Кошмар в летнем лагере

Тренировка закончилась растяжкой и приятным чувством в ногах, что-то на грани с легким онемением. Это мышцы радовались, что их наконец-то мучали не «лодочками», а чем-то приятным.

— Ненавижу растяжку, — прошипела идущая рядом Лерка, стирая слезу со щеки. — Вот ненавижу, и все!

Приятное для каждого свое.

Лерка точно предпочла бы подтягивания.

— Боюсь, и на вечерке нас ждет она, родимая, — Олька тоже тянуться не любила. — Хорошо, если не всю следующую неделю на шпагатах высиживать будем. Это же север, а не Подмосковье, тут дожди могут надолго зарядить.

— Труха упомянула о закрытом теннисном корте, вечером мы будем там, — сообщила Жанна и оказалась права — вечером мы наматывали акробатические дорожки.

Теннисный корт — совсем не та поверхность, на которой можно крутить реальные элементы, но мелочи часто тренировались как раз на нетолкучей поверхности. Порой это было настоящей игрой на выносливость — сделать десяток фляков[1] назад подряд и остаться на одной линии, а не уплыть в сторону. Дорожка фляков разбавлялась маховыми сальто — тоже подряд.

Добивкой таких тренировок была серия классических сальто назад — мы вставали в круг и по очереди прыгали с места, как только приземлялась одна, начинала прыжок другая. И так до тех пор, пока не оставалось сил на прыжок. В таких состязаниях выигрывала — сюрприз! — не Жанна, а моя Лерка, потому что была мелкой, с небольшими ногами и очень толкучей, и пока другие размазывались по полу, она вообще не падала, словно существуя на вечных батарейках.

С вечерки мы выползли усталыми, и даже затяжной дождь не смог заставить нас пробежаться до домиков. Серьезно — никто не бежал, а я так и вовсе мечтала прилечь. Не думалось ни о чем, даже о дурацком Вике. Видимо, мой мозг крутил сальто вместе с телом и устал не меньше.

Дорожки под ногами давно размылись, на кроссовки попадала грязь, а холодная вода лилась с неба непрекращающимся, яростным потоком. Разгоряченная от тренировки кожа быстро покрылась мурашками, а волосы прилипли ко лбу и шее. А небо целый день напоминало ночное, и внезапно это шло лагерю больше яркого солнца. Хотя против солнца я не возражала, хотя бы потому, что оно несло за собой прогретую воду в озере, прыжки с мостика, чистые дорожки… что не отменяло желания любоваться другой природной красотой — более мрачной.

Погодные условия заперли нас в доме на весь остаток вечера. Труха опять смилостивилась и принесла нам телефоны раньше обычного, но в переписку кинулась только Катька — но это понятно, у нее контракты. А у остальных — дождливая леность и желание поскорее закончить этот день.

Телефон я убрала и попыталась погрузиться в чтение, но уснула.

А проснулась от толчка — рядом сидела Лерка и тормошила меня за плечо. В домике было тихо — остальные тоже явно спали, что подтвердила Лерка, приложив палец к губам.

— Сколько… — зашептала я.

— Полночь.

— Зачем ты меня разбудила?

— Дождь закончился, Ланка.

— Эта новость могла подождать до утра.

— Новость могла, а прогулка — нет! — радостно сообщила Лерка и еще раз хлопнула меня по плечу: — Давай, Ланусик, подъем! Ты и так весь вечер дрыхла!

И продрыхла бы еще, но подругу это не волновало. Нехотя я перевернулась и сползла с кровати. Знаю — у меня как будто не было причины соглашаться гулять среди ночи, но на самом деле была. И звали ее Леркой. Не хотелось отпускать ее в одиночестве в неизвестность, а после истории с сырыми грибами это вообще опасно. Кроме грибов, была еще история с кустарником в Волгограде или с неведомой ранее костяникой, которая оказалась съедобной. Повезло, в общем. Но такие прогулки лучше контролировать.

Дождь правда закончился, а на улице было неожиданно тепло, даже душно.

— И куда мы так торопимся? — спросила я, едва успевая за подругой.

В ответ Лерка загадочно улыбнулась, сверкнув глазами, и мне показалось, что это голодный блеск. Но мы вышли к озеру, и вряд ли чтобы наловить свежей рыбы. Да и в таком тумане это проблематично — над водой он просто клубился. И не как это часто бывало по ночам — тонким слоем, а основательно, плотной молочной стеной. И в этом «молоке» терялся не только противоположный берег, а вообще вся озерная поверхность. Если нырнуть и проплыть пару метров, то можно не найти потом берег. Страшно, но завораживающе.

— Может, на мостике посидим? — предложила я. — Смотри, какой туман!

— Посидим, — пообещала Лерка.

Причина ее загадочности быстро стала очевидной: мы обошли озеро и оказались на противоположной его стороне — там, где обитали дзюдоисты. Они нас и встретили — в один момент из темноты показался Роман и его приятель Коля Колено. Последнему Лерка радостно бросилась на шею, а вот я скисла. Роман не вызывал у меня энтузиазма, причем настолько, что даже уверения девчонок, что он такой мужественный красавчик, перестали работать. По-моему, он меня считал своей собственностью и был уверен, что может раздавать приказы, а это как-то на влюбленность не работало, скорее наоборот.

Но Лерка так радовалась ночному свиданию, так щебетала, что я не нашла в себе сил все испортить. Ладно уж, потерплю вечерок. Может, заодно придумаю, как избавиться от романа с Романом.

* * *

[1] Фляк — акробатический элемент в гимнастике, который используется для разгона и последующего выполнения более сложных сальтовых элементов. Фляк представляет собой прыжок с ног на руки, а потом — с рук на ноги, исполняется как вперед, так и назад.

Глава 14

Вопреки моему настрою, все шло неплохо и даже приятно. Это благодаря Колену: в местной столовой работала его дальняя родственница — нехилое такое совпадение, даровавшее парню доступ к еде. И к ночным посиделкам он подготовил бутерброды с индейкой и сыром, а еще немного заветренный, но все равно прекрасный салат с великим и ужасным майонезом в составе. Роман же догадался принести тонкие одеяла, чтобы прикрыться от безумных местных комаров. Серьезно: московские комары были хилыми неудачниками по сравнению с местными, они словно прокачивались на специальной комариной ферме или вырастали на стероидах.

Беседа тоже поначалу не касалась лагерного конфликта — парни болтали о дзюдо, Лерка жадно глотала индейку, а я любовалась движением тумана над озерной поверхностью — он так причудливо менял положение, словно кувыркаясь и заново клубясь, и я пожалела, что опять вышла без мобильного телефона. Отправила бы бабушке местных видов, она такое очень любит.

Из этого прекрасно-туманного умиротворения меня вырвал громкий смех парней и замечание Колена:

— И все-таки руки у вас очень специфические… вот как мои ноги! — и он загоготал громче прежнего, довольный своей шуткой.