Кошак

Шли долго. Должно быть оттого, что не спешили. Милена старалась растянуть моё и своё удовольствие от чувственной прогулки — словно мы и не по местной службе безопасности идём, а по какому-нибудь парку, или космодрому. Нет, валькирии совершенно безбашенные создания, считающие, что всё вокруг — их охотничьи угодья. Но мне это нравилось. Подобное отношение к жизни стоило того, чтобы его перенять и впитать на подкорку.

Завершилось наше путешествие возле одной из множества дверей, ведущих в операционные залы. Кабинетов в строгом смысле здесь не было. При желании каждый оператор мог окутаться плотной завесой голограмм, тем самым уединившись со своей работой и собственными мыслями. Ещё раз остро поцеловав, кошка втолкнула меня в дверь. Сама же даже не посчитала нужным составить компанию — доверяла. Только в стайный коммуникатор бросила: «Помни, ты обещал».

Я, ещё немного шальной от пережитых ощущений, огляделся по сторонам. Внутреннее убранство открывшегося мне помещения отдавало чудовищной смесью культур. Весь центр довольно просторного кабинета занимал стол в форме подковы — на таких принято сидеть в кают-компаниях республиканских кораблей. За столом примостилось с пяток лёгких креслиц, три из которых оказались заняты работниками колониального плаща и кинжала. Каждый был закутан в плотный кокон голограмм. Полупрозрачная воздушная конструкция позволяла наблюдать оживлённую жестикуляцию своих обитателей. От этой картины ощутимо веяло жутью. Казалось, внутри кокона помещается паук, сноровисто опутывающий паутиной очередную свою жертву… Но на этом собственно республиканский антураж заканчивался и начинался… не знаю как его назвать… варварский, одним словом. Три из четырёх углов помещения были плотно забиты угловыми шкафами допотопной конструкции с древними накопителями информации и — внимание! — бумажными папками! Впрочем, все папки в монструозные шкафы не влезли и теснились на открытых полках, прямо по стенам.

Что характерно, обитатели помещения сгрудились за столом по правую сторону, так что левая пустовала. Я не преминул этим воспользоваться. Зашёл внутрь подковы и привалился к столешнице, точно напротив сыскарей. Несколько минут с любопытством рассматривал работающих людей — нет, отнюдь не из абстрактной любви наблюдать, как другие работают, — я лишь пытался понять местный колорит, уловить само отношение местных к жизни и работе. Ну а чтобы лучше думалось, параллельно через коммуникатор выпросил у Милены личные дела несвятой троицы.

Первым на меня обратил внимание тот, что сидел справа. Сыскарь зачем-то «протаял» в сплошном «яйце» голограмм приличных размеров окно и что-то спросил у соседа. Тот, отвечая, в свою очередь проделал в коконе дырку. Спрашивается, зачем? Ведь можно и внутри кокона канал проложить… Уверен, республиканки на их месте так бы и поступили. Вот он — менталитет внешников, недавних «варваров», в действии! Новые технологии пришли, а вот человеческое сознание никак не желало перестраиваться. Собственно, благодаря «окошку» меня и заметили, но кричать отчего-то не стали. Видимо, маякнули через сеть. Занятно. Наедине — визуальное общение, а как шухер — так подключают машинный язык.

Почему я вообще решил, что они связались друг с другом? Да как-то уж слишком синхронно погасли голографические «яйца» за столом. Вот они горят гирляндами пиктограмм — а вот уже в креслах лишь трое мужчин, в напряжённых позах, и только бумаги на столе напоминают о былом рабочем процессе. Из высокотехнологичной сказки — в каменный век, ни дать ни взять.

— Так странно наблюдать эту смесь «эпох», — усмехнулся я. — Компьютеры шагнули вперёд, а люди застряли в прошлом… Это ведь именно республиканские веяния? Я что-то не припомню голографических коконов у внешников…

— Да, — коротко ответил центральный персонаж, сохраняя настороженность.

