Костяной скульптор

А между тем их размеренный диалог подходил к концу. Вопросов Веск задавал все меньше, паузы между ними были все больше. И в конце концов он просто замолчал, откинувшись на гладкую поверхность уцелевшей крышки вертикального саркофага.

— И что же мне с вами делать? — Его голос был каким-то странным. Вроде бы уставшим и задумчивым, но вместе с тем в нем проскакивали веселые искорки. Это показалось мне хорошим знаком.

И не зря.

.

— Позволь представиться, Веск. Я Ганлин. Ты ищешь меня. Может быть поговорим?

Расчет был на то, что охотник, как человек явно очень умный и любопытный, не будет сразу убивать меня после такого приветствия. Что же, расчет оправдался.

Пару секунд он просто молчал, то ли пребывая в ступоре, то ли проверяя свою крышу на сдвиги, то ли просто обдумывая мое предложение. Однако его ответ попал в область моих ожиданий. Что же, не каждый же раз мне лажать.

Говорили мы долго и за эти часы мне стоило огромных усилий удерживать Жюстину безмолвной. Если все закончится так, как я надеюсь, Веску уже будет все равно, кто живет в моей голове, если же нет, все равно будет уже мне, поскольку я буду мертв. А пока не стоило нервировать охотника лишними личностями в одной не самой понятной черепушке.

Я рассказал как появился в инкубаторе скелетов, рассказал о своем пути по уровням, о встрече с кареглазой, пусть и не прямо все, но тоже рассказал. Уточнять Веск не стал, видимо понял, что эта информация ему самому ничего не даст, а только раскроет на публику личные тайны девушки, чего ни она, ни он, точно не хотели.

Про тонкости работы своих способностей я тоже не распространялся, пообещав, если представится более спокойная возможность, поведать поподробнее. Охотник и тут не настаивал, как сказал он сам: “Каждый, даже зомби, имеет право на свои секреты”. Да и опять же, для него лично эта информация была совершенно бесполезна.

В остальном же я старался быть предельно честным, поскольку если принципы слияния костей или Подчинения никак не влияли на отношение Веска ко мне, то вот история моей краткой жизни еще как влияла. Я понимал, что могу где-то недоговорить или даже соврать и вполне возможно, это сойдет мне с рук. В отличие от кареглазой, у меня не было пульса, не было дыхания, даже мое лицо, если я не хотел, не выражало никаких эмоций, насколько это вообще возможно для полусгнившего пласта мяса. Так что определить правдивость моих слов было бы куда сложнее. Однако если бы я соврал, а потом Веск как-нибудь узнал правду, его ко мне доверие, и так явно крайне тонкое, разлетелось бы в пыль. А я почему-то не сомневался, у этого человека были способы проверить мои слова. Даром что я знатно наследил в подземелье, так что спросить было у кого.

После множества вопросов о моем бытии скелетом и потом немного зомби, охотник переключился на более тонкие материи. Как я себя ощущаю в теле нежити, какие эмоции могу или не могу испытывать, что думаю на те или иные темы. К примеру, стоит ли мучаться выбором убить — не убить, когда в подземелье у каждого был амулет возврата и фактически я за свою жизнь по-настоящему убил только одного человека — Рогу. Я ответил, что особо не мучался и когда не знал об амулетах, на что Веск дернулся, но после нескольких секунд размышлений кивнул мне и каким-то своим мыслям.

Когда его вопросы кончились, я не стал торопить парня. Уже было понятно, что убивать меня здесь и сейчас он не будет, слишком много было задано вопросов. Однако, если перед ним стоял выбор из нескольких вариантов, я был бы последним придурком, если какими-то своими словами невольно склонил его в сторону худшего для меня.

— И что же мне с вами делать… — пробормотал Веск, когда я уже начал опасаться, что он выберет что-то нехорошее. К моей радости такая постановка вопроса говорила, что охотник уже сделал выбор и судя по искоркам в его глазах, его решение не сулило мне ничего прямо очень плохого.

А большего мне пока было и не надо.

Глава 27

Я почесал затылок. Снова. Похоже теперь это войдет у меня в привычку, если конечно вытравленный на моей черепушке святой символ не перестанет так противно зудеть. Да, чтобы сохранить свою нежизнь, мне пришлось пойти на определенные уступки.

Веск, как оказалось, был не только неплохим телесным магом, следопытом и бойцом, но также обладал артефактами, при активации начинавших излучать смертельную для подобных мне силу света. Теперь было понятно назначение всех этих деревянных, каменных, стальных и стеклянных штуковин, рассованных по многочисленным кармашкам его костюма. Да уж, с таким арсеналом не то что урдалаки, даже гнездо зомби не сможет выдержать и минуты против этого парня. Хорошо что я не поддался импульсу и не бросился на него, к примеру, пока Веск спал.

На мне же он использовал один из самых редких, по его словам, амулетов. Клеймо света. Суть его была проста: раз поставленное на твердую поверхность, клеймо могло по приказу хозяина начать испускать вокруг себя святую ауру, достаточную, чтобы нежить послабее при попадании в радиус действия просто рассыпалась в прах. И ни расстояние до клейма, ни препятствия, ни даже смерть в рамках подземелья с последующим воскрешением, не могли ни снять клеймо, ни подавить ни даже ослабить его эффект. А если вспомнить, что моя суть заключалась в голове, становилось понятно, что я добровольно подписался на ношение, фактически, ошейника смерти и Веск, как наложивший клеймо, мог по первому желанию превратить мой череп в труху.

Благо мне удалось выторговать себе послабление. Охотник, после долгих размышлений, все-таки согласился разделить амулет-активатор клейма надвое и отдать вторую половину кареглазой. Это гарантировало, по крайней мере, что он не сможет постоянно тыкать своей властью надо мной. Да, конечно, в целом такое послабление было совершенно условным — в случае чего Веск мог просто отобрать амулет у девчонки и испепелить мои гниющие мозги. Но все-таки это было уже что-то. Кареглазая, я это знал, точно не будет меня особо сдерживать.

.

Говорят, что боги, создавшие наш мир, были большими шутниками. И в такие моменты я склонна в это верить. Потому что не увидеть глубокую иронию ситуации не смог бы разве что полный идиот. Ведь мы с Ганлином буквально поменялись ролями. В начале он был хозяином моей жизни, отобрав амулет возврата. Сейчас же у меня в руках находится маленький, размером с палец, тотем-активатор святого заклинания и уже я, в каком-то смысле, стала властвовать над его несмертью.

Однако с того времени, когда я, не задумываясь ни на секунду, взорвала бы череп Ганлина при первой возможности, прошло уже много месяцев. Да, не сказать чтобы наши отношения были нормальными, но я искренне к нему привязалась, этого нельзя отрицать. А он сам, может и не испытывает ко мне тех же чувств, но точно заботится обо мне, пусть и в своем понимании.

Так что я собиралась использовать тотем только в самом крайнем случае. И под крайним случаем я имею в виду даже не угрозу собственной жизни от рук Ганлина, я-то не умру с амулетом возврата за пазухой. Скорее если по каким-то причинам мой неживой друг потеряет себя и превратится в маньяка-убийцу, чего я не могу исключать с учетом всех его странностей. Вот тогда я использую тотем, ведь от того Ганлина, что я знаю, уже ничего не останется. Но я искренне надеялась, что ничего такого никогда не произойдет.