Корзина желаний

После полудня Вийон и Флеб отправились на рынок. Новые корзины Вийона расходились хорошо, и он быстро распродал все, что принес.

– Выходит, твоя корзина желаний все-таки действует? – Подмигнул ему Флеб. – Таким путем ты скоро соберешь полтора сикталя для выкупа своего времени у Собирателя Дней.

– Нет, – Вийон вздохнул. – Я ведь хотел получить деньги в тот же день. Это была всего лишь хорошая, добротная корзина. Флеб, я все продал и пойду, хорошего тебе вечера!

– До завтра, Вийон. Только, боюсь, после твоих корзин на мои уже никто не и смотреть не станет…

Вийон купил чистой воды и горячего хлеба и даже позволил себе редкое угощение – взял немного вяленого мяса. Поужинав, он отправился в путь.

Двадцать пять лет назад пятеро подростков напали на Айнри, но бежали, когда на помощь другу пришел Вийон. Помимо их лидера, Джадура, казненного лет пятнадцать тому назад (Вийон уже и не помнил, почему и за что), Вийон знал только одного – самого младшего из них, Гсина Куда, всегда неумытого, с двумя отсутствующими зубами и вечно текущим носом. Кажется, они или дружили когда-то, совсем давно, либо их семьи были знакомы – как Вийон не напрягал память, но точных обстоятельств далекого детства вспомнить не удавалось. Впрочем, все это не имело значения, а имело значение то, что он знал, где находится дом Гсина.

Пришлось немного поискать, потому что район сильно изменился за прошедшие десятилетия, но в конце концов, руководствуясь где-то памятью, а где-то и расспросами соседей, Вийон разыскал крошечную грязную хибарку, затерявшуюся в скопище таких же лачуг и сараев. Блохастая собака с гниющим глазом ткнулась ему в ноги, прося еды или хотя бы ласки, но Вийон отстранил ее и подошел к дверям. На пороге играли дети – бегали друг за другом, шумели, возились в грязи. Вийон обратился к девушке, которая за ними присматривала:

– Скажите, не здесь ли живет Гсин Куд?

Лицо девушки приобрело удивленное выражение, она смерила Вийона настороженным взглядом.

– Что вам нужно? – Спросила она.

– Просто поговорить, – Вийон поднял руки ладонями от себя, демонстрируя миролюбие. – Когда-то давно я был знаком с Гсином, есть один вопрос, который я хотел бы ему задать.

– Если вы хотите поговорить с моим братом, – хмуро ответила девушка. – То вам следует обратиться к вопрошателям мертвых. Он давно умер.

Она перестала смотреть на Вийона и начала трясти ребенка, сидевшего у нее на руках, пытаясь его успокоить. Качала она, однако, его слишком нервно и быстро, и ребенок в результате расплакался еще сильнее. Тогда девушка прикрикнула на ребенка и даже занесла руку, грозя ударить – это подействовало, дитя стало ныть не так громко.

– Умер? – Растеряно переспросил Вийон. – Очень жаль… Как это произошло?

– Это давнее дело, – отмахнулась девушка. – Не хочу говорить. Уходите.

Вийон полез в кошелек и достал все, что заработал за сегодня. В глазах девушки вспыхнул интерес.

– Я заплачу вам, – сказал корзинщик. – Вот, все это будет ваше. Сможете поесть и накормить детей.

– Хорошо, – девушка откинула волосы назад и заговорила:

– Что вы хотите знать? Как он умер? Его казнили на площади, вместе с Джадуром и другими его дружкам. Хуже того: наказали и других моих братьев, мать отправили на каторгу, и также поступили с семьями всех, кто был в банде. А для Джадура и Гсина казнь стала долгожданным избавлением, ибо их долго перед этим пытали.

– Теперь я припоминаю, что слышал о чем-то подобном… – Пробормотал Вийон. – Четырнадцать или пятнадцать лет назад, верно? Отец заставлял меня работать, а дома мы не обсуждали такие вещи. Поэтому я не знаю подробностей. Что же произошло? Почему их всех так жестоко наказали?

