Кошки и люди. Истории любви

– Почему ты не разрешила туристам сфотографироваться группой на траве?

– У нас нельзя по газонам ходить. Таблички везде висят. Трава в наших широтах сама не растет на газонах, ее специально сажают. Вот мы и не топчем…

– Дикая страна! Трава не растет! Сеньоры, не слушайте ее, топчите, сколько хотите!

– Почему водитель нашего автобуса не говорит ни на каком иностранном языке и не понимает меня?

– Потому что в обязанности водителя входит безопасная езда и обеспечение комфорта пассажиров. А переводчик здесь я. Обращайтесь, если надо. Переведу вашу просьбу водителю.

– Почему в меню ресторана нет элементарного салата капрезе и лазаньи?

– Потому что это ресторан русской кухни, а капрезе и лазанья – блюда итальянской кухни.

– Ты еще мне дерзить будешь? Я без тебя знаю, что такое лазанья и где ее едят!

За три дня Родриго сделал все возможное, чтобы вывести меня из равновесия. Но я держалась. До последнего улыбалась туристам, заливалась соловьем про красоты Екатерининского парка и роскошь балов во времена царицы Елизаветы. Веселила португальцев русскими народными сказками про Емелю и Царевну-Лягушку.

Туристы были мной довольны и требовали историй на бис. Родриго это сильно злило. Он усилил агрессивную стратегию, разбавляя каждую обращенную ко мне фразу циничными и саркастическими комментариями.

Проводив окончательно группу на поезд до Москвы, я, наконец, дала волю всем накопившимся во мне эмоциям. Стояла посреди вокзала и горько оплакивала свою тяжкую долю. Почему нужно улыбаться, когда хочется заехать противному португальскому турлидеру по его наглой португальской физиономии? Почему клиент всегда прав, даже если он ни разу и нигде не прав? Почему?

Продолжая плакать, я открыла ежедневник, чтобы посмотреть, когда у меня следующая группа. Увидела номер, по которому так и не позвонила.

Решительно достала из кармана телефон.

– Здравствуйте, мне сказали, у вас можно кота взять.

Девушка на другом конце строго поинтересовалась, были ли у меня ранее кошки, стоят ли на окнах в квартире защитные сетки и есть ли у меня средства кормить кота хорошим кормом.

– Кого бы вы хотели, кота или кошку?

– Кота…

После пристрастных расспросов моя кандидатура потенциального владельца кота была одобрена.

Нам предложили на выбор – маленького рыжего котенка или подростка-полосатика, чудом выжившего на конюшне в Пушкине и получившего имя Скакун. Вариант с рыжим отверг муж: рыжие – они хитрые! Он нас перехитрит, и будем всю жизнь плясать под его дудку.

Уже по фото на сайте приюта я поняла, что полосатик с кисточками на ушах – это наш кот. Он родился на конюшне у своей беспечной полосатой мамаши для того, чтобы стать нашим. Все остальные его братья и сестры погибли в раннем детстве под копытами лошадей, а он выжил. Потому что был очень мне нужен. В те дни, когда я из последних сил сносила придирки вредного турлидера, полосатик боролся за жизнь и ждал меня.

Забирать кота можно было лишь через три дня – его как раз кастрировали, и ему нужно было пройти период реабилитации. Все эти долгие три дня я носила фото полосатика в планшете, бесконечное количество раз их просматривала и боялась, как бы такое счастье не отдали кому-нибудь другому.

В четверг после тяжелейшего рабочего дня и сдачи отчета по группе в фирму, я поехала на другой конец города за нашим котом.

Мне было абсолютно неважно, что время было позднее. Завтра снова предстоял ранний подъем на работу с очередной группой. На мне было надето узкое голубое платье и босоножки на высоких каблуках. Наряд не слишком подходящий для поездок за котами.

– Может, до выходных подождем? – робко предложил муж.

– Если ты не хочешь меня везти, я поеду сама! Одна! На метро с котом в переноске! – пригрозила я.

Вид у меня был решительный и к компромиссам не располагал.

– Поехали, – смиренно согласился муж.

Вечерние пробки, неработающие светофоры и раскаленный асфальт, в конце концов, закончились. Мы приехали к одному из пятиэтажных домов, добротно построенному еще в семидесятые. Оставив мужа ждать в машине, я взбежала на четвертый этаж. На плече болталась только что купленная переноска. В багажнике лежал пакет из зоомагазина с миской, розовым лотком и еще чем-то жизненно важным, как мне казалось.

Будущий наш кот жил на передержке у молодой энергичной девушки по имени Марина.

Еще раз поясню для не совсем посвященных. Передержкой называют временное пристанище в человеческом жилище найденных или брошенных животных. Это некое промежуточное звено между приютом и постоянным домом. На передержках живут коты или кошки, которым нужно еще учиться жить рядом с человеком. Или же те, кто для приюта слишком хороши. Думаю, что последнее – как раз про нашего кота.

Довольно часто люди, берущие животных на временную передержку, потом не желают с ними расставаться и из временных опекунов переходят в статус постоянных хозяев.

Мне казалось, что Марина очень хотела оставить кота себе. Она не спешила отдавать его, тянула время, предлагала покидать котику мячик, игрушку, мышку…

Я кидала, а полосатик с кисточками послушно приносил мне тряпочную мышь и аккуратно укладывал у моих ног. Он был такой же, как на фото. Меня он не боялся, как будто давно знал и ждал. Я тоже его знала, ждала и искала. Мне не терпелось забрать его домой, где было его место.

Нам не было сложно, страшно или как-то непривычно, когда в доме появился кот. Наша жизнь стала полной, сложился окончательный пазл счастливой картины домашнего очага и дома, в котором есть душа и куда хотелось возвращаться.

Кот привык к нам быстро, уже на следующий день был наречен Бабаем. Про историю имени, ежели интересно, могу поведать в другом рассказе.

У меня появился самый искренний друг и собеседник. Бабай чувствует мое настроение и малейшие его колебания. Когда меня душевно изматывают вредные клиенты и дома я могу лишь неподвижно смотреть в одну точку, кот приходит ко мне на колени, тыкает мордочкой в мой подбородок и многозначительно мурчит. И я понимаю, что важней всего погода в доме, все остальное суета. А дом – это там, где твой кот.

Если я болею, мой кот ложится рядом, упирается в меня четырьмя лапками и всеми своими кошачьими силами вытягивает из меня болезнь. Он мой соавтор и бессменный литературный консультант. Во время работы на компьютере на моей левой руке лежат семь килограмм пушистого счастья, а клавиша CapsLock периодически активируется, когда Бабаю захочется перевернуться с левого бочка на правый.

Я перестала задерживаться после работы, чтобы поболтать с подружками, знаю, что Бабай дома спит на кровати, на моей подушке, чтобы быстрее прошло время в томительном ожидании хозяев. Когда я поднимаюсь на шестой этаж, уже в районе третьего слышу, как нетерпеливо он скребет дверь, безошибочно распознав стук хозяйкиных каблучков.