Кошки и люди. Истории любви

Бабушка сказала, что ни на какую дорогу котенка нести не надо. Его надо помыть и поселить в дровянике. Может, и хозяева найдутся.

Мы вооружились строительными рукавицами, резиновыми перчатками, самым непригодным медным тазиком и самым старым куском хозяйственного мыла, выданными грозной мамой. Сняли котенка со столба и понесли купать. Собака к тому времени слегка подустала и отправилась подремать.

Котенка искупали, вытерли и определили во временное убежище. В дровянике среди аккуратно сложенных поленниц дров поставили коробку, постелили на дно кусок войлока. В кастрюльку из моего кукольного сервиза положили свежего творога, а в пустую баночку из-под йогурта налили воды. Дровяник закрыли снаружи на замок, чтобы никто не стащил вместе с дровами еще и коробку с чистым котенком. Наступила ночь и все, включая собаку, отправились спать.

На следующее утро стало понятно, что легко сдаваться собака не собиралась. Поняв, что источник вчерашнего волнения находится в дровянике, она встала в наступательную позу и завела привычное «Гау-гау-гау-гау». Осознав, что сам котенок из дровяника не выйдет, собака вспомнила, что является охотничьим норным терьером. Начала рыть подкоп под хранилище дров. Ее упорству можно было позавидовать. К обеду была вырыта яма размером с хороший партизанский окоп. Мы с братом ее закопали обратно. Через день собака вырыла подкоп снова. Мы снова зарыли. Этот сизифов труд продолжался неделю.

Котенок тем временем набирался сил, охотно пил свежее коровье молочко, ел творог и учился самостоятельно выбираться из коробки. Упражнялся в лазании по уложенным доверху дровам.

Наконец, собаке удалось прорваться в дровяник через подземный лаз. Котенок уже ловко умел забираться на самый верх поленницы. Собака глянула на него снизу вверх, поняла, что тягаться в искусстве лазать ей с этой полосатой мелочью не стоит. В качестве утешения съела кошачью еду из мисочек.

С тех пор я стала ставить еду на дрова, вне досягаемости собаки.

Прошел месяц, решено было дать нашему полосатому котенку имя. Путем нехитрого кидания жребия, было выбрано имя Том.

Том рос, наедал животик. Начал выходить погулять на травку во двор.

Тут и состоялся первый мирный контакт кошки с собакой. Сначала они просто смотрели друг на друга. Затем собака сделала шаг вперед. Том упал на травку и начал кататься прямо перед носом удивленной собаки. Она наклонилась, понюхала его и начала облизывать сначала брюшко Тома, а затем каждый из подставляемых полосатых бочков.

Так начиналась их дружба.

Лето подходило к концу, ночи становились холодными. Было решено переселить Тома из дровяника в дом, в сени. Тем более, что где-то под полом уже с неделю пищала мышь. А мышей мама боялась еще больше кошек.

Том спал возле рукомойника в сенях в непосредственной близости мисок с собачьей едой. Периодически он забирался на внушительный пень, служащий собаке столом. Прогуливался между необъятных по размеру мисок с собачьей едой и водой. Время от времени отъедал часть чужой пайки строго по краю. Осмелел и делал это уже в присутствии собаки. Она не возражала.

Лето закончилось, мы уехали в город вместе с собакой. Том остался в деревне на весь сентябрь вместе с бабушкой и дядей. Сентябрь был месяц их традиционного господства в деревенском доме. В лесу как раз пошли клюква и брусника. После окончания ягодного сезона дом закрыли на зиму, а Том переехал в городскую бабушкину квартиру. На семейном совете было решено животных поделить. Зиму Том жил у бабушки, а лето проводил с нами. Также он переезжал на школьные каникулы пообщаться с нами и с собакой.

Перемещения Тома по городу происходили преимущественно на метро. Никаких специальных переносок тогда не было. Для транспортировки кота бабушка приспособила добротную корзинку для грибов. Тома чрезвычайно интересовало все, что происходит вокруг. Он ездил в корзинке с гордо поднятой головой, которая была прикрыта предохранительной сеткой-авоськой. Напоминал он при этом почтенного старичка, нахлобучившего перед сном сеточку для волос.

Накануне Нового Года бабушка с дядей привезли нам несколько коробок и корзинок деревенских даров. Замороженную клюкву, сушеные грибы, банки с солеными огурцами… Семь или восемь коробок и корзинок. В одной из корзинок сидел Том, приехавший встретить с нами зимние праздники.

Поклажу подняли на наш десятый этаж и уже приготовились звонить в дверь. В этот момент откуда-то из темного угла выскочил некто в темной куртке с капюшоном. Схватил первую стоящую к нему корзинку, самую большую и красивую, и пустился с ней прочь по лестнице вниз.

– Отдай котенка! Котенка верни, бандит! Поставь корзинку, не то убью! – кричала бабушка, бросившаяся в погоню за вором по лестнице, забыв про свой артрит.

– Я на лифте на первый этаж! – крикнул дядя, – перехвачу его внизу.

Поняв, что попал в западню, а, может, осознав, что в украденной корзинке был всего лишь полосатый кот, не представлявший особой материальной ценности, вор оставил Тома между седьмым и шестым этажами.

В тот вечер мы все, не в силах сразу отойти от возможного печального исхода событий, по очереди не спускали нашего общего полосатого котика-подростка с колен. Он не возражал.

Характер у Тома был самый что ни есть кошачий. Он сидел на коленях лишь когда сам того хотел. Специально никогда не искал ласки, но против поглаживаний и почесываний не возражал. Свято ценил собственную независимость. Спал в одиночестве на самом настоящем кресле, куда никто, кроме него, не смел садиться. Даже наши дорогие гости.

Середина девяностых была не самым сытым временем, но котик наш должен был питаться отменно. Мы ежемесячно выдавали бабушке прибавку к пенсии для покупки диковинной в ту пору вещи – специальной кошачьей еды. По выходным в любую погоду, повязав видавший виды пуховый платок и вооружившись сумкой-тележкой, бабушка отправлялась на известный каждому петербуржцу Сенной рынок. Закупив продуктов на неделю, она принималась искать затерянный среди многочисленных лотков, палаток и ларьков единственный на рынке киоск с необычной надписью «Товары для животных».

– Не подскажете, где тут для кошек и для собак питание продают? – спрашивала бабушка у хмурых покупателей товаров первой необходимости.

– Бабка, тут самим скоро жрать будет нечего, а ты для кошек и собак еду покупаешь! – как-то отчитал бабушку продавец ножек Буша.

Том вырос и превратился в крупного полосатого кота роскошной наружности. Он по-прежнему гостил у нас на каникулах, воспринимая нашу квартиру как одну из своих многочисленных царских резиденций.

Время шло, и с нами жила уже другая собака. Ей Том живо объяснил, кто главный и каково ее место в жизни. Подошел и со всего размаху влепил когтистой лапой по немаленькому собачьему носу. Собака расстановку сил поняла и в присутствии Тома ходила по стеночке, поджав хвост.