Кошак

— Постой, сестра по клинку, — громко сказал я, поднимая руку. У меня просто не укладывалось в голове, что сейчас может случиться что-то непоправимое. Только не из-за этого! — В Республике что, за лесбийские игры… к смерти приговаривают?!.

Мурана с высоты собственного величия скосила на меня один глаз. Бросила подозрительный взгляд. Чуть расслабилась.

— Да. Сейчас я объявлю обвинение перед взглядом планет-прародительниц, а чуть позже его рассмотрит Трибунал, — ответила выдержав паузу орденка, после чего с оттенком недоумения добавила: — Ты что, совсем варвар?.. Хотя да, что это я…

— Её распылят, — тихо выдавила Рикки. — А меня… сошлют куда-нибудь, чтобы не могла больше причинить вред Экспансии.

— И ты не пыталась с ней работать?! Психологически, имею в виду? — обратился я к вконец отчаявшейся метиллии.

— С неё всё как с гуся вода. Всё бесполезно… Но она… моя сестра… Если приговоришь её, — всю растерянность с мечницы как рукой сняло. Она встала в полный рост, точно напротив своей недавней мучительницы. Выпрямилась. Заглянула ей в глаза. — Приговаривай и меня. Заслужила. Не смогу смотреть сёстрам в глаза после такого. Никому не смогу. Приговаривай!

— Эй, постойте! Какие, нах…, распылят и сошлют?! Рикки, Мура! Неужели всё так серьёзно?

— Это прямая угроза генетической программе, — почти спокойно произнесла орденка. Отягчённая осознанием собственной власти, она совершенно преобразилась. Передо мной вновь стояла привычная по Представительству ариала, этот образец спокойствия и выдержки. — Она не только сама, но и других склоняет. Распространение идеологии однополых отношений. Участие в оных. Ты… — девочка споткнулась на «больших» словах и теперь почти шептала. — Не понимаешь, чем это может обернуться. Как костяшки домино. В один миг. Целый пласт людей, связей. Выжигать нужно сейчас. Да и то… как бы не оказалось слишком поздно.

— Её сёстры не дуры. Я ни одной кошки не знаю, чтобы предпочитали девочек мальчикам. Все активные, сильные, волевые, привыкшие брать от мужчин то, что им надо. Ты преувеличиваешь, сестра, — тембр моего голоса перешёл на мягкий, бархатистый, обволакивающий тон. Обычно с кошками работало на ура. И с мечницей сработало. Она расслабилась. Поплыла. Весь её боевой настрой сошёл, осталось лишь одно упрямое чувство долга — в плотно сжатой складке губ.

— Признаю: ты выступил сильным противовесом. Многие сёстры, кто с ней баловались, отвернулись от таких игр. Перевели всё в шутку. Прикрылись тобой.

— Так может… дашь мне шанс выступать им и впредь?.. — продолжал мягко увещевать я.

— Впредь?.. — мечница даже растерялась от такой перспективы. Похоже, ей подобный вариант раньше в голову не приходил.

— Я ведь не просто кот, девочка. Мне уже приходилось… снимать одну республиканку с иглы полей… В полевых условиях. И такую, которая не в пример упёртей этой глупой кошки… Ну, Мура! Подумай! Она же звёздная! Возможно, мой подход к ней окажется эффективней?

— Ты мужчина, — с какой-то сомневающейся ноткой отвечала девочка. Они при этом смерила меня странным, нечитаемым взглядом. Словно проверяла, действительно ли не ошибается в собственном предположении.

— Да, я мужчина. Вот и проверим, так ли глубоко её… заблуждение. Или это просто глупый протест… против чего-то.

— Против чего?..

— Против забитого состояния мужчин в Республике, например.

Последний аргумент полностью выбил орденку из равновесия. Она растерялась. Нахмурилась. Было одно удовольствие наблюдать за игрой мимических мышц лица, в которых, словно в открытой книге, читались сменяющие друг друга эмоции, мысли, надежды…

— Хорошо. Пробуй, — наконец рубанула ариала, развернулась на каблуках и почти промаршировала на выход. От самых дверей она бросила. — Неделя.

— Выводы будут через три дня, — кивнул я. — Дальше… не знаю. Если не удастся сразу, смысла ждать дольше не будет. Я это чувствую.

— Неделя, — упрямо стиснув губы повторила Мурана и вышла прочь.

Когда пришёл и наш с кошками черёд покидать Сферу, я знал о ситуации с Кикки — так завали эту сложновоспитуемую республиканку — уже несравнимо больше. За розовые отношения в Республике действительно распыляли. В прямом смысле этого слова, на атомы. Вместе с памятью, то есть всеми накопленными за жизнь записями, как частными, так и общественными. Такая девочка попросту вычёркивалась из жизни Республики, как будто её никогда и не существовало вовсе. Она полностью утрачивала то, что в обществе составляет человеческую личность. Наказание не было даже публичным, оно происходило буднично и без помпезности: так сжигают бытовые отходы. По сути, отверженная оказывалась отходом генетической программы, извращением, тупиковой ветвью, и в таком качестве и воспринималась большинством соотечественниц. Для повёрнутых на памяти республиканок — страшнее ничего и быть не могло. Тем не менее, упрямая звёздная плевать хотела на последствия.

Как я понял, будь на её месте любая другая девочка, её бы уже давно распылили. Но ведь это аж целая валькирия! Да не простая, а звёздная. И если с самой дурой всё понятно, то вот её память считалась достоянием Республики. Распылять такую… конфликт императивов, ни много ни мало. Вот и пытались орденки достучаться до заблудшей кошки, вразумить, наставить на путь истинный… Впрочем, без особого успеха. На беседах в Ордене она многозначительно отмалчивалась, и непонятно было, что у валькирии на уме, ну а по возвращении в стаю неизменно бралась за старое. Наверное полагала, что умрёт раньше, чем её увлечение ударит по ней самой. Да даже если и ударит… она уже умирала один раз, умрёт и ещё — только теперь окончательно.

…Итак, две кошки на голограмме — Кикки и Варана, обе метиллии. И если с первой всё более-менее понятно, с ней придётся плотно и основательно работать, то вот со второй куча неясностей. Так ли она падка на «розовую» клубничку? Или есть какие-то веские причины, вынудившие серьёзную республиканку совершить этот, как оказалось, тяжелейший проступок против Экспансии? Нужно выяснять.

Поразмыслив, Варану я решил взять на «слабо». Пользуясь общей системой информирования о местоположении той или иной боевой сестры, дождался, пока метиллия окажется в развлекательном центре и под неодобрительные взгляды сестёр по стае отправился на встречу. Один. Пусть они знали, чем я намерен заниматься, но столь вопиющего своеволия понять и принять не могли. Ну а если совсем начистоту, то кошки попросту не верили в успех моего предприятия, считали Кикки конченой для Экспансии и не считали меня сколь-нибудь в состоянии переломить ситуацию. На состоявшемся по этому поводу Совете Стаи валькирии встретили моё единоличное решение в штыки, а первую часть плана и вовсе едва ли не освистали. Титанических усилий мне стоило успокоить пробудившийся вулкан кошачьего неодобрения. Пришлось задействовать всё своё обаяние, всё красноречие, рассыпаться целой горстью аргументов. Не забыл я ввернуть и про ценность боевой сестры для Экспансии, и про собственный положительный опыт с Тиной. Даже про репутацию фракции высказался: звёздная, а туда же! В итоге отпустили. Но не одобрили. Летел, так сказать, без семейного благословения, на свой страх и риск.

Варана нашлась на втором этаже центра. Кошка только-только выползла из бассейна и, расслабленная и благодушная, направлялась в ресторан. Тут-то я её и подловил. Взлетев по ступеням лестницы на второй этаж, атаковал шедшую впереди валькирию со спины. Однако девочка успела среагировать и, на чистых рефлексах, ударила с разворота. Жёсткий блок, бросок всей массой тела — и вот уже кошка вдавлена в пульсирующую голограммами стену.

— Варана, ты-то мне и нужна! — расплылся в улыбке, чем избежал нового взрыва активного сопротивления.

— Неужели?.. — хмыкнула метиллия, выплывая из бездны зарождающегося гнева на яркий свет сытого удовольствия. Девочка тут же решила продемонстрировать мне своё расположение, для чего обняла за бёдра и принялась бесцеремонно ощупывать мою задницу. — А ничего так! Что, соскучился по женской ласке, котик? Так я тебе её выдам… только чуть перекушу.

— Перекусишь?..

— Ну да. Я же в ресторан поднималась. С утра ничего не ела. Пошли, под столом посидишь, что ли?..

— Вряд ли это хорошая идея.