Космонавт. Том 2

Ваня свернул за угол и вышел к промзоне. Позади осталась булочная с витриной, запотевшей от тепла. Вспомнил, как мать покупала там калачи по выходным. Сахарная пудра на губах, смех сквозь кашель… Ваня резко дернул головой, сгоняя образ. Не время.

Ещё совсем недавно он и не думал, что у отца будет повод гордиться им. Ходил со шпаной, скатывался всё ниже и ниже, срывая злость за беспросветность. Всё изменилось после того удара кружкой. Лоб зашивали тогда в травмпункте, зато теперь…

У него есть стабильная работа. Он учится. В комсомол даже вступил. А ещё… А ещё у него теперь есть невеста! Наташенькая… Девушка-красавица, спортсменка, комсомолка. И все эти изменения начались с того удара кружкой по голове, будто мозги перевернулись и встали, как надо.

— Гром, чёрт бы тебя подрал, — усмехнулся Ваня вслух, поправляя шарф.

То августовское утро врезалось в память кадром из кинохроники: пивной ларёк, дядя Боря с дрожащими руками, а между ними — этот тощий парень с холодными глазами. Ваня уже и не помнит, что он сказал Громову, но прекрасно запомнил ответ — свист пивной кружки.

Но странное дело — именно тогда, сквозь боль и унижение, он разглядел в Громе себя. Того Ваню, кем он мог бы стать, если б не мамина болезнь, не кража телевизора, не отцовское «я сам во всём виноват». И это взбесило тогда Ваню.

А впрочем, к чёрту! Что толку от этих если бы? Зато сейчас у Вани всё хорошо и так было бы и дальше, если б его прошлое не постучало в дверь. Буквально. Сеня и Жорик когда-то казались ему нормальными мужиками. Он даже равнялся на них. Именно таким «правильным» он хотел стать. Стремился к этому. И только сейчас он, словно очнувшись ото сна, понял насколько же он заблуждался.

И вот тогда, когда у него появилось всё, чего он так страстно желал, осталось только дождаться освобождения отца, появились эти двое и всё пустили псу под хвост!

Злость снова всколыхнулась в груди у Вани. Не того выбрали, черти поганые. Гром жизнь ему спас. Возможно, дважды. Поэтому у Вани даже вопроса не стояло о том, чтобы молча сделать то, что от него потребовали эти двое. Даже не смотря на то, чем угрожали Сеня и Жорик.

И, как оказалось, не зря. Гром нашёл способ разрулить всё. Он предложил себя в качестве приманки. Эти придут, а там… Вместе они справятся с Сеней и Жориком. В общем, Ване осталось только узнать, что задумали эти двое, и потом они с Громом придумают свой план.

— Эй, козырёк! Заждались!

Голос прозвучал из тени старого здания. Сеня, он же «Шрам», грел руки о бока, приплясывая на месте. Рядом стоял Жорик — толстогубый, с вечно мокрыми глазами — разминал суставы, будто готовился к бою.

— Ну чё, интеллигент? — проговорил Сеня с издёвкой и щёлкнул пальцем по комсомольскому значку на Ваниной груди. — Прямо как папка твой. Сидит, поди, в зоне, пуговицы на гимнастёрке нашивает.

Ваня стиснул челюсти. Он всеми силами сдерживал себя, чтобы не вмазать по этой наглой харе. Не сейчас. Сначала вызнать план нужно.

— Ты зубы не скаль, Сеня, и не стращай. Говори по делу. Что нужно от меня.

Сеня задумчиво пожевал губу, глядя с прищуром на Ваню, сплюнул на землю.

— Ключ, — в разговор вступил Жорик, потирая нос ладонью с сизыми татуировками. — От квартиры Громова. Сделаешь дубликат у Шурика на Арбате. Знаешь такого?

Ваня кивнул и снова попытался узнать причины такого странного выбора жертвы:

— Зачем вам… — начал он, но его грубо оборвали.

— Не твоя забота! — прошипел Сеня и внезапно вцепился в Ванину шевелюру, дёрнув голову назад. — Ты думал, с комсомольским билетом всё прошлое сотрётся? Мы-то помним, как ты у директора «Рубин» спёр. И про другие твои делишки. Помним, как ты похвалялся.

Жорик тоненько захихикал, доставая из кармана отвёртку. Лезвие блеснуло в тусклом свете.

— Через три дня максимум ключ должен быть у нас. Или папку твоего на зоне «случайно» зарежут. Понял, студентик?

Ваня кивнул, чувствуя, как холодный металл скользит по шее.

— Умник. — Сеня шлёпнул его по щеке, словно ребёнка. — Теперь вали.

«Спокойно, — подумал Ваня, шагая к троллейбусной остановке и успокаивая себя. — Всё по плану. Сейчас я отступаю, чтобы потом раскрошить им… Ладно, всё потом. Сейчас нужно ехать к Грому».

Вслед ему смотрели двое.

— Веришь ему? — спросил Жорик, растирая покрасневшие от мороза руки.

Славик неопределённо мотнул головой, не отрывая взгляда от спины пацана.

— Кончать его нужно, Славик, — прошипел Жорик.

— Тебе бы лишь бы кончать, полудурок, — влепил подзатыльник своему подельнику Славик. — Сперва дело, а потом…

— Кончать?

— Кончать, — согласно кивнул Славик. — И его и того пацана вместе с его папашей.

— Клещ говорил папашу не трогать, — боязливо глянул на говорившего Жорик и сделал шаг в сторону от него. — Только бумажки велено забрать по-тихому и валить.

— Да? — Ехидно переспросил Славик. — А как ты думаешь, куда вчера побежал наш Ванечка? Вот то-то же. По-тихому не выйдет. Срисовали нас уже по-любому. Поэтому дело сделаем, этих в расход и валить надо. Заляжем на дно.

* * *

Парк Горького.

Москва. Около 20 часов.

Я медленно шёл по заснеженным дорожкам парка, и сердце наполнялось радостным трепетом. Всё вокруг сверкало в свете праздничных гирлянд. Казалось бы, простые лампочки, но как волшебно они переливаются в темноте! На каждом шагу установлены деревянные прилавки с ёлочными игрушками, самодельными украшениями и горячими пирожками.

В воздухе разлился аромат хвои вперемешку с жареными каштанами.

— Держи, — протянул я Кате те самые жареные каштаны.

— Спасибо, — поблагодарила меня Катя и подъехала к лавочке, чтобы отведать лакомство в комфорте, а не на коньках.

Я посмотрел на каток, где наша группа полным составом скользила по льду паровозиком. Где-то неподалёку играла весёлая музыка из репродуктора, а морозный ветер, словно танцуя в такт, колыхал разноцветные ленты на ёлке. Народ толпится у карусели, где лошадки медленно кружились под звонкую мелодию «В лесу родилась ёлочка».

Особенным вниманием у гуляющих пользовалась главная ёлка парка — огромная, украшенная бумажными гирляндами и самодельными игрушками. Рядом с ней я постоянно видел очередь к Деду Морозу, который сидел в своей деревянной избе. Дети с восторгом рассказывали ему стихи, а в награду получали какое-нибудь лакомство.

В будущем, конечно, многое изменилось. Вместо деревянных прилавков — огромные светящиеся павильоны. Вместо простых лампочек — лазерные шоу и неоновые вывески. Вместо самодельных игрушек — дорогие украшения из стекла и пластика.