Мой вопрос был ни к чему не обязывающим. Просто, чтобы проверить реакцию, оценить общий настрой следаков. Что ж, вполне предсказуемая реакция. Теперь можно зайти с козырей.

— Вас смущает, что я — кот? Напрасно. Мы с вами куда ближе, чем с республиканками. Меня, как и вас, вовсю пытаются «ассимилировать». Всё отличие только в том, что со мной это делают кошки, а с вами — гражданские республиканки, сёстры по ремеслу. Я тоже родился и вырос в дальнем космосе.

— И стал валькирией? Так не бывает, — не поверил тот, что справа.

— Ну почему же? Республиканки в первую очередь ценят генетические кондиции и компетенции. Вот ты, Мансур, бывший криминальный авторитет, — параллельное разговору изучение досье предсказуемо пригодилось, в данном случае — как точка контакта с центральным. — Теперь ты авторитет на службе Республики. А я — мастер боевых искусств с дикой планеты, генетический республиканец. И теперь я — в рядах десанта.

При упоминании своего криминального прошлого мужчина дёрнулся, хотя явно в большей степени от неожиданности. Что, не ожидал от кота такой прозорливости? Валькирии ещё не научили хорошим манерам?

— И что ты от нас хочешь, кот? — выдавил он, собравшись с мыслями.

— Господа, хочу пригласить вас на занятия по рукопашному бою, — видя некоторое недоумение безопасников, шокированных подобным резким переходом, решил добавить конкретики. — Я буду вести их для всех желающих, по вечерам.

— Зачем тебе это, республиканец? — не унимался авторитет.

— Нам вместе работать, — пожал плечами в ответ. — Пытаюсь навести мосты. Один мудрец с моей малой родины сказал: «Путь в тысячу ли начинается с первого шага». Почему бы не начать его с того, чтобы что-то дать своим будущим коллегам по ремеслу?

— А почему нет, Мансур? — опять правый. — С ним хотя бы жёстким сексом расплачиваться не придётся, как с какой-нибудь наставницей из Республики… Не тренировка получается, а сплошное ожидание… изнасилования.

— Ну, лёгкой жизни я вам не обещаю, — ухмыльнулся я на эту реплику. — Но с кем трахаться у меня и без вас хватает.

Пелена отчуждения между нами окончательно пала и дальше пошло веселей. Мужиков порядком шокировало моё прозвище. Было в нём что-то от животных… с другой стороны, и когти первыми «придумали» отнюдь не люди. Да и боевые прозвища не выбирают. Безопасники это прекрасно понимали по своей прошлой жизни, им всем в своё время пришлось пройти армейскую подготовку. Между делом я затронул и вопрос передачи опыта, на этот раз уже не своего, а своих будущих коллег.

— У тебя целая стая профессионалок под боком, — впервые подал голос тот, что слева. Его звали Винсентом. — Не улавливаю, почему именно мы.

— Валькирии смотрят на вопрос… со стороны. Они не живут в колонии постоянно и не знают ситуацию изнутри, как её знаете вы. Плюс, менталитетные различия. Мысль понятна?

— Да… только ты странный для кота. До тебя они вели себя совсем не так…

— А как? — подался вперёд, пожирая взглядом ставшего вдруг таким разговорчивым собеседника.

— Как… форменные отморозки. Часто хуже кошек. Чуть что — сразу за когти. И всегда в приказном тоне, односложно.

— Я бы не судил котов так однозначно. Отморозки — не отморозки, они через многое прошли в Республике. Только такие, как они, упёртые и непримиримые, смогли стать бойцами, других просто сжирают ещё на жизненном старте. Поверьте, выжить под таким прессингом, сохранив волю к защите Республики и её женщин — дорогого стоит. Они достойны уважения и вправе требовать его от других. Возможно, они перегибали палку, потому что их некому было научить?.. Рассказать, как делается дело в условиях чуждого им менталитета?.. Показать, что уж здесь-то им точно нет необходимости замыкаться в себе?..