз...Сами контейнеры должны быть разработаны с особым требованием к прочности, ведь в их задачу входит защита грузов от агрессивной стихии. Так что, дорогой Сергей Петрович, начинайте и вы.

Генерал Чечель отсалютовал старику Покотилову вилкой и шумно отхлебнул шампанского...

=================

– 'для приезжих "с полосы"'*-имеются в виду прибывшие с территорий и мест, входящих в т.н. 'полосу отчуждения' Китайско-Восточной железной дороги. Полоса отчуждения, предусмотренная договором 1896 года, по которому постройка и эксплуатация дороги предоставлялись Русско-китайскому (Русско-Азиатскому) банку, представляла территорию вдоль линии КВЖД шириной 40 саженей с площадью под станции, на которых действовали законы России.

– 'дымили бриннеровскими* сигарами'- сигары из второсортного табака островов Ява и Борнео, изготовлявшиеся табачными предприятиями владивостокского купца Бриннера. Имели чрезвычайно широкое распространение среди населения Дальнего Востока.

– 'два ялуцзянских* купца-лесопромышленника'- то есть купцы, занимавшиеся лесоразработками на реке Ялу, где имелись русские лесные концессии.

14 января 1934 года.

Вэйхайвэй.

Вэйхайвэй спал. Легкий бриз приносил с побережья утреннюю прохладу, еще можно было вдоволь подышать чистым свежим воздухом перед тем, как наступит день. В такую рань практически все жители китайского Вэйхайвэя мирно почивали в своих ложах, и даже помыслить не могли, что их город, который, благодаря своей вместительной бухте, прекрасно защищенной природой, являлся отличной якорной стоянкой не только для всего северного китайского флота, но и для американской Азиатской эскадры, может быть настолько красив и приветлив. И уж точно жители города не думали в этом удостовериться. Скоро начнется день и улицы станут похожи на муравейник, до красоты и приветливости никому не будет дела. С берега слышался легкий шум прибоя, город же молчал - полная идиллия, наслаждаться которой можно было бы вечно.

Вдоль набережной катил маленький угловатый бледно-желтый трамвайчик с выгоревшей нечитаемой надписью 'Na..i' на боку и круглыми фарами-глазами. Дверей у трамвайчика не было, вместо них был просто широкий проем, обрамленный резными деревянными перилами, с потолка вдоль всего салона свисали лианы поручней - они были почти черными и гнутыми, даже извилистыми. По бокам тянулись ряды сидений, точнее сказать, скамей, похожих на те, что стоят на набережной. Салон был довольно чист, лишь на полу кое-где виднелись темные пятна, да по углам блестела паутина. Сквозь мутные стекла пробивались розовые рассветные лучи.

Трамвайчик тихо катился по путям, слегка громыхая внутренностями на стыках рельс. Машин почти не было видно, прохожие тоже попадались редко. Некоторые из них запрыгивали в трамвайчик, но пока что их было слишком мало. Даггерарди, сидевший в заднем левом углу салона, сонно всматривался в их хмурые, помятые лица. Он ждал. Сегодня ему была назначена встреча.

Напротив пристани, от которой сновал через бухту, до острова Лиукунг и обратно паровой 'подкидыш' в салон трамвайчика стремительно втиснулся Людвиг Хансен. Его-то и ждал Доггерарди.

Хансену Доггерарди был известен как посредник в деле добывания и размещения различных новостей. Новости продавались, еще дороже продавались слухи и очень хорошо заинтересованные лица платили за конфиденциальные сведения. Доггерарди был одним из тех информационных 'жучков', кто покупал и кто хорошо платил.

Как обычно, Хансен был безукоризненно пунктуален. Уже почти год они встречались по ночам один раз в две недели, и ни разу Хансен не опоздал.

Хансен уселся возле Доггерарди. Низким и гортанным голосом он прошептал: