Кошачий глаз. Часть 1
Шрифт:
– Нет, никто не обижал.
– Кто-нибудь из домашних расстроил или напугал вас какими-то... предостережениями?
Я отрицательно помотала головой:
– Нет, ничего такого. Просто я подумала и поняла, что...
Ольгер, заметно погрустневший, терпеливо слушал, когда я, наконец, придумаю, что сказать.
Собираясь на этот разговор, я готова была высказать ему в лицо всё, что думаю о нём и его котике, но сейчас, после того, как мне от широкой души простили три с половиной миллиона рублей, да ещё аргументированно доказали, что моей вины в недоразумении нет, грубить Ольгеру было бы несправедливо. Поэтому
– Мне не нравится то, что я вижу и слышу. Это всё очень странно, и я уверена, что здесь всё не то, чем кажется. И я не хочу больше здесь находиться, потому что следующие недоразумения, которые могут случиться, точно обойдутся мне дороже, чем этот проклятый аванс...
– Довольно!
Ольгер резко встал.
– Я вижу, как вы пытаетесь отделаться от меня, не солгав и не обидев. Выберите что-то одно, так будет легче. Но мой вам совет: не лгите. Мало того, что ложь вам довольно трудно даётся, так она ещё и обойдётся дороже всех прочих недоразумений...
– А вам?!
Он замолчал в недоумении.
– Вам-то ложь как-нибудь аукается?
– уточнила я.
– Вы же солгали мне, Ольгер!
– Когда это?
– его взгляд стал совсем суровым.
– Вы обманули меня вчера.
– Не было такого!
– в его глазах опять заблестел лёд.
– Вы не сказали мне, кто такой на самом деле ваш котик!
– И кто же?
– холодно уточнил Ольгер.
– Я не знаю! А вы - знаете, но ничего мне не сказали!
Не спуская с меня глаз, Ольгер задумчиво потёр подбородок.
– Что случилось вчера?
– спросил он тоном, не предполагавшим никаких отмазок.
Как же легко и приятно говорить правду. Потом, конечно, возможны серьёзные неприятности, но это же потом.
– Дайра был такой милый, так славно мурчал, что я поцеловала его...
Ольгер чуть заметно вздрогнул. И я закончила так укоризненно, как только смогла:
– Вы могли бы предупредить меня заранее, что делать этого нельзя!
– Так вот в чём дело, - Ольгер медленно вдохнул-выдохнул.
– А я-то никак не мог понять, что же вас так напугало...
Он резко дёрнул свой стул, развернул его и подсел ко мне вплотную.
– Алиша, я прошу у вас прощения, это моя вина. Без сомнения. Я неверно прочёл вас.
– Вы о чём?!
Ольгер вздохнул:
– Вчера, когда я увидел вас, я правильно понял причину вашего подавленного состояния, но сделал неверное заключение о частных обстоятельствах. Было очевидно, что вы глубоко и отчаянно обижены на своего мужчину. Я понял, что вы только что порвали с вашим бойфрендом, но подумал, что именно от него вы и ушли с вещами... Короче говоря, я решил, что в вашем случае не требуется никаких предупреждений, потому что ваш поцелуй ничем Дайре не грозит.
– Ну, замечательно...
– только и смогла я пролепетать.
– Когда к вам придёт следующая соискательница из агентства, лучше сразу с порога спросите справку от гинеколога! И не придётся ничего истолковывать! Толкователь из вас какой-то неважнецкий!
Ольгер криво улыбнулся:
– Порой, увы, я ошибаюсь. Это случается редко, но, если уж случается, то бывает всегда очень некстати.
Он осторожно коснулся моего плеча:
– Вы даже представить себе не можете, как мне стыдно.
– А вы не можете себе представить, как мне страшно!
–
– Тогда было... Сейчас уже, конечно, всё прошло. Почти.
– Вы удивительно отважная девушка, - проникновенно сообщил он.
– Нет. Не отважная. Меня до сих пор руки-ноги не слушаются.
– Это пройдёт, - улыбнулся он.
– Всё будет хорошо. Я попрошу Косту достать из наших запасов лучшего вина к обеду. Оно не пьянит, но замечательно успокаивает. А Дайра... Вы теперь сами знаете, чего не нужно делать с Дайрой, если вы хотите, чтобы он оставался милым пушистым котиком. Вы с ним обязательно подружитесь. Он, конечно, мерзавец, но пакости свои он творит исключительно нам назло. Вы же ему понравились. Он обожает, когда красивая девушка чешет ему пузо. А ещё он любит играть в мячики. В его комнате их полно...
– Ольгер, вы издеваетесь?!
Он стал непроницаемо серьёзен, и его большая тёплая ладонь легла на мою влажную дрожащую ручонку:
– Ни в коем случае, Аля. Я не издеваюсь. Но дело в том...
Он замолчал на несколько секунд, но мне было уже ясно: то, что я сейчас услышу, мне точно не понравится.
– ... Дело в том, Алиша, что я не могу вас отпустить.
– Что значит "не можете"?!
– воскликнула я, отдёргивая руку.
– Ясно же сказано: я не хочу на вас работать! Теперь уж тем более!
Ольгер развёл руками:
– Мне жаль. Но вы останетесь с нами.
– Вы с ума сошли? Как вы смеете? Вы станете удерживать меня силой?!
Он промолчал.
Я вскочила и побежала вон из столовой. Надо всего лишь позвонить Вере...
Я успела добежать только до дверей. Там я столкнулась с вернувшимися Брилле и Костой. Коста загородил мне выход, а Брилле подошла к Ольгеру и протянула ему мой мобильник.
– Ты рылась в моей сумке?!
– заорала я и кинулась отобрать свою вещь.
Брилле шагнула мне навстречу, и я словно на каменный валун натолкнулась. Потирая ушибленное плечо, я повернулась к Ольгеру.
– Вы велели им копаться в моих вещах?!
– Спокойно, Аля, спокойно. Чем меньше резких движений вы сделаете, тем меньше ущерба будет всем нам, - проговорил Ольгер, взглянул на осветившийся экран моего телефона, зажал кнопку выключения, дождался, когда экран погаснет, и убрал трубку себе в брючный карман.
– Мне всего лишь нужно, чтобы вы не подняли лишнего шума. Это не помогло бы вам, а нам сделало бы ещё хуже. Так что не волнуйтесь, это всё для вашего же блага.
– Вы не имеете права так со мной обходиться!
– Поверьте, Аля, если бы я хотел как-то ущемить вас, оскорбить или унизить, это выглядело бы по-другому. Вы не хотите на меня работать - что ж, мне жаль. Значит, вы пока просто наша гостья, - проговорил Ольгер.
– Пока?! Что значит "пока"? Пока что?!
– Пока не минует опасность.
Я не видела никакой опасности вокруг себя, кроме этой странной троицы.
– В пределах квартиры вы совершенно свободны находиться в общих комнатах, - сказал Ольгерд тоном, подчёркивающим, что разговор закончен.
– Ну, и в комнате Дайры, разумеется. Никто не посмеет поднять на вас руку, но, если вы сами проявите агрессию и, защищаясь, кто-то сделает вам больно, пеняйте только на себя. А теперь...
– он строго оглядел всех.
– Проводите Алю и займитесь своими делами.