Кошак
Шрифт:
За время нашего недолгого променада меня окончательно отпустило. Я смог сопоставить все нюансы неожиданного события и выявил целый рад странностей. Прежде всего, мои сёстры по стае как-то уж слишком надолго притихли, перед тем, как начать действовать. Не иначе, совещались. И по тому, что выталкивать меня наружу выпало Лайне, то есть девочке, с которой мы не успели ещё по-настоящему прикипеть друг к другу, можно было судить о настрое остальных. Не нравилась кошкам эта идея, ой как не нравилась! Но что-то заставило их согласиться. Должна была существовать веская причина у такого явно непопулярного решения. Думаю, вечером я о ней узнаю — если не раньше.
Спустя пару поворотов и длинных пролётов коридора перед нами возникла дверь очередного корабельного кластера кают.
Удивительно, но местные обитательницы даже не взглянули в нашу сторону. Как сидели за подковообразным столом, что-то изучая на голографическом столбе, так и остались сидеть, лишь изредка отпуская скупые комментарии. Будто не замечали нас вовсе.
— Котик, тут с тобой хотят побеседовать… — протянула давешняя разговорчивая метиллия, кивком головы указывая в дальний угол комнаты.
Я перевёл взгляд и увидел… мужчину в форме Экспансии. Наверное, сиди там таррок, это было бы менее чудно в республиканских реалиях. Валькирии не пришлось повторять приглашение дважды, любопытство переполняло меня, как того кота. Уже через пару мгновений я сидел напротив необычного республиканца, внимательно изучая собеседника.
Безусловно, это был кот — серебро на форме говорило об этом весьма красноречиво. Кот опытный, матёрый, повидавший за свою жизнь немало. Пара десятков десантных операций, примерно столько же захваченных кораблей разных классов. «Красотка» на плече. Не хватало только россыпи серебра на груди, чтобы увидеть в десантнике собственное отражение. Ну и цвет кожи у парня был оливковым, а волосы — пепельными. Происходил мой новый знакомец из гордой ветви покорителей космоса, метиллиев. По годам, кстати, республиканец был даже младше меня, лет тридцати от роду, но в глазах блестела сталь. Сильный, волевой, с плотно сжатыми губами и упрямым подбородком. Не удивлюсь, если ему в его годы выпало на долю не меньше испытаний, чем мне — только были они не столь очевидны и не оставляли по себе планет-прародительниц… Зато оставили неизгладимый отпечаток в повадке.
— Ну здравствуй, брат, — хмыкнул мужчина приятным бархатистым голосом. — Ты бы только полями нас накрыл. Неприятно будет, если кошки услышат — могут обидеться.
— Здравствуй… брат, — слово казалось незнакомым, я долго пробовал его на языке, прежде чем произнести. Выговорил, лишь когда вокруг привычно взвихрилась полевая взвесь. — Прости, отвык уже от мужиков. Подумать только: полгода никого кроме кошек вокруг не видел!
Меня самого несколько шокировали собственные соображения. А ведь до того даже не задумывался об этом! Всё же валькирии — не женщины внешников. Настоящие боевые сёстры. Жёсткие, уверенные, привыкшие брать от жизни всё. Умные. Общения с ними было более чем достаточно для личностного развития, для интересного времяпрепровождения… не говоря уже о сексе. Как-то недосуг было задумываться о некоторой… противоестественности такого бытия. С другой стороны, что более противоестественно: чисто мужской воинский коллектив или женский по преимуществу коллектив, с одиноким вкраплением мужского начала?..
— Полгода?.. Я уже больше двух лет никого кроме них не вижу, — хмыкнул кот. — Я Рутер.
— Леон, можно просто Кошак.
Протянул ему руку, но кот лишь недоумённо на неё воззрился. Потом понял, улыбнулся и поднялся навстречу. Мы обнялись — по-братски. Ну, не всё же кошкам обжиматься! Снова сели.
— Скажи, Леон, как ты относишься к Ордену?
Сказать, что вопрос был неожиданным — ничего не сказать. Я даже вздрогнул, когда осознал его посыл.
— Зачем
тебе?— Просто ответь. Это важно. Поверь.
