Кошмар на улице Зелёных драконов

Головой сердито мотнула.

«Да ну тебя, Я Ню! Какая из тебя гордая голубка? Разве что ощипанный воробей!»

Тем более, этот мужчина уже сразу и весьма прямолинейно высказался, что он думает о моем лице и теле. Наложницей одного из главных слуг местного управителя мне стать не грозит. Да не больно—то и хочется, учитывая, что он уже раз меня равнодушно убил! Я просто на крылья его засмотрелась. Всего лишь на миг. Крылья у этого феникса роскошные. И вообще, дурья моя башка, а я — всего лишь слабый дух, незатейливая мелкая птица в другом моем облике. Слабые, мелкие и полудохлые всегда замирают при виде сильных и больших.

И вообще, голову повернув, насколько на это была способна, я смотрела на унылый пейзаж подо мной: скалы, скалы, туман то плотный, то обрывками, да изредка копошение жутких оборванных существ под моим мучителем. Несколько пар жадных глаз, проследивших за ним и мной. Несколько упавших и разбившихся существ, лишенных крыльев при рождении или потерявших их после пыток и казни. В их лицах и фигурах, тощих или сгорбленных, ничего не напоминало богов, какими эти изгнанники и демоны когда—то были на Небе. Ужасное зрелище! Ужасное и противное.

— Тебе предстоит стать одной из них! — фыркнул мой убийца. — Если не научишься ублажать мужиков.

Меня передернуло от такого предложения. Быть подмятой под одно из тех чудовищ снизу? Да лучше быть заживо разодранной и сожранной!

Он затащил меня на склон горы повыше, окруженной магическим синим куполом — преграда прогнулась, пропуская нас — и швырнул в первую подвернувшуюся пещеру.

— Жди здесь, убожество! — рявкнул он и улетел, покуда я со стоном пыталась сесть.

Сесть удалось не сразу. А когда вспомнила, зачем он меня сюда притащил — каким— то чудовищам постилкою продать — то мне захотелось упасть и больше не очнуться.

Лежать, впрочем, на холодной плите каменной было ужасно, еще и спина, дважды разбитая, ужасно болела.

A потом я подумала, что он мог притащить меня домой, а там у любого мало— мальски приличного воина хранится несколько штук оружия. Ну, все ж трофеи, снятые с убитых врагов, на себе за раз таскать несподручно!

Короче, со стоном поднявшись, опираясь о шершавые, холодные стены пещеры, я вошла внутрь.

Много пещер в том подземелье обошла, так и не встретив никого: ни одной живой души, ни рабов, ни трупов. И даже женщины—наложницы не попалось ни одной. Просто пустые пещеры, маленькие и большие, прямые и изогнутые, иногда кое—где ручьи чистой воды. Я уже стала думать, что враг забросил меня в темницу, своего господина или лично свою. Ну, не мог же Эн Лэй серьезно в том жутком месте жить?!

Шла, шла… долго шла, а потом сползла у камней, уходящих словно клыки вверх, и упала в блаженное забытье. Силы закончились, и душа опять рвалась уйти…

Но нищая старуха стояла напротив и улыбалась. Она снова улыбалась! И снова протянула ко мне худую руку из кожи и костей, чтобы ласково сжать мое запястье и погладить по ладони.

Как мама когда—то гладила меня в детстве. А я, смеясь, сжимала пальцы, норовя ее руку поймать, ее большую в мою крохотную ладошку…

Я проснулась от глухого удара где—то внутри. Что—то так ударилось о скалу, что содрогнулись стены, а кое—где посыпались мелкие каменные обломки с потолков, упал мне прямо под ноги обломок—клык камня сверху, заставив сердце замереть.

Но… может, приперся кто—то из врагов моего Врага? А из врага моего Врага может получиться приличный друг. Ну, или союзник на время.

Так что я поспешно побежала туда.

Бежала, бежала. Наткнулась на завал. Маленький проем высоко спереди. Камни мелкие и тяжелые.

А снаружи или где—то внутри кто—то ужасно заревел, ударяясь чем—то о стены, издавая мерзкий скрип когтями, бороздящими твердые камни. А вдруг… свобода?

Я ужасно измучилась, отталкивая камни. А потом едва не сдохла, когда мне на спину рухнул один из них, ужасно тяжелый и большой. Да мелкие скатились по лицу и по ногам, обдирая кожу.

Лежала под завалом и тихо всхлипывала. Свобода казалась так близко!

Потом замерла, отдавшись ужасной и сдавливающей боли. Он же сказал, что мое тело все равно не бессмертно. Что благословение той женщине не помешает всем желающим меня в итоге убить. Я так хочу убить его самого! На куски Эк Лэя разорвать!

Желание отомстить мучителю и убийце победило. Я рванулась из последних сил. Ничего. Но если б обернуться?

К счастью, последних капель сил хватило. И мелкое птичье тело — предмет моего частого огорчения — оказалось намного меньше камня, да еще в стороне оказалось. Камень, правда, со скрежетом наклонился. Едва успела метнуться в сторону. И рухнула близ камня прокатившегося, на груде обломков. Сил у тела птичьего было намного меньше. И оно не успело толком восстановиться. Такое мерзкое чувство, будто мне в глотку опять воткнули огромный кинжал.

Всхлипнула от боли. Потом замерла, лапы вытянув. Ну, сдохну, так и сдохну! А жить, так жить. Время все рассудит.

Полежала немного, мучаясь и давясь снова пошедшей из глотки кровью. Потом внезапно различила где—то спереди хрипы. Вроде намного ближе. А вдруг там Эн Лэя убивают? Надо бы посмотреть! И хотя бы в рабы к его врагу напроситься. Хотя бы подстилкой. Почему—то, когда застрял в полнейшей заднице, внезапно так хочется жить!

С трудом обернувшись, пошла, хватаясь за стены. Пару раз упала, но поднимаясь, шла вперед. Когда есть хлипкая надежда, то даже такая полудохлая птица как я сможет куда—то идти.

В пещере у обрыва лежал, растянувшись на спине… сам Эн Лэй! Из пальцев выпал меч из черного камня с синим граненным кристаллом в рукояти. Из едва вздымающейся груди с глубокой раны хлестает кровь. Он попытался облокотиться о руки и встать — и рухнул, застонав от бессилия. Мой враг и сам ослаб! Какая удача!

Я метнулась к мечу, подняла эту тяжелую заразу, метнулась в сторону.

Но он… разглядев или почуяв меня, Эн Лэй только усмехнулся.

— Убивать или сдохнуть самому! — с усмешкою выдохнул он, произнеся главный и, кажется, единственный закон Бездонного ущелья.

Свиток 4 — Разорванная книга — 3

Син

К господину Чжану глава стражи успел прежде, чем тот успел отпустить посланника к нему со двора. Судя по недоброму взгляду и величине свежепереплетенного деревянного свитка, разговора глава чиновников с Сином хотел долгого и расплаты кровавой.

«Но пока я тут рассусоливаю, те подозреваемые могут сбежать»

— Все под контролем, господин Чжан! — начал Син торопливо, прежде чем толстый и широкоплечий, высокий, а потому казавшийся горою чиновник открыл было свой рот, затрепетав густой узкой бородкой. — Приветствую вас, господин Чжан! — виновато склонил голову, но лишь на миг. — Я с дороги. Подозреваемых в утренних и ночных бесчинствах нашли, я велел собирать воинов у меня. И мы сейчас же отправляемся их пытать.