Кошак

Высшая мне не мешала. С коварной улыбкой наблюдала за моими потугами сквозь янтарную жидкость в бокале, время от времени расцветая белозубыми улыбками, чем ещё сильней повергала в бездну влечения.

— Я… Сложно с тобой, Илина. Но попробую, раз ты хочешь.

— Хочу, котик. Сильно. Давай, не томи, — и новая обещающая улыбка, да ещё с проскочившим между коралловых губок язычком.

— Моя форма, твоё платье… Много людей вокруг… Ты хочешь ощутить их эмоции. Восхищение мужчин. Зависть женщин. Они ведь с реакциями внешников, поэтому должны всем этим фонтанировать. Не могут не фонтанировать.

— Мне плевать на реакции этих людей, — фыркнула Высшая. — Меня интересует только твоя реакция. И моё растущее возбуждение. Дам тебе подсказку. Здесь можно повысить его градус ещё больше — чего в других местах сделать не получится. Я ведь кошка. Такая же, как твои валькирии. Причём — Высшая. Я полновесная Высшая валькирия, Кошак, пусть и с небоевой специализацией. Следачка. Силовик. Администратор. Но такая же кошка.

— Татами?.. Но его здесь нет… или есть?..

— Близко! Молодец! — глазки Илины блеснули азартом и довольством. — Почти угадал. Но почти не считается. Дам ещё подсказку. Это действительно игра, но игра… внешников.

— Ты… — я опять оказался на спинке кресла и в пару глотков вылакал бокал, предварительно отсалютовав им женщине. Она не отставала. — Это удар ниже пояса, Ил. Я наброшусь не тебя прямо на танцполе.

Звонкий смех был мне ответом. Илина балдела, при этом всё больше возбуждаясь. Я кожей ощущал её настрой.

— А вы с кошками после татами трахаетесь? А?.. Признавайся, Кошак!

— Да. Сложно сдерживаться, когда ощутил всю её… или она ощутила всего тебя… В ударе, в движении, в напряжении…

— Удивительно было читать в твоём досье, что кот имеет тренерский опыт в сфере боевых искусств. Признаюсь, сначала долго пыталась вникнуть в суть этой скупой фразы, а потом… потом всё сразу сошлось. Даже повёрнутость на тебе Викеры. У тебя прям не личное дело, а интеллектуальная шарада, кот!

Теперь бокалом салютовала республиканка, я же приложился к вину следом за ней.

— В общем, как допьём эту бутылочку, пойдём танцевать. Хочу почувствовать тебя. Никогда ни с кем не танцевала — всегда считала это дикостью… Где танец, и где игра на татами?.. Но с тобой не удержалась, решила попробовать.

— Но движения ты хотя бы знаешь? А то глупо получится… Хотя мы с тобой точно что-нибудь придумаем. Всегда можно подстроить что-то из республиканской техники рукопашного боя под танец — слишком эта техника зрелищна.

Бутылка такими темпами опустела за семь минут. Мы к тому времени уже чуть на рык не срывались. Бедный служка, попытавшийся было уточнить, всё ли нас устраивает, был облаян аж с двух сторон, и поспешил ретироваться, так и не поняв причину гнева высоких гостей. Едва бокал показал дно, я пружинисто поднялся со своего места. Подошёл к уже поднимающейся следом спутнице. Подал ей руку. Наши ладони плотно сомкнулись, и между разгорячённых тел промелькнули самые настоящие искры. А ведь она ни разу не мечница! Хотя у Высших тоже повышенный энергетический фон…

Ладонь в моей ладони подрагивала. Чуть влажные глаза чертовки блестели поистине запредельным чувством. Сейчас нам обоим было вообще плевать на всё, что происходит вокруг. Возникло навязчивое желание защитить эту женщину от всего на свете, и я просто физически не смог ему противиться. Вокруг нас распустился бутон пелены — пока всего лишь двойной, но не одёрни я себя вовремя, она была бы минимум тройной. Илина никак не отреагировала на мою инициативу, хотя не могла её не почувствовать. Но сам факт, что организм мечника посчитал необходимым оградить женщину от внешнего мира, говорил за себя. Я подспудно считал её своей. Об этом буквально кричали все её реакции, а уж что творилось с моими…