— У меня с ним неоднозначные отношения. С мечницами мы душа в душу, но к Ордену в целом, несмотря на то, что он меня прикрывает, я отношусь с недоверием. Так… сложилось, — почему-то не хотелось лукавить с этим малым. Всё же первый встреченный мною адекватный кот… Хочется в это верить.
— Но на миссию ты летишь как его представитель?..
— Да. Мне доверяют. Есть причины, — провёл ладонью по груди, где серебрились планеты-прародительницы.
— Но сам ты больше доверяешь кошкам, чем мечницам?..
— Да. Это могу сказать однозначно. Но, повторюсь, зачем тебе это?
— Ну а вот скажи… Предположим, кто-то из твоих кошек… сделает что-то, что идёт вразрез с позицией Ордена. Как ты поступишь? — кот словно и не слышал моего вопроса.
— Валькирии сами решают свои проблемы, — пожал плечами. — Если это не вредит интересам Экспансии, как их видит фракция — я лишь попытаюсь разобраться. Попытаюсь понять. Если сестра ошибается — объяснить ей её заблуждение. Если не поможет, поставлю вопрос перед стаей… Послушай, Рутер, я тебя знаю пять минут, а ты уже лезешь в самую душу, проходишься по самым больным моим мозолям. Считаешь, это правильно?
— Извини, — скривился десантник, отворачиваясь. Помолчал с минуту, словно собираясь с духом. — Я… Мне просто не к кому обратиться. Ты же… единственный известный мне мужчина, с мнением которого в Республике считаются. Даже… Орден, по слухам, не может найти на тебя управу.
— Скажу так: Орден её особо и не ищет. Наделал ошибок в самом начале, а после устранился. Вернее, его устранили.
— Тебя ведь поддерживает… Ведьма? Это правда?
— Да.
— И у неё от тебя ребёнок?
— Послушай. Рутер. Давай уже, говори, зачем тебе всё это.
— Когда я скажу, ты сразу всё поймёшь, мне же… некуда будет отступать.
Он снова помолчал. Откинулся на спинку кресла. Прикрыл глаза. Вцепился в подлокотники кресла вмиг побелевшими пальцами. Пластик под его стальной хваткой потёк, словно пластилин.
— Леон. Мне через многое пришлось пройти в Республике, прежде чем я попал к валькириям. Это… Планеты-прародительницы — это, конечно, показатель… Но никто не даёт их за упорство в борьбе за личную свободу. В обществе женщин сложно пробиваться мужчине. Очень сложно. Только моё ослиное упрямство помогло… выжить… не сломаться. Я даже вспоминать не хочу, через что прошёл, прежде чем попал в свою первую стаю. Как любовник. Приглянулся им на одной из планет, отбили меня у очередной пассии… пытавшейся навязать мне свою власть. Теперь я не мыслю жизни вне стаи. Понимаешь, кошки… уже много раз за меня глотки рвали, когтями драли этих… ненормальных. Двинутых на власти и сексе. Конечно, сёстры тоже со своими тараканами. Но они, когда видят отдачу, даже инициативу проявлять позволяют! Это дико, немыслимо! Подумать только, я это серьёзно говорю! А ведь в Республике валькирий считают образцом для подражания! Но почему-то подражают далеко не всему… как выяснилось. И я за них буду глотки драть. Никогда и никому не позволю их… обидеть. Понимаешь?..
— Да, — слушать исповедь этого собрата по фракции было… тяжело. Столько застарелых эмоций впитали его слова, столько страсти, столько горечи…
— Я… почему тебе всё это говорю… Ты же мечник. Мечник же?..
— Да. Это же очевидно. Меч Республики — и не мечник?
— С них станется просто раздуть один аспект в угоду другому. Я ничему и никому не доверяю, кроме своих кошек.
— Можешь доверять мне. Всё, что скажешь — останется между нами. Обещаю, — не помочь этому республиканцу я не мог. Мало того, что собрат по фракции, так ещё и мужчина. Если угодно, включилась пресловутая мужская солидарность, хотя и объективных причин вписаться хватало. Он был один, против всего этого женского вертепа, с самого детства. И у него не нашлось собственной Валери О`Стирх, которая бы наперёд распланировала, как сделать из своего мальчика фигуру. Чтобы ни у кого даже в мыслях не возникло пытаться вытирать об него ноги.