Космическая шкатулка Ирис

– Но ведь она есть.

– Не расстраивайся, Ландыш, поскольку ты, действительно, новёхонькая, то тебе рано или поздно придумают такого же новёхонького персонажа для пары. Как же иначе?

– Ты ревнуешь меня?

– Мне по возрасту не положено. Я вдруг впервые подумал сейчас о том, что вода в том водопаде, где ты купалась тогда с Фиолетом, была необычной. Она напитала тебя каким-то колдовским сиянием, а теперь оно иссякло. Наверное, в том и секрет невероятного притяжения тех златолицых женщин, что живут на континенте, где такая вода, поскольку они, как и положено людям, состоят из неё больше, чем наполовину.

– И тут златолицые, – сказала Ландыш.

– А где ещё?

– Ответь на мой вопрос. Не забалтывай меня.

– «Как наполненные вёдра/ Растопыренные груди /Проплывают без конца/И опять зады и вёдра/А над ними, будь им пусто/ Ни единого лица»/. Это стихи очень старого земного поэта Саши Чёрного. А вот ещё. «Прекрасна жизнь с тобой в союзе»/ Рычит он страстно, копаясь в блузе»/. Нравятся стихи?

– Ты о своей памяти? Наполненной вёдрами? – Ландыш повернулась на живот, чтобы его не видеть.

– У тебя задница в комариных укусах, – сказал он, – помажь противоаллергическим гелем.

– До чего же и наблюдательный!

– Спасибо, что ты не вышибла чашку из моих рук. Ты полна невероятной грации, когда пытаешься заигрывать. А у меня, между прочим, чай горячий.

– Конечно. Я же не златолицая. Меня искусству соблазна не обучали.

– И очень зря. Сегодня меня не будет дома. И возможно, что завтра. Я тоже решил покататься на золотой лодочке. Как в той песенке, «Мы на лодочке катались, золотой, золотой. Не гребли, а целовались…». Что там было ещё?

– И качали головой.

– Кто же из вас грёб, а кто качал головой?

– Маг и грёб. Не я же. Я и вёсел в руках не держала. – Ландыш была сильно удивлена совпадением его упоминания о лодочке из нелепой песенки с тем, что она пела на реке.

– Ландыш, я вот что подумал. Та женщина Лота, что живёт в усадьбе у Кука, слишком уж завязла в тенетах своей благодарности ему и Вике за своё спасение. Кук её буквально заездил.

– В каком смысле? – не поняла его Ландыш.

– В буквальном. Как лошадь. Она трудится там, не покладая своих, золотых буквально, рук. Она исхудала, выцвела, и ей явно необходимо сменить природный ландшафт. Ей нужен отдых. После чего я отвезу её на континент, где она и родилась. Купит там домик на свои «много ню». В случае нехватки я добавлю ей. Мне её жалко. А тебе?

– Я и не помню её. У Кука вся усадьба кишит рабочими и служащими.

– Я решил её вызволить оттуда.

– Тогда сразу вези её на родной континент.

– Конечно, к нам её нельзя. У неё маленький ребёнок, а ты не выносишь детского крика, моя заботливая мамочка.

– Виталина сама не хочет покидать Вику даже на день. Как я её возьму?

– Конечно. Она Вику называет мамой. А с тобой дерётся и хнычет.

– Радослав, а в чём состоит искусство соблазна? Может, та златолицая Лота меня поучит этому?

– Думаю, что не стоит. У каждой женщины должен быть свой самобытный стиль. У тебя он есть.

– Радослав, почему я тебя не ревную? А ведь должна бы…

– А к кому? К кому ревновать на планете грёз и миражных городов?

– Как же? Тут обитают такие же люди, как и мы.

– А ты в этом уверена?

– Ни в чём я не уверена. Я даже не уверена в том, что вчера я видела Храм Ночной Звезды, ела огромные яблоки и каталась по реке на лодке, а не видела сон.

– Ну, твои грязные ноги и искусанная насекомыми задница свидетельствуют о том, что ты действительно скиталась в каких-то натуральных дебрях.

