Кошмар в летнюю ночь

– Мне очень жаль, что ты пропустила все веселье, – сказал он. – Поэтому, почему бы тебе вечером не пойти со мной и Бейли в кино?

– Нейтан…

– Я хочу, чтобы ты пошла, – уверенно сказал он. – И она тоже.

Я выдавила из себя улыбку.

– Хорошо. Но еще раз смотреть «Добейся успеха» я не буду.

– Черт. Ты мне только что этим сердце разбила, – пошутил он.

Я позвонила Трейсу, после того как Нейтан ушел, но у него был включен автоответчик.

Теперь у Трейса тоже своя семья. Красавицы жена и дочка. Его собственная семья, частью которой я не являюсь.

Не важно, чья это была вина, но мама и я давно уже не семья.

Я не знаю, кто я без вечеринок, пьянок и мальчиков, которые были частью моей жизни последние четыре года. У меня ничего не было. И никого. Я больше не знаю, где мое место.

«У Вас одно не прослушанное сообщение… первое не прослушанное сообщение».

– Уитли, это мама. Ты давно не звонила, и я звоню просто так. Трейс сказал, что он говорил с тобой несколько раз, а я нет, поэтому… перезвони мне! Милая, я скучаю. Надеюсь, тебе весело… Слушай, если что-то не так с отцом, просто скажи мне и…

«Сообщение удалено»

***

– Физика?

– Нет. Не естественные науки.

– Политика?

– Нет.

– Психология?

– Я слишком чокнутая, чтоб быть психологом.

– О, а может русский язык? Русский – это, вроде бы, круто.

Я посмотрела на Харрисона поверх своих солнечных очков. Мы лежали в шезлонгах у бассейна. На его ноутбуке был открыт каталог курсов Университета Кентукки, он перешел на список основных профилирующих предметов.

– Русский? Нет, Харрисон, ты серьезно, что ли?

– Я изучал русский в старших классах, – сказал Нейтан, вылезая из бассейна. Сегодня он решил сделать заплыв вместо тренировки в спортзале.

– Правда? – спросил Харрисон, глядя с ухмылкой на него.

– Ну да.

Нейтан взял свое полотенце со столика на террасе и начал обтирать лицо.

– Но единственное, что я помню, это «Можно ли копировать ваше домашние задание?» – сказал Нейтан на русском.

– Дай угадаю, – сказала я. – Ты только что спросил, где туалет, так ведь?

– Нет.

Он презрительно усмехнулся и слегка ударил меня мокрым полотенцем.

– Он у меня был дополнительным спецкурсом. Я его два года изучал. Меня можно за это и похвалить.

– Тогда что это значит? – спросила я.

– Это значит «Можно я спишу твое домашнее задание?»

Харрисон засмеялся, как будто это было самое смешное, что он когда-либо слышал. Я просто рассмеялась и покачала головой.

– И часто ты это говорил? – спросила я Нейтана.

– Каждое утро перед началом урока.

Он ухмыльнулся мне и закинул полотенце на плечо.

– Ну, ладно. Я иду в дом. Желаю вам повеселиться вдвоем.

– Приятной ночи, Нейтан! – крикнул Харрисон. Мы оба смотрели ему вслед, а когда стеклянная дверь закрылась, Харрисон тихонько добавил:

– Эх, я бы попрофилировался с его предметом.

– Да заткнись ты.

– Уж и помечтать нельзя.

Он снова посмотрел на каталог.

– Мы почти в конце списка, Уитли. Если ты, конечно, не хочешь пойти на инженерно-технический факультет, а я так полагаю, ты не хочешь.

– Определенно не хочу.

– Тебе музыка нравится, – сказал он. – Думала когда-нибудь о поступлении на музыкальный?

Меня даже покорежило. Тео учится на музыкальном. Той ночью я сказала, что рассмотрю вариант с музыкальным факультетом. Но сейчас, да ни за что и никогда.

– Я не играю ни на каком музыкальном инструменте, – сказала я Харрисону. – К тому же, я не думаю, что в колледже изучают Нирвану, Блонди или Рамоунз. Да я там с тоски помру от их классической тягомотины.

– Мода?

– В Университете Кентукки нет факультета дизайна одежды.

– Тогда поехали со мной в Лос-Анджелес, – сказал он. – Будем жить в одной комнате, и я буду одевать тебя каждый день. Ты же знаешь, что хочешь этого.

Вообще-то, это была неплохая идея. Трейс жил в Лос-Анджелесе. И единственная причина, по которой я выбрала Университет Кентукки, в том, что он был альма-матер моего отца. Я всегда думала, что я хочу быть похожей на него. Но теперь уже больше нет.

– Я не могу. Учеба в Университете Кентукки уже оплачена.

Харрисон вздохнул.

– Тогда я не знаю, что тебе сказать. Есть какие-нибудь идеи, чем ты займешься после учебы? Что делает тебя счастливой?

Это был вопрос на миллион долларов. Потому что, честно говоря, я понятия не имела. Алкоголь делал меня счастливой, но не существует факультета алкоголеведения, насколько мне известно.

Когда я не ответила, Харрисон сменил тему разговора.

– Слушай, я сегодня вечером иду гулять с Уэсли и Бьянкой. Присоединишься? Не хочу быть третьим лишним.

Я покачала головой.

– Ну, почему нет?

– Не думаю, что я понравилась его девушке, – сказала я.

– Бьянке? Почему ты так думаешь?

– Потому что, когда мы встретились в первый раз, я пыталась соблазнить ее парня. Уверена, это ее немного разозлило.

Харрисон засмеялся.

– Ну, ты была не первая. Она переживет это. Идем с нами. Поужинаем где-нибудь, сходим в кино, потом, может быть, пойдем ко мне и поболтаем. В этот раз никаких других гостей. Только мы вчетвером.

– Нет, я… Я думаю, что лучше останусь дома.

– Уитли, – сказал он, нахмурившись. – Ты каждый день сидишь дома после той вечеринки у меня в доме. Ты хоть раз выходила из дома? Хотя бы в магазин за продуктами? Да хоть куда-нибудь ходила?

Я промолчала.

– То, что случилось с Тео, больше никогда не повторится, – сказал он тихо. – Обещаю. Я не позволю никому причинить тебе боль.

– Дело не в этом… не совсем в этом. Слушай, я не хочу никуда идти, ладно? Прости.

Он изучающее смотрел на меня какое-то время, сузив свои зеленые глаза и немного нахмурив темные брови. Потом, наконец-то, он кивнул головой.