Кошмар в летнем лагере

— Я готова на жертвы ради общего блага.

— Блага?! И где в протухшей рыбе благо?!

— Не придирайся к словам, — поморщилась я. — Важна суть. Но я тебя поняла: ты против и хочешь все переиграть. Что поздно и глупо, но это по моему мнению, у тебя есть свое. И я не в силах тебя остановить — иди и все переигрывай.

— Что ты имеешь ввиду? — насупилась Семенова.

— А ты что? Или ты собиралась выдвинуть гениальную идею и отправить меня все исправлять? Так я не хочу. А ты хочешь, стало быть, тебе и идти. Это называется логика, советую иногда применять.

— Но это же ты… все сделала. Вместе с Олькой.

— И не хочу ничего менять, — терпеливо повторила я, возвращая в руки читалку. — Но подчеркну: ты можешь. Скажу больше: ты можешь все, стоит только захотеть! И спасибо за предложенное платье, но я избегаю данайцев, дары приносящих.

Посверлив меня злобным взглядом, Катька резко встала с моей кровати и покинула домик. Ее место сразу заняла Лерка: в отличие от Семеновой, она поглядывала на меня с беспокойством.

— Что? — не выдержала я. — Думаешь, я должна была согласиться?

— Нет! Конечно, нет. Ты все правильно сказала, а то Катя слишком любит спихнуть весь труд на кого-то другого. Никогда не убирает за собой маты и не чистит жердь, хотя после нее больше всего меда! Я просто подумала… а ты все мне рассказала? Твой выпад в сторону футболистов — это тоже из-за Вика, да?

— А?!

— Мы так внезапно ополчились на парней, — зачастила Лерка. — А я тогда на тебя обижалась из-за Жанны и теперь думаю, не упустила ли главного… иначе с чего бы ты с ним потом болтала и чипсы ела? Без знакомства! Так не бывает, а значит, ты мне не рассказала главного.

Я мысленно вздохнула — был у Лерки пунктик на секреты, она их терпеть не могла. А я терпеть не могла все рассказывать, тем более если речь шла о провалах и всяких незначительных мелочах, почему-то так важных для Лерки.

— Не понимаю, почему мы так часто говорим о Вике, — заметила я, в мыслях уже начиная ненавидеть этого парня.

— Потому что мне неспокойно. Расскажи, что задумала.

— С чего ты взяла, что я что-то задумала?!

— С того, что знаю тебя с четырех лет! Знаю, как облупленную! Знаю, что ты умерла в душе, когда Жанна выполнила Мастера быстрее тебя, хотя внешне это никак не отразилось. Знаю, что ты плакала в раздевалке от боли, когда выступала с заморозкой колена! Я стояла возле этой раздевалки и следила, чтобы никто не зашел и не увидел, ведь знала, что ты скорее бы доломала свою коленку, чем позволила другим увидеть твою слабость! А еще я знаю, что в моменты паники и волнения ты смотришь в сторону и чуть улыбаешься, словно тебе ни до чего нет дела. Но это не так.

— Кажется, мне пора нанимать киллера и тебя устранять.

— Лебедева! Ты прекратишь или нет?

— Это ты прекрати уже говорить о Вике. Он мне не интересен.

— Значит, точно интересен, — Лерка то ли внезапно оглохла на оба уха, то ли существовала в параллельной, искаженной вселенной, до которой все долетало словно через сломанный телефон. — И ты вынашиваешь план.

— Прозвучало как-то зловеще, словно я Волдеморт.

— Не знаю насчет Волдеморта, но ты точно из Слизерина.

Глава 17

В досуговый центр я пришла с опозданием — мне не повезло с розыгрышем «кто пойдет проведать Елену Анатольевну». Выглядела она и правда больной, говорила то в нос, то скатывалась в сиплый шепот, но это не помешало ей выдать мне кучу инструкций на завтрашнюю тренировку. Собственно, из-за их количества я и опоздала на дискотеку. Ну и потому что пришлось сбегать в столовую и выпросить для Елены Анатольевны сладкий чай и пару вафель.

Я торопилась — не хотела пропустить все самое интересное, а еще быстрая ходьба отпугивала комаров, которых до сих пор никто не проинформировал, что специальные средства их сдерживают. Стоило сменить шорты на что-нибудь более основательное, скрывающее красные пятна на ногах.

Когда я перепрыгивала через ступени крыльца, мне навстречу вдруг вышел Вик. Сегодня он был в джинсах и очередной красной футболке, только с другим логотипом — кажется, мюнхенской Баварии. И красный цвет шел ему даже слишком, оттеняя черные кудряшки и хитрый взгляд, подчеркивая их так же, как джинсы подчеркивали длину его ног и как будто делали еще выше. Или мне так показалось, потому что я стояла внизу.

Вик, конечно, меня сразу увидел и мимолетно удивился, но тут же улыбнулся краем губ и быстро закрыл за собой дверь, прислонившись к ней спиной. Я только и успела услышать обрывок зажигательной песни, звучащей из общего зала. Теперь путь в досуговый центр для меня закрыт. Ну или надо как-то двигать стоящего передо мной парня — словом или делом. Оба варианта меня не устраивали, но третий — молчаливый уход — нравился еще меньше.

Я нахмурилась, глядя на смазливую физиономию Вика, на его уже широкую улыбку, выдающую предвкушение, и думала, как лучше поступить. Так, как он не ожидает, разумеется. Язвительные препирательства сходу — самый простой и очевидный вариант, а оттого не подходит. Это скучно, это предсказуемо, это не я. А еще, если учесть прошлый опыт общения с этим парнем, велик риск, что все мои препирательства выйдут боком мне самой. Останусь в дурочках и полночи спать не смогу. Да я уже разволновалась, хотя мы друг другу и слова не сказали! С таким настроем запинаться начну и краснеть, а уж после такого какие там полночи — я больше никогда в жизни не усну от стыда за провал.

Поэтому, сохраняя остатки спокойствия, я тоже ему улыбнулась.

А затем развернулась и ушла.

Правда, не обратно по тропе, а свернула к самому зданию с намерением обойти его по кругу и найти подходящее окно. Сейчас лето, как минимум все форточки нараспашку, а для меня они что двери. Подходящую я нашла быстро — на другой стороне досугового центра, правда, она была высоковато расположена, с земли не допрыгнуть. Но если подставить к стене что-то вроде доски и по ней забраться чуть выше, можно будет подтянуться.

Поиски доски прервал Вик — он свернул за мной и теперь стоял, подпирая угол здания плечом.

— Ты правда собралась лезть в форточку? — спросил он.

Я ответила не сразу — на глаза мне попалась подходящая доска. Я подтащила ее к стене, установила под наклоном и убедилась, что она хорошо уперлась в землю. И только потом повернулась к Вику и с улыбкой сказала:

— Можешь заснять на камеру — я не против.

— Пожалуй, откажусь, иначе потом заявишь, что я нарочно коллекционирую твои неудачи.

— Неудачи? Думаешь, у меня не получится?

Он оттолкнулся от стены и подошел поближе. Посмотрел на форточку, а потом на меня, словно оценивая шансы. А потом демонстративно покачал головой. При этом его глаза горели то ли насмешкой, то ли вызовом, что он бросал мне.

И мне правда хотелось этот вызов принять, потому что подтянуться на руках мне ничего не стоило, а уж протиснуться куда-то с моей худобой — проще простого. Но это было бы слишком прямолинейно, Вик не почувствовал бы, что его обвели вокруг пальца, а этот парень заслужил подобное ощущение. Шахматист, блин.