Кошачий глаз. Часть 1

– А...
– Коста растерянно повёл рукой в сторону разорённого стола.

– Я приберусь сам, - буркнул Ольгер и пошёл к стене, где на золочёном крючке висел фартук с кошечкой Китти.
– Я последний, всё по-честному.

Глава 5

Ольгер не соврал: в кошачьей комнате было невиданное количество мячиков самых неожиданных расцветок и размеров и из самых разных материалов. Они лежали в плетёных корзинках, в гамаках и на площадках лазалок и просто валялись под ногами.

– Ну, и зачем тебе столько?
– поинтересовалась я у кота.

Дайра навострил уши, но ничего не ответил. Он принимал меня в свой комнате с невозмутимым достоинством.

Я взяла в руку тяжеловатый пёстрый мячик из пористой резины и бросила его об пол перед собой. Мячик отскочил, поскакал вперёд, запрыгнул в лоток и там завяз. Дайра проследил за ним чуть расширенными от любопытства глазами и потом укоризненно посмотрел на меня.

– Извини, не рассчитала.

Я достала мяч из лотка, отряхнула его от опилок и бросила в боковую стену. Дайра метнулся за ним в погоню.

Нет, он, конечно, не собака, мячики в зубах обратно не приносил. Но иногда всё-таки возвращал их ко мне, увлечённо толкая лапами. Я подбирала любые мячи, до которых могла дотянуться, практически не глядя, кидала их в разные стороны, а кот носился за ними, подпрыгивал, забирался в домики, чтобы достать попавший туда мяч, расталкивал на пути к своей цели всё, что попадалось. Он и в самом деле очень любил это нехитрое занятие.

Наконец, Дайра выдохся и завалился на бок посреди комнаты, тяжело и часто дыша.

– Ты прикольный, - сообщила я ему.
– Даже жаль, что так всё вышло. Был бы ты настоящим котом, я бы тебя к себе взяла, насовсем.

Дайра даже дышать перестал, но потом с шумом выдохнул и принялся умываться.

Пока я играла с котом, я старалась ни о чём не думать, и уж, тем более, не вслушивалась в то, что происходило за пределами кошачьей комнаты. А теперь, когда мы с ним угомонились, стало слышно, что по квартире кто-то постоянно перемещается. Затем шаги стихли, но кто-то о чём-то заспорил. Кто и о чём, понять было невозможно.

Но это, скорее всего, невозможно только мне. У кошек слух точно должен быть острее. Поэтому Дайра подёргал ушами и беспокойно заколотил хвостом по полу.

– Что там у них, ты понял?

Кот прищурился. На первый взгляд - лениво. Но на самом деле раздражённо. В самом деле, зачем спрашивать, точно зная, что ответа Дайра не даст, даже если захочет.

Кот ещё раз тяжело-тяжело перевёл дыхание, вскочил и потрусил к двери. Там он присел и принялся скрестись в дверь правой лапой.

– Не думаю, что мы там нужны.

Кот недобро зыркнул на меня, обернувшись, и принялся с ещё большим усердием скрестись в дверь, теперь уже обеими лапами.

Вот так выпустишь его, а потом лови, то ли в тёмных закоулках квартиры, то ли и вовсе на лестнице или в подвале. Впрочем, я здесь теперь не нянька, я странная пленница, которая может свободно передвигаться в общих комнатах, так почему бы и нет?..

Я открыла дверь, и Дайра, задрав хвост, рванул в сторону столовой. Я не спеша пошла следом.

В столовой оказалось неожиданно темно, а виной тому была наплывающая низкая и чёрная грозовая туча. Она нависла над двором-колодцем, закрыла небо. Так и хотелось включить свет, но никто этого не сделал.

Все трое были вместе. Брилле сидела на стуле, обняв себя за плечи и низко склоняясь. Казалось, она о чём-то неторопливо раздумывает. Ольгер и Коста стояли у окна и смотрели на тучу. То один, то другой иногда произносил короткие фразы на непонятном языке.

Я тихонько встала у двери в столовую. Кот пронёсся к Ольгеру, потёрся о его ноги, запрыгнул на подоконник, встал на задние лапы, тоже с интересом осмотрел тучу, вернулся на пол и, подойдя к стулу Брилле, улёгся у её ног.

Ольгер оглянулся, увидел меня, но ничего не сказал. А я стояла и пыталась вслушаться в то, что они говорили друг другу.

Это же моя профессия - слушать и понимать иноязычную речь, изучать её законы, приспосабливаться к ней, погружаться в среду и обучаться, просто находясь среди носителей чужого языка. На других, уже известных мне языках, это мной было более или менее успешно опробовано. Мне иногда хватало несколько дней в чужой стране, чтобы понять смысл простых часто употребляемых слов, устойчивых выражений или обиходных понятий. Если не точный перевод, то смысл сказанного я обычно начинала улавливать довольно быстро.

Но тут, во-первых, ещё слишком мало времени прошло, а во-вторых, обычно я хотя бы знала, где я, и что за язык. Но я никак не могла опознать на слух, на каком же языке говорила компания Ольгера. Отчасти их речь напоминала звучную итальянскую или румынскую, но неспешный ритм угорских языков мне тоже порой мерещился. А вот ни на один язык из моей любимой германской группы речь Ольгера и его друзей не была похожа абсолютно.

Может ли быть такое, что они разговаривают на языке, который мало описан в лингвистике или совершенно неизвестен? Закатай губу, неудачница. Нобелевка за открытие нового языка тебе всё равно не светит. Хотя бы потому что лингвистам вообще не присуждают нобелевку.

Понять я кое-что смогла, но это любой бы понял по одним только интонациям: Ольгер был озабочен. Если не сказать - встревожен. Да и Коста тоже выглядел взволнованным, правда, куда меньше своего босса. Ну, а что дёргаться прежде начальства? Маленький человек должен быть хладнокровен и волноваться только по отмашке, как говорил нам наш декан, когда ему из ректората поступали всякие противоречивые указания.

Я смотрела, слушала и помалкивала, до тех пор, пока Ольгер и Коста, продолжая обмениваться короткими фразами, не стали как-то подозрительно часто на меня коситься.

– Что-то случилось?
– наконец, не выдержала я.

– Да. Кое-что, - коротко ответил Ольгер.
– Но не волнуйтесь, вряд ли это коснётся вас, если будете делать, как я скажу. Например, без возражений послушно уйдёте в свою комнату и останетесь там, пока вас не позовут к обеду... или к ужину.

– То есть, вы и сами не знаете, когда меня позовут?

– Пока не знаю. Будьте добры, отправляйтесь в вашу спальню и ждите.

– Я не хочу оставаться одна.

– Ну так заберите с собой Дайру, - раздражённо махнул рукой Ольгер.