Кошки и люди. Истории любви

Однако Рому любил больше всех, помня, что именно он спас его и подарил второй шанс на жизнь.

Бабай состарился, у него выпала часть зубов. Кто-то из соседских котов наградил его блошками, которых тот безуспешно пытался поймать беззубым ртом. Блохи кусали Бабая, он вылизывал ранки от покусов, вызывая нешуточное раздражение на коже.

На семейном совете было принято решение Бабая постричь, выкупать и обработать раны. Он повиновался и стоически вынес унизительную процедуру стрижки под ноль.

Когда земной путь Бабая был завершен, он ушел. Про великих и достойных не говорят – умер или скончался. Великие просто уходят. Бабай ушел в буквальном смысле. Спустя много лет после своего появления в доме однажды он исчез. Ушел умирать, не желая огорчать видимым фактом своей смерти тех, кто его спас и любил. И кого любил он.

Коты приходят в нашу жизнь неожиданно и также неожиданно из нее уходят. Возможно, слабым утешением от горя утраты станет тот факт, что у кошки, на самом деле, девять жизней. И когда-нибудь душа нашего хвостатого любимца поселится в новом пушистом облике.

Спустя двадцать лет уже в нашей с мужем семье появилось полосатое чудо. С безапелляционным заявлением мужа: «Он будет – Бабай!» – мне оставалось только согласиться.

Иногда нам кажется, что наш Бабай поразительно напоминает того далекого Бабая Первого. Такой же разговорчивый, ласковый и веселый. Может, про девять жизней и переселение кошачьих душ – это правда?

Почему все же того кота, чье фото не сохранилось, назвали Бабаем? Четкого объяснения нет. Да и какая разница? Ведь не имя делает кота, а кот имя!

А знаете ли вы, что…

В древнем Египте, когда домашняя кошка умирала, члены семьи брили брови и оплакивали ее. Они также проводили похороны, в течение которых пили вино и били себя в грудь. Кошку бальзамировали и помещали в семейной гробнице или на кладбище для животных с крошечными мумиями мышей.

Контрабанда кошек из древнего Египта каралась смертной казнью. В египетской могиле возрастом около 4400 лет нашли рисунок кошки в ошейнике. Это древнейшее известное изображение одомашненной кошки.

Том, или Первому коту посвящается

Через нашу жизнь проходят порой по несколько котов и кошек. Параллельно, а иногда последовательно. Как бы горько ни было, но век кошачий короче человеческого. Любимые уходят, пройдя свой земной путь. Наша же жизнь продолжается и, превозмогая боль утраты, понимая неизбежность законов природы, мы, в конце концов, решаемся и заводим следующего питомца. Сознательно и бессознательно мы стремимся, чтобы новый усатый и хвостатый член семьи был хоть чем-то похож на того, предыдущего, горячо любимого, чье фото в рамочке стоит на комоде.

Говорят, что первая любовь не ржавеет и не стареет. «Мы в жизни любим только раз, А после ищем лишь похожих»…

Спустя много лет, повзрослев, поменяв фамилию, место жительства, теряя старых друзей и знакомых и приобретая новых, мы едва ли забудем нашего первого домашнего любимца. Не сотрется из памяти первое испытание наших душ заботой о слабом, первая любовь к ближнему, первое чувство ответственности за тех, кого приучили. Не забудется боль от первой настоящей утраты.

Одним из решающих факторов, заставившим меня безошибочно выбрать Бабая, стали его полосочки. Этот типичный «васькин» окрас. Наверное, самый распространенный для кошек и котов от Калининграда до Владивостока.

Такой же был у Тома. Первого в моей жизни кота.

Как и любой нормальный ребенок, едва научившись составлять из слов относительно правильные предложения, я начала просить у родителей котика или собачку. Просила, давя на жалость. Просила, обещая всегда себя хорошо вести и с аппетитом кушать. Но все было напрасно. Мама была категорически против домашних животных. Они, по ее мнению, были постоянным переносчиком самой страшной заразы и вместилищем всех ужасных болезней, включая бубонную чуму. В качестве утешения на пять лет мне подарили аквариум с рыбками.

Меня же по-прежнему тянуло к четвероногим. Рискуя навлечь на себя праведный мамин гнев и неделю домашнего ареста, я стремилась погладить каждое встречаемое мной животное, приласкать всех в округе кошек и собак.

Когда мне исполнилось двенадцать, в семье неожиданно появилась собака. Настолько неожиданно, что мама забыла про ряд неизлечимых страшных болезней, которыми собака могла заразить всех и каждого. Собака стала любимой, а мама превратилась в гордую собачницу, выгуливающую на поводке красивого эрдельтерьера.

Отношение к кошкам у мамы оставалось прежним. Они продолжали быть в ее глазах исчадьями ада, ниспосланными на землю, дабы заразить человечество, в лучшем случае, глистами и лишаем. Я же втайне мечтала о настоящей полной семье, где помимо собаки имеется еще и кот.

Прошло еще три года. Мы, как обычно, проводили лето в деревне всей семьей, включая собаку. Она вставала раньше всех, просилась на улицу и, сделав свои ежедневные собачьи дела, предавалась сельским радостям. Каталась по нескошенной траве, грызла палочку и гоняла соседских кур.

В то утро мы неожиданно проснулись около шести утра от лая собаки. Лай был какой-то нетипичный. Монотонный и нескончаемый. Строго выдерживая одну ноту, собака неустанно повторяла: «Гау-гау-гау-гау. Гау-гау-гау-гау».

Спать под такую арию точно было невозможно. Мы вышли во двор. Тут же увидели причину необычного собачьего поведения. Причина сидела на двухметровом заборном столбе и жалобно мяукала.

Это был полосатый котенок, совсем недавно открывший глаза. Худой, грязный, с гноящимися глазками и каким-то неприглядным непотребством под тощим хвостом. Как он очутился у нашего стоящего на отшибе дома и как сумел забраться на высоченный для него столб – загадка и по сей день.

Увидев сие явление, мама побледнела, закричала и тут же приказала папе надеть строительные рукавицы и унести «эту пакость» подальше от жилища. На проселочную дорогу. Мы с братом взмолились. Его же там деревенские злые собаки загрызут! Или трактор раздавит и не заметит. Решено было дождаться бабушку. Она обладала в семье решающим голосом и должна была вот-вот приехать из города.

Бабушка прибыла к обеду. Собака продолжала ту же песню, заняв охотничью стойку у столба с котенком. Скудность собственного репертуара ее не беспокоила.