Кошка в сапожках и маркиз Людоед

– Ну нет уж, - возразил он. – Вы приняли своё решение, а я принял своё. Занимайте место, сейчас суд продолжится.

Конечно же, он поступил так, как решил. И я была благодарна ему за заступничество, хотя и считала, что смысла в этом суде нет, если главный виновник не понёс наказания.

Робера Рисби приговорили к шести месяца тюремного заключения, а потом он должен был покинуть Шанталь-де-нэж сроком на двадцать лет под угрозой смертной казни. Похоже, сам виновник не ожидал такого мягкого приговора, и с надеждой встрепенулся. Зато Дайана презрительно скривила губы, а когда она выходила из зала суда, и к ней подбежали Тереза и Ринальдина, я услышала, что она громко говорит что-то о покровительстве святой Екатерины. Наверняка, камень был в мой огород, но я не успела послушать дальше, потому что ко мне подошла Надин рука об руку со своим Тутуром.

– Добрый день, барышня Ботэ, - поздоровалась она, так и сияя. – Как я рада, что всё закончилось хорошо!

– Мне повезло, - сказала я уклончиво.

– Жаль, что вы не были на нашей помолвке, - продолжала она.

– О, простите, - извинилась я, - госпожа Броссар, наверное, объяснила, что у меня были очень важные дела…

– Да, Бонна сказала, что вы хотели прийти, но не смогли, - Надин посмотрела на жениха, а потом опять на меня. – Знаете, мы хотим сыграть свадьбу до Великого Поста, чтобы не ждать слишком долго.

– Думаю, это правильное решение, - я закивала, взглядом отыскивая в толпе маркграфа.

– Свадьба будет в конце февраля, после того, как расчистят дорогу, - радость так и плескалась из глаз Надин, и я невольно позавидовала ей.

Но позавидовала без злости, а с лёгкой печалью. Быть невестой – это такое нежное, чистое, безоблачное счастье. У меня вряд ли будет такое нежное счастье. Ладно, счастье с привкусом ванили и корицы тоже очень даже неплохое. И как раз подходит для дочери мельника.

– Спасибо за приглашение, - сказала я, - но вряд ли получится…

– Вы приглашены, и это не обсуждается. Если не придёте, я прибегу за вами из-под венца и унесу вас в зубах, - сказала Надин и рассмеялась.

Не на меня одну этот смех подействовал, как волшебный приворот. Люди, только что обсуждавшие судебное разбирательство и приговор, замолчали и уставились на девушку, которая так открыто и свободно смеялась.

Я заметила в толпе удивлённое лицо аптекаря Ферета, и быстро отвела глаза.

– Ещё раз спасибо, Надин, только я, правда, не смогу… - начала я, но тут рядом появился милорд Огрест и взял меня за руку.

При всех. Вот так просто…

Мне стало жарко и холодно одновременно. И, конечно же, все теперь смотрели на меня.

– Барышня Ботэ обязательно придёт, - сказал маркграф громко. – И я обязательно приду вместе с ней.

– Вас не приглашали, месье, - заметила я шёпотом, осторожно высвобождая руку.

– Милорд Огрест приглашён, - тут же заявила Надин, смеясь глазами, - мы уже отправили приглашение.

– Благодарю, - ответил Ноэль очень галантно и повёл меня к выходу.

Горожане расступились перед нами, и мы прошли по образовавшемуся коридору так же торжественно, как королевская чета на выезде.

– Что это вам вздумалось отправиться на свадьбу? – спросила я, когда мы отошли от здания суда, и нас не могли слышать.

Маркграф посмотрел на меня и сказал, словно прочитав мои недавние мысли:

– Надо жить, несмотря ни на что. Я понял это благодаря вам, Кэт.

– Вот как, - только и могла сказать я.

– Так что самое время подумать о подарке жениху и невесте, - Огрест положил мою руку на сгиб своего локтя, и я только покосилась на это самоуправство, но возражать не стала. – Я хочу подарить им серебряную купель. Для будущих детишек.

– Отличный подарок, - похвалила я. – А я, наверное, загляну к ювелиру, когда вы заплатите мне первое жалование. Думаю, для подарка подойдёт брошка или серьги…

– Жалование вы получите, но лучше бы подарили кое-что другое.

– Что же вы посоветуете, месье?

– Тортик, возможно, - сказал он.

Я не выдержала и расхохоталась.

– А ведь вы правы, - сказала я, всё ещё смеясь. – Большой свадебный торт! С меренгами, с розочками из крема и марципановыми фигурками! Готова поклясться, здесь такого никто не сделает.

– Даже не сомневаюсь, - подхватил Огрест. – Только не берите в помощницы Марлен.

– Почему?

– Тогда от марципановых фигурок останутся только воспоминания, - сказал он и подмигнул.

Этим же вечером я достала книгу – папочкино наследство, и положила её на колени.

– Послушай, старушка, - сказала я, стараясь говорить ласково и доверительно. – Мы с тобой немного ссорились, но я же извинилась, верно? Помоги мне, очень тебя прошу. У одной милой девушки – Надин Арно будет свадьба. И там, скорее всего, будет другая миловидная, но не очень милая девушка – Дайана Миттеран. Я ей ужасно не нравлюсь, она считает, что я отбила у него нашего маркграфчика. Мы-то знаем, что это ерунда, и на милорда Огреста я не претендую, но вчера барышня Миттеран подговорила своего верного пажа, чтобы он мне нос отрезал, а завтра кто знает, что придумает. Поэтому мне нужен свадебный торт. Но не простой, нет! А такой, попробовав который, Дайана сразу переменится и не будет желать мне зла. Понимаешь, мой нос мне ещё очень дорог. Придумай что-нибудь, бабулечка? Ещё раз прошу прощения, что сомневалась в тебе. Теперь я вижу, что ты даёшь очень дельные советы.

Книга дрогнула в моих руках, и страницы начали перелистываться сами собой.

Глава 21. Незваные гости

Январь с его бесконечными снегопадами закончился, и в Шанталь-де-нэж пришёл февраль. Вернее – прилетел на крыльях ветра. Морозы спали, и небо почти всегда было ослепительно голубым, только вот полюбоваться им во время прогулки не удавалось, потому что приходилось кутаться в шаль и прятать лицо от пронизывающего ветра.

Зато дороги начали чистить, и вскоре жених Надин отбыл в столицу за подарками.

Мы с Марлен провели репетицию по приготовлению свадебного торта, и моя ученица, как, впрочем, и все в замке Огрестов, пришли в восторг – торт понравился сразу и безоговорочно. Что касается меня, я никому не сказала, что рецептик был подсказан моей волшебной книгой для конкретной особы.

Саму особу я видела почти ежедневно – в церкви, на улице, на музыкальных репетициях у Лиленбрука, и постоянно выслушивала колкости, искусно замаскированные под наивную вежливость.

Иногда, когда барышня Миттеран слишком уж расходилась, я ей отвечала, но чаще всего делала вид, что не поняла её намёков или просто не услышала. Во-первых, у меня были дела поважнее, чем ссориться с избалованной девчонкой, а во-вторых, мне было противно даже разговаривать с ней после суда над Рисби.