– Джадура и его банду наказали справедливо, – ответила девушка. – Но из-за этих ублюдков пострадали и другие люди. Я сама избежала смерти лишь потому, что была лишь году от роду, и когда забрали мать, взяли меня к себе и воспитали. А началось все с того, что Джадур и Гсин и другие изловили молодую девку из Верхнего города, изнасиловали ее, а когда она пригрозила, что им не жить – перерезали ей глотку. Но эта девка оказалась дочерью префекта Варана эс-Кэламида, а он человек суровый…

– Да-да, – кивнул Вийон. О жестоком военноначальнике, некогда служившем на юге и прославившемся в сражения со скайферами, а затем переведенным в столицу из-за чрезмерной суровости к собственным подчиненным, слышали все. Он и по сей день занимал должность одного из префектов Дангилаты.

– …и за свою ненаглядную Лакри обещал казнить не только тех, кто ее снасиловал, но и их семьи. Говорю же, я сама чудом осталась в живых, потому что была еще ребенком…

– Подожди! – Вийон поднял руку. – Что ты сказала?

– Что? – Передернула плечами девушка.

– Имя дочери префекта. Как ты сказала?..

– Лакри эс-Кэламид, безголовая, избалованная девка, привыкшая к тому что ей все можно и решившая поискать приключений вечером в Нижнем городе…

Вийон стоял неподвижно несколько минут и молчал. Сестра Гсина говорила что-то еще, жаловалась на жизнь и судьбу, на несправедливость властей, но он не слышал. Очнувшись, он отдал ей обещанные деньги и задал последний вопрос:

– Айнри Тозол. Ты слышала когда-нибудь это имя?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Нет, никогда.

Вийон и не сомневался, что ответ будет именно таким. Что бы не было на уме у подростка Гсина, вряд ли бы он стал рассказывать об этом десять лет спустя своей годовалой сестре, а если бы и стал – она бы все равно не запомнила.

Вийон поблагодарил девушку за ответы, развернулся и ушел.

Он брел по трущобам Дангилаты, погруженный в свои мысли и пытаясь разложить по местам услышанное и то, что он знал прежде, а ночь, между тем, уже начинала предъявлять свои права на затихающий город.

Отец не пускал Вийона смотреть на казни, происходившие на городской площади и пресекал любые разговоры о них, но имя «Лакри» Вийон уже слышал. Может быть, и не в юности (а если и в юности, то он забыл об этом), а совсем недавно, буквально неделю тому назад…

Огис Хатур пробыл среди корзинщиков четырнадцать лет, но когда он пришел к ним впервые, он вовсе не был похож на ремесленника. Повадки выдавали в нем разбойника, хотя он и старался не выдавать себя и вести себя как все. Его привел старый Арбел, с которым Огис как будто бы дружил или был его дальним родственником – так, по крайней мере, они сказали остальным, но, вероятно, настоящая причина была в том, что Огис уже тогда гулял с дочерью Арбела, Акиной, и последняя носила под сердцем их первого ребенка. Было ли вообще имя и фамилия Огиса Хатура настоящими? Теперь Вийон в этом сомневался. Огис либо был одним из тех, кто вместе с Джадуром насиловал и убивал префекторскую дочку, либо приходился родственником одному из убийц – в любом случае, он жил в страхе с тех пор вот уже четырнадцать лет, и совсем обезумел, когда крыса начертала на стене имя убитой. Вот почему он повесился: Огис все еще страшился мести префекта и знал, что в случае, если властям доложат, кто он и в чем виноват – мучительной смерти подвергнется не только он сам, но и его жена, и сын.

В какой-то момент Вийон очнулся от своих дум и огляделся по сторонам. Он находился на Гусиной улице; в двух квартала слева в грязном переулке прятался домик Флеба и его матери, в двух же кварталах справа стоял дом, хозяином в котором когда-то был Арбел, затем Огис, а теперь хозяйничала Акина. Уже поздно, но, может быть, вдова Огиса еще не спит? Он всего лишь задаст ей пару вопросов.

Повернув направо, быстрым шагом Вийон миновал два квартала и постучался. К его удивлению, дверь открыл Флеб.