— Кошак, обними. Вижу: тебе это нужно, — тихо сказала чуть срывающимся голосом валькирия. Когда же я с жадностью притянул стройное тельце девочки и что есть силы сдавил его, довольно зарычала. Стало понятно: это нужно отнюдь не только мне одному. — Сильный! Какой кайф ощущать эту силу, эту сталь мышц… Как представлю тебя, что есть силы цепляющегося за мои бёдра… скребущего по ним когтями… со сведёнными судорогой удовольствия мышцами… Натуральный стальной канат!

— Хочу ощущать всю тебя в своих объятьях, когда войду. Сдавить, что есть силы, и не отпускать. Локтями с боков, ладонями на лопатках и плечах… И чтобы ты обязательно обнимала ногами, всей их протяжённостью…

— Я подумаю… — рыкнули мне в ответ, и глаза девочки мечтательно затуманились. — Скорей всего, я дам тебе такую возможность. И ногами обниму… Мне будет мало сдавливать тебя коленями и бёдрами. Хочу сдавить сильней — ещё сильней. Ногами. Мышцами влагалища. Сегодня ты мой, Кошак, и должен сполна ощутить свою принадлежность.

— Не хочу тебя отпускать, — тихо сказал через пару минут, в жадных страстных ласках уже спустившись ладонями до упругих ягодиц девчонки.

— Придётся. Но ненадолго, обещаю! И почему я до сих пор не ощущаю твоего импланта?..

— Извини, кошка. Перемкнуло голову знатно… — открыл ей имплант и тут же ощутил, как в него врываются её ментальные коготки — словно морские волны в зону павшей плотины. Чтобы эта распалившаяся бестия, и не попыталась опробовать новую игрушку? Да ни бывать такому!

Республиканка выбила из меня лишь один стон — как реакцию на короткий спазм оргазма. Промолчать я просто не смог, но скинув напряжение в тягучем звуке, мгновенно взял тело под контроль. Слишком людное место, чтобы давать себе слабину большую, чем это возможно физически. Ну а кошка, добившись своего, просто оттолкнула меня прочь, и я не стал ей в этом препятствовать — хотя, видит космос, пришлось буквально переламывать себя о колено.

Взявшись за руки, мы чинно проследовали в центр зала, как будто и не было той недавней чувственной вспышки, от которой нас обоих до сих пор ощутимо потряхивало. По дороге Илина выдала мне боевой коммуникатор, а на недоумённый взгляд коротко пояснила.

— Там движения. Твоя и моя партия. Постарайся запомнить, пока идём, и пока начинается музыка.

Прибор привычно втёк в уголок глаза, расползся тонкой плёнкой по зрачку. Мысленный интерфейс позволил в доли секунды запустить воспроизведение. Помноженное на потоки восприятие фиксировало картинку с фантастической скоростью, так что сравнительно простая одномерная информационная цепочка оказалась усвоена очень быстро. Да, ради того, чтобы не ударить в грязь лицом перед Илиной, я запустил потоки — хотя в состоянии сексуального возбуждения это было непросто сделать.

Движения. Каждому ритму соответствовало своё, и все вместе они складывались в причудливую вязь танца. Разложенные боевым восприятием на элементы, в тактическом, фрагментарном представлении они представали чёткой системой реакции тела на конкретный аккорд. Аккорды здесь выступали эдаким спусковым крючком, призванным выстрелить тело в нужном движении. При подобном, сугубо утилитарном, подходе непривычными оказывались лишь сами движения, хотя и в них не было ничего сложного — только бросающаяся в глаза нефункциональность. Словно прочитав мои мысли, Высшая хмыкнула.