Ландыш опять перевернулась на спину. Она закрыла глаза и увидела золотую реку. Плавное течение реки убаюкивало её. Только не было понятно, является ли солнце, окрасившее реку, солнцем заката или солнцем рассвета? Вечерняя речная вода обычно бывает маняще-тёплой, а утренняя – отпугивающей и холодной. Из реки вынырнула русалка с золотым лицом и с серебряным хвостом. Она манила к себе в тёмный поток. И пока Ландыш раздумывала о том, холодная вода или тёплая, Радослав вошёл в реку, демонстрируя жене свою атлетическую, лишённую возрастных признаков стать. Но там, в золотистых текучих бликах на тёмной поверхности воды, против её быстрого течения уже плыл Кипарис, пытающийся ухватить русалку, уже схваченную Радославом. Ландыш увидела зверский оскал лица молодого мага. Он то появлялся над водой, то пропадал в ней, энергично махая смуглыми натренированными руками. Радослав был несравнимо более сильным, он взял мага за голову и окунул в плотную страшную воду, – поскольку во сне у этой воды не было ни края, ни дна, – не давая ему вынырнуть, после чего Кипарис уже не появлялся.

– Не трогай его! – испуганно крикнула она, – Это не твоя русалка и не твоя река! Он вырос на её берегах, и всё тут принадлежит ему! – Все чувства были предельно обострены, как никогда не бывает в реальности, но бывает иногда во сне. Ландыш стало жаль несчастного пловца, утопленного безжалостным пришельцем, решившим себя развлечь. – Ненавижу тебя! – и во сне она действительно ненавидела Радослава. А тот только снисходительно погладил её по попе, поскольку на самом деле сидел рядом с нею на диване.

Ландыш открыла глаза, смахнув внезапный сон со своих ресниц.

– Как быстро я уснула. Даже не заметила того. Каким жестоким я тебя вдруг увидела. Во сне.

– Я и есть жестокий. Просто твоё подсознание об этом знает, а сама ты нет, – ответил он, допивая чай уже из её чашки. – Пока ты спала, открыв свой рот и ловя свои неведомые грёзы, я вот о чём думал. Надо срочно отсюда улетать. Пока все эти, невозможные с любой точки зрения, скоростные дороги не упали на наши головы уже не во сне, а вполне себе реально. А Города Создателей не выплеснули из себя толпы обезумевших вдруг жителей. Вот какой сон видел я. Тут нет никакой подлинности, тут происходит весьма странный эксперимент неведомо кого, неизвестно для чего. Я опытный в таких делах. Я это чую даже своим костным мозгом, поскольку у меня в последнее время ноют все кости. Или я переутомился от безделья? Как Лота переутомилась от труда. Разве ты не видишь того, как я похудел в последнее время?

– Нет, – искренне ответила Ландыш. – Ты просто стал стройнее в последнее время. Я думала, это от того, что мы с тобою стали часто любить друг друга… Разве не так?

– А ты случайно не сексом во сне занималась? Ты очень громко стонала.

– Нет! Зачем бы во сне, когда можно в реальности? – она обвила его руками. – Я видела какой-то кошмар.

– Когда женщина видит во сне кошмар, это и означает, что происходит разрядка сексуального напряжения, – он ловко высвободился из её объятий и встал. – Мне пора. Поря – поря! Нет, не поря! – сказал он нелепую фразу. – Это тоже из литературной детской классики, – пояснил он. – Мне бабушка в детстве читала сказку о страшных болотных кикиморах, как они скакали с кочки на кочку на одной ноге, потому что у них и была одна нога, и кричали, ловя своим огромным ртом комаров: «Поря ли нам позавтракать? Поря, поря! Нет, не поря»!

– Зачем же твоя бабушка читала тебе такие ужасные сказки? – удивилась Ландыш.

– Сказка была добрая и весёлая. Просто мимоходом герой попал на болото к кикиморам. Потом он от них убежал.

– Как думаешь, а тут есть настоящие русалки?

– Тебе лучше знать. Ты же купалась в здешней реке, а не я.

– А мне приснилось, что это ты поймал здешнюю русалку с золотым лицом. А потом в борьбе за неё утопил мага…

– Я не несу ответственности за твои сны. И твой маг, по счастью, жив и здоров. Надеюсь на это. Я разрешаю тебе самой проверить. Опять на лодочке покатаетесь. Чего тебе скучать, моя девочка. Но уж позволь и мне отправиться на ловлю своей уже русалки. – Он засмеялся.