Костоправ. Книга 1

— Аппетит приходит во время еды.

— Как там Ингвар? Не жалуется?

— С чего бы вдруг?

— Он же первокурсников всегда только три месяца обучал, а теперь ты… объявился.

— Ингвар никогда не сидел без дела, — сказал я. — Он же постоянно варит зелья. Тем более я ему помогаю. Кстати, ты куда приоделся?

— В город, — ответил Цедас. — Прикуплю кое-что для Тамы.

— Для Тамы?

— Она немного приболела.

— Что-то серьёзное?

— Не забивай голову.

— Может, стоит сходить к Стилде?

— А у неё найдётся бутылочка свежей крови?

Я удивлённо вскинул брови, и Цедас усмехнулся:

— Вот видишь.

— Чью кровь ты собрался покупать? — шёпотом спросил я. — И у кого?

— У мясников. Попрошу зарезать бычка и отлить кровушки… для магических нужд. А ты что подумал? Человеческую?

— Мало ли, — сказал я. — Если не путаю, за такое…

— Поверь, уж Тама-то точно знает про запреты. Ладно, увидимся вечером, Эйдан.

Цедас ушёл, оставив меня в одиночестве. Я никогда не задумывался над тем, что вампиры лечатся кровью. Интересно, как у них происходит регенерация тканей?

Я достал свою книжку, в которой делал заметки, и нашёл страницу, посвящённую регенерации. Здесь было не так много записей. Из интересного — заметка о том, что человек способен отрастить кончики пальцев благодаря стволовым клеткам, если всё сложится удачно.

Что происходит после ампутации кончика пальца? Если сохраняется часть ногтевой пластины, то активизируются белки, название которых я так и не удосужился запомнить в своё время. Эти белки привлекают нервные клетки, которые как раз и стимулируют рост стволовых клеток.

— И уже из них растут кости, сухожилия, мышцы… — тихо рассуждал я вслух. — И что это значит?

Напрашивался вывод: организм сам знает, где и какая часть тела должна быть — всё благодаря сигнальным молекулам. Клетки «понимают», где им положено быть и какие структуры строить.

«Только вот в других частях тела организм предпочтёт зарубцевать ткань, — подумал я. — Потеряешь ногу, и всё будет совсем иначе».

Я расковырял ранку на пальце и увидел кровь. Сосредоточившись, я направил в ранку магию, как и учила Стилда. Кровь, как и ожидалось, свернулась быстрее обычного.

Даже сумей я подавить иммунный ответ, всё равно неясно, что делать с остальным. Магия на текущем уровне не способна управлять столь тонкими процессами. Чтобы хоть сколько-нибудь продвинуться в этом вопросе, потребуются десятилетия исследований — да и то, если я поделюсь своими знаниями с другими.

— Нет, — вздохнул я. — Мечтать не вредно.

К вечеру Таме не полегчало, как и на следующее утро — даже кровь, принесённая Цедасом, не помогла. Все эти два дня она ни разу не покидала комнаты и отказывалась от еды. Обеспокоенная Шаян металась по гостиной, не находя себе места:

— Она очень плохо выглядит, очень.

— Такое уже случалось раньше? — спросил я.

— Два года назад, — сказал Цедас. — Но тогда хватило говяжьей крови.

— Тогда что не так?

— Похоже, накопительный эффект, — предположил он. — Она слишком долго обходится без крови ноктолиса.

— «Ноктолиса»… — тихо повторил я.

Многие века назад баррукхасадцы из-за длительного голода были вынуждены питаться странными мелкими животными — ноктолисами. Те придавали немало жизненных сил, однако изменили людей Баррукхасада, сделав их вампирами.

— В Гилиме можно раздобыть ноктолисов? — спросил я.

— Вряд ли, — ответил Цедас. — Их же запрещено разводить. Да и сами по себе они здесь не водятся.

— И какие есть альтернативы?

— Ну… — Цедас переглянулся с Шаян, и до меня дошло.

— Ясно…

— Может, всё-таки позвать Стилду? — спросила Шаян. — Как бы не случилось чего…

— Пойду сам проведаю её, — сказал я.

— Она просила не беспокоить, — произнёс Цедас. — Дай ей проспаться.

— Я ненадолго.

Выйдя из гостиной, я дошёл до комнаты Тамы и постучал в дверь:

— Тама, можно войти?

В ответ мне была тишина.

— Не молчи.

Она по-прежнему не отзывалась. Постучав ещё раз, я выждал пару секунд для приличия, а затем открыл дверь.

— Тама, — громко позвал я, шагнув внутрь. — Ты здесь?

— Эйдан, — чуть слышно донеслось от её кровати. — Ты не вовремя.

Я приблизился и вгляделся в её лицо — не просто бледное, а мёртвенно-бледное. Тени под глазами залегли настолько глубоко, что превратились в тёмные провалы. Она выглядела настолько хрупкой и беззащитной, словно от малейшего прикосновения могла рассыпаться на мелкие осколки, как тончайший фарфор.

Я присел на край кровати, окидывая Таму обеспокоенным взглядом. Её кожа, некогда сиявшая жемчужным светом, сейчас отливала пепельной серостью.

— Что это за болезнь? — мягко спросил я.

— Так плохо выгляжу? — слабо улыбнулась она.

— Тебе ведь поможет кровь?

— Как видишь, не помогло, — просипела Тама. — Цедас дал…

— Я не про говяжью, а про свою.

Она широко раскрыла глаза и неверяще уставилась на меня:

— Чт… что ты сказал?

— Тебе станет легче, если выпьешь мою кровь?

— Не искушай меня, Эйдан… Не надо.

— Я сам предлагаю тебе помощь. И никто об этом не узнает.

Тама с трудом села на кровати и жадно посмотрела на мою шею:

— Эйдан…

— Так «да» или…

— Да, — перебила она. — Да!

— У тебя есть какая-нибудь посуда?

— Посуда?

— Я надрежу ладонь и налью тебе крови.

— Лучше… — промолвила она, облизнув пересохшие губы. — Дай укусить… тебя.

— Зачем? — нахмурился я. — Какая разница?

— Кровь из живой плоти… кровь совсем другая.

Я молча обдумал это предложение, а затем сказал:

— Я знаю, что вампиром становятся по рождению или из-за ноктолиса, но всё же уточню: есть ли хоть малейший шанс, что я стану одним из вас из-за этого укуса?

— Нет. — Она помотала головой. — Невозможно.

— Какие-нибудь последствия?

— Никаких.

— Ты когда-нибудь кусала людей?

— Несколько… несколько раз, — ответила Тама. — Моряки из Юви сами приходили к нам.

— Сами? Ради денег?

— Да, — кивнула она. — Они получали достойную плату.