Кошка Белого Графа

– Не готовы! – принцесса решительно поднялась с дивана, на котором сидела. – Я сейчас же иду к Альрику.

Герцог вздохнул и тоже встал.

– Я с тобой.

Рауд вышел вслед за ними.

Должно быть, тогда он и сговорился с принцессой о вечернем свидании.

После ужина Камелия объявила, что желает проветриться. А тут как раз явился Рауд и попросил разрешения вывести меня на прогулку.

Пойти одна Камелия не могла. Но в аллеях парка ее небольшая свита отстала, и к уединенной беседке, скрытой хороводом заснеженных пихт, мы подошли втроем. Лишь капитан Карис следовал за своей принцессой – я слышала, как в отдалении поскрипывает снег под его войлочными сапогами.

Рауд очистил внутреннее пространство беседки, расстелил на скамье телогрей для ее высочества и обратился ко мне:

– Иди побегай, Белка.

«Что вы задумали?»

Он улыбнулся.

– Иди, иди, не стесняйся. Когда пойдем домой, я тебя позову.

Ясно. Опять тайны.

Пришлось поднять хвост повыше и удалиться гордой поступью.

– Она у вас и правда все понимает! – засмеялась принцесса. – Каждый раз смотрю и удивляюсь.

Я даже петлять не стала. Обошла беседку и села в снежной лунке под пихтой.

Рауд наверняка чувствовал, что я рядом. И пусть! Сам меня привел.

«Нехорошшо подслушшивать, – шипели снега. – Хозяин велел сторожжить, огражждать, защщищщать».

Может, человек за их шелестом и правда ничего не услышит. Но я снежная кошка, получившая шубу от самой богини, – для меня это не преграда.

Я действительно слышала каждое слово. Так громко и четко, словно говорящие сидели прямо передо мной.

Камелия начала первой:

– Итак, Рауд, вы хотели рассказать, как Альрик забрал ваш дар. Он и правда сделал это, верно я поняла?

Вот оно что. Неудивительно, что герцог Клогг-Скрапп отпустил ее!

– И это тоже, – голос Рауда отдавал холодком. – Но сначала, Камелия, покажите мне амулет.

– Амулет? – принцесса замялась. – О чем вы, граф? Какой амулет?

И тут он сказал:

– Я знаю, кто ваш секретарь на самом деле. Мне назвать имя? Или рассказать о нем Альрику?

Мгновение оглушающей тишины…

– Я думала, вы мне друг, – прошептала Камелия.

Казалось, ей не хватает воздуха.

– Я вам друг, – прозвучало в ответ. – И как друг хочу уберечь вас от большой беды. Покажите амулет.

Несколько секунд было слышно только учащенное дыхание принцессы, потом его заглушило шуршание одежд.

Я не видела, что происходит в беседке, но в памяти явственно всплыло… Плоский кружок на цепочке из крохотных черных зерен – наяву. Огромной пылающий диск – во сне. И зловещие знаки, вспухающие, словно нарывы, из которых выплескивается тьма.

– Бог один, но много их, – прочел Рауд. – Сегодня узрите мой темный лик…

– Не будите его! – воскликнула Камелия в панике.

– Значит, вам известно, что это?

– Дядя не говорил мне. Вернее, он сказал, что это поможет, когда я… буду с Альриком. Чтобы не чувствовать, не помнить… После я сама нашла в книгах.

– В старых книгах можно найти многое, – подтвердил Рауд. – Думаете, это умный ход – призвать темного двойника Небеи здесь, в Ригонии? Небер останется незапятнанным и тьма не затронет Вайнор, так вы посчитали?

Принцесса молчала, и у меня по спине пробежал озноб.

Я думала, король Бертольд надеется, что дочь, став женой Альрика, выведает его тайны. Но такое…

– Вы понимаете, что делаете, Камелия?

– А что делаете вы? – воскликнула она с неожиданным жаром. – Альрик взял дар Регенскуров, взял ваш дар и владеет обоими как ни в чем не бывало! Хотя его собственная сила должна была взбунтоваться и перегореть, отторгнув чужую. Он уподобил себя Многоликому и не был наказан. Значит, богам это угодно!

– Если вы читали старые книги, то знаете, что такое уже случалось.

– И ни разу не кончилось добром! Мой отец никогда ничего не боялся, а сейчас боится. Он пошел на договор с Эйланом, потому что думает, что Альрик готовится к большой войне. А я… слишком поздно поняла, на что согласилась.

Голос принцессы упал.

– Что должно стать платой? – спросил Рауд.

Она стушевалась.

– Моя… девственная кровь.

Я живо представила, как Рауд качает головой, отказываясь принимать ответ.

– Но мы же просим немногого! – взмолилась Камелия. – Дать мне силу подобную той, какой обладают секачи. Всего на одну ночь! Чтобы отрезать его от невидимых миров, от мира богов, тогда он потеряет свои дары, и все мы вздохнем свободно.

– Вы в самом деле так наивны, Камелия? Даже светлые боги всегда требуют больше, чем человек готов дать. А темные берут сторицей. И вы рассчитываете откупиться такой малостью?

– Это для вас малость – отдать себя нелюбимому!

Над пихтами крикнула сойка. Небо было затянуто облаками, и я чуяла, что с утра опять пойдет снег, а к ночи разгуляется метель. Веселый будет праздник.

– Фьюго знает? – спросил Рауд.

– Нет! – ахнула Камелия. – Вы же не скажете ему? Пожалуйста…

Белый Граф не ответил на ее мольбу.

– Помните историю князя Эймина? Он тоже заключил договор с темной Небеей. Ночь с прекрасной дочерью вождя горвитов в обмен на десять торговых ладей со всеми, кто был на борту. Он получил, что желал. А потом его жена бросилась в море с башни и в один год погибли все двенадцать детей. Сам князь сошел с ума, его княжество было смыто великим потопом.

– Но это же только легенда, – прошептала Камелия почти беззвучно.

– Как вы думаете, почему принцу Фьюго позволили сопровождать вас?

Вновь повисла тишь. Казалось, даже снега прекратили свое шуршание.

– Не верю… – выдохнула принцесса.

– Тьма берет то, что вы любите больше всего.

– Нет! Вы не можете знать!

– Не могу. Но так написано в тех самых старых книгах. Так было всегда, Камелия.

– Зачем вы говорите мне все это? – простонала она. – Чего вы хотите?

– Я хочу, чтобы вы помогли мне остановить Альрика другим способом. Вы напрасно думаете, будто обладание тремя дарами ничего ему не стоит. Я помню его жизнерадостным мальчишкой, вспыльчивым, но отходчивым и в общем добродушным. Помню, как он мечтал стать хорошим королем. Но сейчас я вижу перед собой совсем другого человека, человека на грани помешательства. Не говоря о том, что он не справляется с даром зимы…

– Так вы все-таки отдали свой дар? – наверное, в этот момент принцесса смотрела на его рыжие волосы и на снежную прядь в них.